Читать интересную книгу Серая гора - Джон Гришэм

Глава 17

Пиццерии в больших городах обычно держат выходцы из Италии или их потомки, люди, которые знают, что настоящая пицца происходит из Неаполя. И что корочка у нее должна быть тонкой и хрустящей, а начинка — незамысловатой. Любимой пиццерией Саманты была «Лацио» в Трайбеке — крохотная забегаловка, где повара громко перекликались поитальянски, выпекая основы с хрустящей корочкой в кирпичных печах. Но, подобно многим другим вещам из ее прежней жизни, «Лацио» была теперь далеко. И сама пицца — тоже. Единственным местом в Брэйди, где можно было купить пиццу, являлось небольшое заведение в дешевом супермаркете на окраине города. «Пицца Хат», наряду со многими другими сетевыми ресторанчиками и кафе, еще не успела закрепиться в маленьких городках в Аппалачах. Пицца была в дюйм толщиной. Саманта наблюдала за тем, как ее нарезали на куски и складывали в коробку. Восемь баксов за пипперони с сыром, и сооружение это весило добрых пять фунтов. Она поехала в мотель, где Букеры смотрели телевизор и ждали ее. Они помылись, переоделись в чистую одежду, выглядели теперь куда как лучше и были страшно благодарны за эти перемены. Но Саманта привезла им и не слишком приятные новости: заявила, что теперь будет заниматься с детьми, чтобы те не отстали от своих сверстников в школе. Однако на их настроение это ничуть не повлияло. Они пообедали в комнате Памелы. Ели пиццу, запивали лимонадом, и все это на фоне «Колеса фортуны»[16] — передачи, которая шла по телевизору. Дети болтали о школе, обсуждали учителей, друзей, которые остались в Колтоне и по которым они так скучали. В сравнении с тем, как они выглядели утром, превращение было просто поразительным: тогда они были испуганными и голодными, боялись и слово сказать, теперь же остановить их веселую болтовню было просто невозможно. Но вот пицца была съедена, и Памела велела им заниматься. Она очень боялась, что они отстанут. Дети пытались слабо сопротивляться, но все же послушались, ушли в свою комнату и принялись за уроки. Саманта с Памелой, понизив голос, принялись обсуждать иск и то, к каким последствиям он может привести. Если хоть немного повезет, компания признает свою ошибку и решит проблему в досудебном порядке. Если нет, Саманта постарается как можно скорее привлечь ее к суду. Она так и излучала уверенность опытного адвоката, и никому бы в голову не пришло, что это первый в ее жизни судебный процесс. Она также планировала встретиться с мистером Симмонсом, владельцем электроламповой фабрики, и объяснить, в чем состояла его ошибка. Ведь Памела вовсе не являлась ленивым и недобросовестным работником, просто стала жертвой нечистых на руку людей. Уже уезжая из мотеля «Старлайт», Саманта вдруг поняла, что провела счастливейшие двенадцать часов своей жизни, яростно и отчаянно защищая интересы Памелы Букер и ее детей. Если бы они не зашли сегодня в центр ранним утром, то, наверное, до сих пор прятались бы на заднем сиденье своей машины, голодные, холодные, испуганные, уязвимые и лишенные каких-либо надежд. Она натягивала джинсы, когда вдруг зазвонил мобильник. Это была Аннет, она звонила со двора у дома. — Дети разошлись по комнатам. Может, заглянешь на чай? — спросила она. Нужно было поговорить, прояснить отношения, понять, что тревожит Аннет. Ким и Адам тут же перестали делать уроки и выбежали поздороваться с Самантой, но всего на минутку. Вообще-то они предпочли бы ужинать в ее обществе каждый вечер. А потом еще посмотреть вместе с ней телевизор и даже сыграть в одну-две видеоигры. Но Саманта отчаянно нуждалась в покое и независимости. И Аннет, разумеется, это понимала. Дети вернулись к себе. Аннет разлила по чашкам чай, они сидели в полутемной гостиной и обсуждали события этого понедельника. Аннет сказала, что здесь в горах полно бездомных людей. Нет, они не побираются по улицам и не ночуют в парках на скамейках, как в больших городах, потому как обычно знают кого-то, кто может приютить их в свободной комнате или в гараже на неделю или две. И почти у всех есть родственники, проживающие не так уж и далеко. Приютов для бездомных здесь нет, нет волонтеров и благотворительных организаций, помогающих им. Некогда у Аннет была клиентка с сыном-подростком, он страдал психическим расстройством с приступами крайней агрессии, и она заставила его уйти из дома. Парнишка поселился в палатке в лесу, воровал продукты, время от времени ходил с протянутой рукой. Зимой чуть не замерз до смерти, весной едва не утонул при наводнении. Четыре года они добивались, чтоб пристроить его в лечебное заведение. А потом он сбежал оттуда и исчез. И с тех пор никто и никогда не видел его. Мать до сих пор винит во всем себя. Словом, печальная история. Они говорили о Букерах, Фиби Фэннинг, о бедняжке миссис Крамп, которая не знала, что теперь делать со своей землей. Это напомнило Аннет о еще одном клиенте, который хотел составить завещание. Денег у него было полно потому, что он их просто не тратил — был скуп, как Шейлок. И он принес в Центр и показал завещание, составленное ранее одним из местных юристов. Семьи у старика не было, ни один из дальних родственников не пользовался его расположением, и он не знал, кому оставить деньги. И вот ловкий юрист ввел в завещание несколько весьма невнятно прописанных пунктов, согласно которым после смерти старика именно он оказывался единственным его наследником. Через несколько месяцев старик заподозрил неладное и пришел к Аннет. И она подготовила куда более простое завещание, согласно которому все отходило церкви. Когда он умер, нечистый на руку юрист притворно рыдал на всю улицу, потом лил слезы на отпевании и похоронах, а затем, узнав о новом завещании, просто сбесился от злости. И грозил Аннет всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Тогда Аннет пообещала, что подаст на него жалобу в ассоциацию юристов, и он тотчас успокоился. Вошли Ким и Адам, уже в пижамах, пожелать всем доброй ночи. Аннет пошла уложить их, подоткнуть одеяла. Потом закрыла двери в гостиную, подлила еще чаю и уселась на диван. Отпила глоток и перешла к делу. — Знаю, ты встречаешься с Донованом, — произнесла она таким тоном, точно это было вопиющим нарушением правил приличия. Саманта не стала отрицать — да и с какой стати? И вообще, разве она обязана что-то кому-то объяснять?

— В прошлую субботу мы летали на его самолете. А за день до этого обследовали гору Дублин. А в чем, собственно, дело?

— Ты должна быть осторожнее, Саманта. Донован человек непростой, к тому же он женат. Или не слышала?

— Я никогда не спала с женатыми мужчинами. А ты? Аннет пропустила этот вопрос мимо ушей.

— Не уверена, что тот факт, что он женат, когда-нибудь мог остановить Донована. Ему нравятся женщины, всегда нравились, и теперь, когда он живет один… встречаться с ним небезопасно. У него, знаешь ли, репутация…

— Лучше расскажи мне о его жене. Еще один глубокий вздох, еще один глоток чая.

— Джуди красивая женщина, но они не пара, это ясно. Она из Роаноке, словом, типично городская штучка, и горы ей всегда были чужды. Познакомились они в колледже, ну а потом отчаянно боролись за свое будущее. Говорят, что женщина выходит замуж за мужчину, веря, что может его изменить, но на самом деле не может. Мужчина женится на девушке в надежде, что она не изменится, а она меняется. Мы все меняемся. Джуди пыталась перевоспитать Донована, и чем больше старалась, тем сильнее он сопротивлялся. А сама она определенно менялась. Переехала в Брэйди, очень старалась включиться в местную жизнь. Разбила огород, вызывалась помочь здесь и там. Даже пела в местном церковном хоре. Но Донован все чаще с головой уходил в работу, ну и порой это приводило к плачевным последствиям. Джуди пыталась отговорить его браться за дела, связанные с угольными компаниями, но он ее не слушал. Думаю, последней каплей стала их дочь. Джуди не хотела, чтобы девочка училась в местной школе, считала это постыдным и недостойным. А мои ребятишки ходят, и ничего страшного.

— Так их браку пришел конец?

— Кто их там знает. Они разъехались года два назад. Донован просто безумно любит дочурку, ездит повидаться с ней при каждой возможности. Они говорят, что пытаются найти какое-то решение, но лично я не вижу, что бы это могло бьггь. Горы он никогда не бросит. А она может жить только в городе. У меня есть сестра, живет в Атланте, детей нет. Ее муж в Чикаго, там у него очень хорошая работа. Он считает юг отсталым и гиблым местом, а она терпеть не может Чикаго, говорит, там холодно, там не жизнь, а сумасшедший дом. И ни один не сдается, не хочет уступать, и тем не менее они говорят, что счастливы и расходиться не собираются. Наверное, кто-то так может. Но лично мне это кажется странным.

— А она знает о его… увлечениях?

— Не имею понятия о том, что она знает. Не удивлюсь, если они заключили соглашение, ну, дескать, полная свобода, и каждый волен жить как хочет. — Она отвернулась с таким видом, точно знала больше, чем говорила. И это не укрылось от внимания Саманты. Она спросила: