Читать интересную книгу Серая гора - Джон Гришэм

— Ничего. Ноль. Он в изумлении уставился на нее, даже рот приоткрыл.

— Я работаю в Центре юридической помощи.

— Что это значит?

— В центре, который предоставляет бесплатную юридическую помощь людям с низкими доходами. Он впервые слышал об этом. Улыбнулся и спросил:

— А электроламповые фабрики в этот список входят?

— Извините, но нет. Только люди, причем неимущие.

— А мы только напрасно деньги теряем. Могу показать вам гроссбухи. — Спасибо, мистер Симмонс. Как-нибудь в следующий раз. Она ехала в Брэйди с хорошими новостями и думала о способах отмены просроченного судебного решения. И чем дольше думала, тем яснее понимала, как мало знает о практических аспектах повседневной юридической работы. В Нью-Йорке, выйдя из конторы в конце рабочего дня, она редко отправлялась прямо домой. Слишком много было вокруг баров и прочих заведений, слишком много одиноких профессионалов, вышедших прогуляться, пообщаться, познакомиться, подцепить кого-нибудь, ну и заглянуть куда-нибудь выпить. Каждую неделю кто-то из знакомых обнаруживал какой-нибудь новый бар или новый клуб, и надо было непременно зайти и посмотреть, как там и что, прежде чем народ начнет валить туда толпами и все испортит. В Брэйди же все было по-другому. После работы Саманта шла по улице и посматривала на бары, но снаружи все они выглядели как-то примитивно и неинтересно, да и было их здесь всего два. И шансов познакомиться там с молодым и неженатым профессионалом было мало. А потому выбор у нее невелик: или торчать в конторе, хотя в том не было нужды; или же идти домой, сидеть в комнате и разглядывать стены. Мэтти тоже предпочитала торчать на работе и каждый день, около 5.30, шлепая босыми ступнями, отправлялась на поиски Саманты. Эти вечерние посиделки стали для них ритуалом. Они сидели в конференц-зале, попивали диетическую колу, сплетничали и поглядывали в окна на улицу. Саманте страшно хотелось обсудить возможные шуры-муры между Аннет и Донованом, но она сдерживалась. Может, позже, может, настанет день, когда она получит хоть какие-то доказательства, а может — и никогда. Она слишком недавно в этом городе, чтобы затрагивать столь чувствительную тему. К тому же она знала: Мэтти всегда бросается на защиту своего любимого племянника. И вот они уселись в кресла и приготовились поболтать с полчаса или около того, как вдруг звякнул дверной колокольчик. Мэтти нахмурилась и заметила:

— Наверное, забыла запереть входную дверь.

— Пойду взгляну, — сказала Саманта, а Мэтти отправилась на поиски своих туфель. Это были супруги Райзер, Бадди и Мейвис, и пожаловали они из дремучего леса, как выяснила Саманта после краткого обмена приветствиями. Две их холщовые грязноватые продуктовые сумки были битком набиты бумагами. Мейвис с ходу заявила:

— Нам нужен адвокат. Бадди добавил:

— Никто не берется за мое дело.

— А что за дело? — спросила Саманта.

— Черные легкие, — ответил он. Саманта провела их в конференц-зал и, не обращая внимания на сумки с бумагами, попросила изложить суть дела. Бадди был сорок один год, он работал на поверхности (не на открытых разработках) в компании «Лоунрок коул» — она занимала третье место в стране по добыче угля. В настоящее время он зарабатывал 22 доллара в час и являлся водителем автопогрузчика на шахте «Мюррей гэп» в округе Минго в Западной Виргинии. Дыхание у него было хриплое, затрудненное, и временами за него говорила Мейвис. У них было трое ребятишек, подростки — «все еще учатся в школе». Дом заложен. Он страдал от пневмокониоза, болезнь была вызвана тем, что он вдыхал угольную пыль на протяжении всей двенадцатичасовой смены. Мэтти наконец отыскала свои туфли и вошла в комнату. Представилась Райзерам, подозрительно покосилась на холщовые сумки, затем уселась рядом с Самантой и стала вести записи. В какой-то момент перебила рассказчика и заметила:

— У нас становится все больше шахтеров с черными легкими, работающих на поверхности. Вроде бы есть такая теория, что вы, ребята, из-за долгих смен вдыхаете больше угольной пыли, чем другие.

— Он вдыхал ее слишком долго, — сказала Мейвис. — И с каждым месяцем ему все хуже.

— Но я продолжаю работать, — сообщил Бадди. Еще лет двенадцать тому назад, годув 1996-м, он стал замечать, что страдает одышкой и приступами сильного кашля. Он никогда не курил, всегда был здоровым, подвижным парнем. По воскресеньям играл с детьми в бейсбол, но потом перестал — дыхание становилось все более затрудненным, и он опасался, что станет плохо с сердцем. Тогда-то он в первый раз и пожаловался Мейвис. Кашель не проходил, и во время одного из приступов он заметил, что на платке остаются пятна черной мокроты. Ему не хотелось сообщать о своем состоянии — боялся, что уволят из компании, — и он продолжал работать, никому ничего не говоря. И только в 1999 году подал иск к «Лоунрок коул» в соответствии с федеральным законом о страдающих пневмокониозом. Его осмотрел врач с сертификатом от Министерства труда. Он оценил состояние Бадди и поставил диагноз: самая тяжелая форма профессионального легочного заболевания, известная под названием «осложненный пневмокониоз». Власти обязали «Лоунрок коул» начать ежемесячно выплачивать пострадавшему компенсацию в 939 долларов. Но он продолжал работать, и состояние его все ухудшалось. И, как всегда, компания «Лоунрок коул» подала апелляцию и отказалась выплачивать деньги. Мэтги, не понаслышке знакомая с болезнью черных легких вот уже пятьдесят лет, перестала строчить в блокноте и удрученно покачала головой. Она могла хоть во сне написать аналогичную историю.

— Так компания подала апелляцию? — удивленно спросила Саманта. Ведь дело казалось ясным и однозначным.

— Они всегда так делают, — ответила ей Мэтги. — И, сдается мне, пришла пора вам, ребята, встретиться с симпатичными парнями из «Каспер, Слейт». Супруги, услышав эти два слова, уныло опустили головы. Мэтти взглянула на Саманту и объяснила:

— «Каспер, Слейт» — это банда мошенников, которые носят дорогие костюмы и прячутся за фасадом юридической фирмы со штаб-квартирой в Лексингтоне и офисами, разбросанными по всем Аппалачам. Там, где есть угольная компания, поблизости непременно находятся и ребята из «Каспер, Слейт», занятые своим черным делом. Они защищают компании, сбрасывающие тонны химикатов в реки, загрязняющие моря и океаны, скрывающие токсичные отходы, отравляющие чистый воздух, дискриминирующие своих же рабочих, нарушающие все установленные властями запреты. Только назовите какую-нибудь нечестную и нечистую на руку компанию — и «Каспер, Слейт» тут как тут, бросается на ее защиту. Но специализируются они в основном в сфере горнодобывающего законодательства. Эту фирму создали в наших угольных краях еще сто лет назад, и она находится на подхвате почти у каждого крупного угледобытчика. Их методы безжалостны и неэтичны. А прозвище у них — «Кастраты», самое что ни на есть подходящее. Бадди не выдержал и пробормотал:

— Сукины дети. У него не было адвоката, а потому он вместе с Мейвис был вынужден сражаться с этой бандой из «Каспер, Слейт», юристами, знающими все лазейки, ходы и выходы и прекрасно умеющими манипулировать федеральными законами о черных легких. Бадци осматривали их врачи — те самые врачи, чьи исследования финансировались угольной индустрией, — и в их заключениях нельзя было найти и упоминания о пневмокониозе. А состояние его здоровья они объясняли тем, что в левом легком у него обнаружена доброкачественная опухоль. Через два года после того, как он подал на компенсацию, решение о ее выдаче было оспорено судом в административном порядке на основании медицинских заключений, составленных врачами из «Лоунрок».

— Эти юристы пользуются слабостью нашей системы, — сказала Мэтти, — а их врачи всегда найдут способ объяснить плохое самочувствие чем угодно, только не черными легкими. Так что не удивительно, что лишь пять процентов шахтеров, страдающих этим заболеванием, получают компенсации. А большинство исков вообще не принимаются к рассмотрению, и многие шахтеры уже давно махнули рукой на свои законные права. Шел уже седьмой час вечера, их разговор мог затянуться до бесконечности, и тогда Мэтти сказала:

— Послушайте, ребята, оставьте все эти материалы нам, мы их прочтем и проанализируем. Дайте нам пару дней, мы вам позвоним. А сами нам, пожалуйста, не звоните. Не бойтесь, мы о вас не забудем, просто нужно время, чтобы как следует все изучить. Договорились? Бадди и Мейвис улыбнулись и вежливо поблагодарили Мэтти. Затем Мейвис сказала:

— Мы уже пытались найти подходящих для таких случаев адвокатов. Где только не искали, но никто не хочет помочь.

— Спасибо за то, что вообще нас впустили и выслушали, — добавил Бадди. Мэтти проводила их до выхода. Уже перед дверью Бадди вдруг стал хватать ртом воздух, еле передвигая ноги, словно девяностолетний старик. Когда они ушли, Мэтти вернулась в комнату и уселась напротив Саманты. Помолчала, а потом спросила: