- Да уж, разумеется, - возбужденно произнес Фишер и, вскинув руку, вышел.
Когда дверь за ним захлопнулась, майор Бломберг обессиленно опустился в кресло.
- Прохвост! Каналья! Он и мне собирается подложить свинью. Но я-то свое дело знаю. Ко мне не подкопаешься. Наши дела сами говорят за себя, бормотал он вслух, затем посмотрел на часы и нажал кнопку.
В кабинет тотчас вошел грузный, рыхловатый штабс-фельдфебель Капп.
- Садитесь за машинку, будете писать отчет, - сказал ему майор.
- Слушаюсь. Однако позволю себе напомнить, что срок представления отчета еще не...
- Садитесь и пишите, - оборвал его майор. Он взял со стола заранее приготовленную папку с секретными документами, открыл ее и, сделав паузу, продиктовал первую фразу: - Командующему частей особого назначения генерал-майору войск ОС Ремеру...
Затрещала машинка. Штабс-фельдфебель Капп, начальник канцелярии зондергруппы, имевший в своем распоряжении трех писарей, документы с грифом "строго секретно" печатал всегда сам.
- Рад доложить вам, господин генерал-майор, - продолжал диктовать Бломберг, - что в результате многочисленных усилий и исключительной преданности фюреру личного состава нами выловлено и предано суду по законам военного времени как наиболее опасных для господствующей немецкой нации сто пять большевистских комиссаров и командиров, подразделения коих разбиты нашей доблестной армией...
- Осмелюсь заметить, господин майор... может быть, следовало здесь упомянуть и о тех, что переданы по приказу гауптштурмфюрера Фишера армейской службе безопасности?
- Нет, не стоит, гауптштурмфюрер напишет о них и сам...
- Хорошо, господин майор, - согласился с ним штабс-фельдфебель Капп.
Майор, поправив аккуратно причесанные волосы с рыжеватым отливом, принялся снова диктовать:
- Из числа местного населения уличено в связях с партизанами и расстреляно сто девяносто семь человек. Около трехсот человек направлено в места общего заключения для проведения дальнейшего следствия... Напечатали?
- Момент, господин майор...
- Ну, вот, Капп, собственно, пока и все о людях. Теперь о скотине и прочих материальных ценностях... Пишите: За отчетный период времени ваше особое задание по беспрекословной отправке для нужд нашей доблестной армии скота, хлеба и прочего провианта нами при особом усердии инспектора интендантского управления лейтенанта Штимма полностью выполнено.
- Может быть, господин майор, перечислить все поименно, сколько и чего? - спросил штабс-фельдфебель Капп.
- О, это долго нам будет печатать, мой друг, - возразил Бломберг. Пойми сам, это же несколько эшелонов; господин Ремер прекрасно знает, что это такое, однако добавь следующее: - Кроме того, закуплено... да, да, так и пишите... закуплено по сходной цене у населения значительное количество теплой одежды, обуви и разного белья.
- Точка, господин майор?
Бломберг задумался: "Сколько посылок я отправил домой благодаря снисходительности Штимма... Не с каждым интендантом так поладишь. Очень жаль, что он перебрался от нас в районный поселок Всгорье", - и тихо произнес:
- Еще один последний абзац: В настоящее время, ваше превосходительство, все наши усилия направлены на умиротворение местного населения и пресечение каких бы то ни было с его стороны попыток саботажа в деле упрочения нового порядка...
Капп поставил точку. Бломберг сказал:
- Отчет отправить немедленно с фельдъегерем.
- Слушаюсь, господин майор.
- Теперь личная просьба, Капп. - Бломберг сунул в рот сигару и щелкнул зажигалкой. - Пожалуйста, вечерком часам к десяти доставь ко мне кудрявую хохотушку... ну как ее там зовут, не помню...
- Нонна, господин майор. - Капп довольно запыхтел.
- Да, да, Нонна... Нонна. Странное имя! И последнее. Срочно распорядитесь расклеить везде в населенных пунктах последний приказ по армии. Я имею в виду - объявление... Вы поняли меня?
- Так точно, господин майор. Объявление будет вывешено еще до отъезда в штаб ейнзацгруппы гауптштурмфюрера Фишера. Отчет будет направлен также немедленно...
- Хорошо. Исполняйте. - И Бломберг пустил к потолку несколько сизых колец сигарного дыма.
Через час на стенах многих домов в селе белели крупные листки бумаги, на которых жирным типографским шрифтом было напечатано следующее:
"Объявление населению командования Германской Армии.
Возобновление порядка в России и ваш мирный труд саботируется преступной деятельностью, направленной против германских войск.
Германское командование не намерено в дальнейшем терпеть подобные преступные деяния, производимые иногда с вашего ведома, а иногда даже с вашей поддержкой. Поэтому с сего числа вступают в силу нижеследующие усиленные постановления:
1. Кто укроет у себя красноармейца или партизана, или снабдит его продуктами, или чем-либо ему поможет (сообщив, например, какие-нибудь сведения), тот карается смертной казнью через повешение. Это постановление имеет силу также и для женщин. Повешенье не грозит тому, кто скорейшим образом известит о происшедшем в ближайшую германскую военную часть.
2. В случае, если будет произведено нападение, взрыв или иное повреждение каких-нибудь сооружений германских войск, как-то: полотна железной дороги, проводов и т. д., то виновные в назидание другим будут повешены на месте преступления. В случае же, если виновных не удастся немедленно обнаружить, то из населения будут взяты заложники. Заложников этих повесят, если в течение 24 часов не удастся захватить виновных, заподозренных в совершенном злодеянии, или соумышленников виновных.
Если преступное деяние повторится на том же месте или вблизи его, то будет взято - и при вышеприведенных условиях повешено - двойное число заложников.
Командующий германскими войсками".
* * *
Командир отряда лейтенант Васильев долго сидел над планом предстоящей операции, делал у себя в блокноте и на карте пометки, думал, считал. Когда у него возникали какие-нибудь сомнения, он обращался за советом к комиссару Еремину. Вместе с ним лейтенант создавал отряд, через него получал нужную помощь от подпольного райкома партии.
Лейтенант оторвался от бумаг, поднял голову.
- Послушай, комиссар, а удобно ли это место для позиции минометчиков?
Еремин захлопнул толстую тетрадь, в которую заносил свои заметки, и, склонясь над схемой исходного рубежа отряда, спокойно ответил:
- Это лучшее место, лучшего не найдешь. Я буду сам вместе с минометчиками. Каждая тропинка, любое деревце, все бугорки и лощинки мне знакомы. Хороший обзор, надежная взаимосвязь с пулеметными гнездами и автоматчиками. Так что у меня лично никаких сомнений.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});