— Какого черта ты его обхаживаешь? — спросил Майк.
— Я подарил эту чудесную статую князю Асмодею. Он намерен поставить ее у себя во дворце, а через двести лет, когда Курон превратится в обычного человека, попробую его воспитывать, — Керри лицемерно вздохнул. — Правильное воспитание пойдет ему на пользу.
Князь демонов, темнолицый хромой красавец с серебряными кудрями, только усмехнулся. Он стоял рядом с Аронделем, опираясь на резной посох с навершием в форме змеиной головы и вежливо разглядывал героев дня. Герои, немного пришедшие в себя и принявшие надлежащий вид, сидели тесной кучкой. Эллен устроилась чуть поодаль, в обнимку с гитарой. Вид у нее был самый трагический, так что Асмодей счел нужным осведомиться, чем она так опечалена.
— Вы празднуете победу на костях павших. Теперь станете мстить тем из нас, кто выжил? Во славу Света все можно?
Князь демонов удивленно приподнял брови.
— Ты преувеличиваешь, дитя мое, — отечески сказал он. — Победа далась нам нелегко, и никто не собирается расправляться с несчастными, которые были обмануты и порабощены Утратившим Имя. Кроме того, разве ты не знаешь, что демоны и Темные эльфы привержены вовсе не Свету, а Тьме? Свет ведь удел немногих.
Эллен смотрела на него странно блестящими глазами, потом сказала:
— Все равно, это было против чести.
— Против чести было втягивать тебя в дела магов и воинов, — вмешался в разговор Арондель.
Эллен упрямо покачала головой и тронула струны.
В чем моя вина? В черном с серебром.В чем моя война? Словом, не мечом.В чем моя печаль — темное стекло…Было и… — Прощай… — было, да прошло.Тяжесть многих бед — да на плечи мне:Горек этот хлеб, да другого нет.Крылья лжи легки, да молва быстра:От одной строки — к пламени костра.В чем моя беда? Не склоню колен.Мертвая вода, стылый холод стен…Крылья лжи пестры, ярче радуги.Ярые костры — кому радостью?Ввысь бы, да крыла переломаны,Пепел да зола — кружат вороны.Хоровод виллис привела молва:Рано собрались — я еще жива!Без оружья бой — мне ли выстоять?Против всех одной — это истина,Помощи молить не пристало мне.Что скажу? — "Прости… как устала я…"
На Эллен смотрели с сочувствием и жалостью, и она с печальным достоинством несла этот крест. Остальные и не пытались уже уговаривать ее, поскольку Эллен всегда было трудно сбить с избранного ею пути.
Но тут пропели рога, и на поляну вступила торжественная процессия. Впереди шли рука об руку прекрасная Королева эльфов и Король. Сразу видно было, что Король — из Темных эльфов, но во взгляде его, обращенном на Королеву, была любовь. Это были шекспировские Оберон и Титания, но куда более прекрасные и грозные, в мощи, славе и величии Фэери. И все поклонились им, даже князь Асмодей склонил свою серебряную голову.
— Слушайте, жители Фэери! — выступил вперед Ллейн, Королевский Бард. — Ныне настал конец нашим бедам, и отвага и доблесть пришедших из-за Предела положили конец нашему Врагу. Радуйтесь и славьте их, ибо они достойны славы!
— Это про нас? — спросила Инка.
— А про болгарских слонов, что ли? — съязвила Ари.
— …и каждому будет дарована награда по желанию сердца его!
— Вот эльф чертов, — прокомментировала Инка. — Вечно они выворачиваются, как намыленные, со своими словесными выкрутасами.
И тут вперед выступила Эллен.
— Празднуйте победу! — сказала она. — Восхваляйте победителей! Что вам до боли побежденных!
Продела руку и голову в гитарный ремень, встала поудобнее и запела:
Как гончий пес, ты чуешь кровь,И снова в битвах гибнут люди:"Да сгинет Тьма — да будет Свет!"О благородстве речи нет.И что тебе рыданья вдов?Во славу Света войны вновь,А победителей не судят.И корчиться, как червь, у ногВо прахе побежденный будет.Король, избранник Света, здесь,Чтобы вершить святую месть,Чтоб низшим преподать урок,А если ты и был жестокЧто ж, победителей не судят.Огонь и сталь — вот твой закон,Что мир вовеки не забудет,И ты, король и властелин,Стоишь средь выжженной земли,И древний Запад отомщен:Пускай из горла кровью стон,Но победителей не судят.Пусть восхвалений пьяный медНаградой победившим будетТак славь героев, менестрель!За песни — золота кошель,А коли он не то поет,Землей ему забейте рот,Ведь победителей не судят!Кто прав — решает сталь клинка,Вершит сильнейший правосудье,Костром взовьется еретик,Горят в огне страницы книг.Пускай в крови твоя рука,Закон один на все векаЧто победителей не судят.
И тут гитара стала периодически издавать страшные диссонансы, струны задребезжали, хоть плачь.
— Не пугайся, — сказала ей Королева. — Твои песни хороши, и я дарую тебе волшебные струны. Всегда, на любой твоей гитаре струны под твоей рукой станут серебряными, и на каждое слово лжи они будут отзываться диссонансом. Так посоветовал мне мой менестрель, Том из Эрсилдуна. Ибо у тебя есть дар волновать сердца, и ты веришь в то, что поешь.
Эллен осталось только смириться с этим.
Затем вперед выступил Арондель под руку с Хиллелиль.
— Слушайте, жители Фэери! Ныне Эйнар, прозванный Белым Волком, сын короля Эйрика из рода Инглингов, просит руки сестры моей Хиллелиль. Да будет известно, что ради нее он пустился в дальний и опасный путь, который привел его к Замку-над-Бездной, и освобождение моей сестры едва не стоило ему жизни. Вы знаете дела и славу Эйнара Скальда, так скажите — достоин ли он руки Хиллелиль?
Поднялся одобрительный гул. Эйнар, бледный как смерть, но державшийся гордо и прямо, шагнул вперед. Арондель соединил их руки тонкая нежная рука Хиллелиль утонула в крепкой жесткой ладони воина.
— Славьте же их, ибо этот союз благословлен Светом и Тьмою, и всеми Фэери!
Рыцарь в белоснежном одеянии поднес им священную чашу, и они испили из нее, а потом чашу наполнили снова, и она пошла по кругу, ибо настал час радости и песен. Много было поднесено даров, и много спето песен, но рассказать обо всем этом не хватит сил. Наши герои, подозревавшие возможность такого поворота событий, но абсолютно к нему не готовые, не знали, что бы такое подарить. И тут Майку в голову пришла идея. Он сопоставил известные ему факты и сообразил.
— Эйнар! — сказал он. — Мы были товарищами по оружию, и ты поменялся со мной оберегами. Прими же из моих рук меч Айренара, священный Магический Меч королей!
Настала тишина. Эйнар взял меч, повернул его в руках, блеснули в лунном свете руны на светлом клинке.
— Благодарю тебя, побратим, — сказал он. — Клянусь — этот меч не будет пущен в ход ради неправого дела!
И тут было самое время для свадебных-венчальных-застольных песен. Тайка блеснула иронической песней:
Да славится мастер, искусный кузнец,Творец ожерелий, клинков и колец.Но трижды меж нами прославится тот,Кто кубок для сладкого меда скует.Тебе, земледелец, Деметры слуга,Подвластны сады, и поля, и луга.Ты славен — но ныне возносим хвалуТому, кто вино доставляет к столу.Надежных друзей проверяет война.Друг рядом — и сеча тебе не страшна.Да здравствует доблесть! Но сердцу милейТот друг, с кем пирушка пойдет веселей.Сидит с королем молодая жена.Он так благороден, прекрасна она.Им слава! Но трижды прославится тот,Кто в честном бою короля перепьет!
В пару к ней была песня Эллен, которая не осталась безучастным свидетелем торжества. Кроме всего прочего, отчаянный скальд ей нравился.
Будь славен король, что в боях побеждал,Чей щит украсит сияющий герб,Будь славен кузнец, что меч твой ковал,Но трижды — кто выковал плуг и серп.Дворцы и твердыни рассыплются в прах,Речь мудрого переживет короля,Будь славен, сеющий мудрость в сердцахНо кто-то должен засеять поля.Воителю меч привычнее слов,Опора миру, да славится тот,Кто трон хранит и разит врагов,Но трижды — тот, кто колосья сожнет.Слова менестреля острее стрел,Укор разит вернее, чем меч,Будь славен, кто песню сложить сумелНо кто-то должен сложить и печь.Вино и песни сердца веселят,В застолье не сталь, а кубки звенят.Будь славен тот, кто растил виноград,Но трижды — те, что пшеницу растят;Будь славен меч, и лютни струна,И древняя мудрость, хранящая мир,Будь славен кубок хмельного винаДа только без хлеба и пир — не пир!Но черного хлеба ломоть в путиМне слаще яств королей и вельмож.Будь славен тот, кто пшеницу растил,Но трижды — тот, кто посеял рожь!
Далее обрученные обменялись песнями. Начала Хиллелиль: