Марина, – а я им живой не дамся. Другого выхода я не вижу.
– Да и я тоже, – сказала Анастасия. – Какой уж тут другой выход? Но только… Каким таким способом мы не дадимся им живыми?
– Ну, как умереть, всегда можно придумать – грустно усмехнулась Марина. – Как говорится, в зависимости от ситуации.
– Это так, – согласилась Величко. – В зависимости от ситуации. Заодно и наших мужчин избавим от выбора. С ними-то, я думаю, тоже была проведена беседа…
– Ник говорил, что они согласились на все его предложения, – сказала Марина. – Ради спасения нашей с тобой чести. Он так и сказал…
– Врет он все, – сказала Анастасия. – Ни на что наши мужчины не согласились. Маются сейчас, ищут выход… Ничего, мы им поможем. Ведь поможем же?
– А что еще нам остается? – печально произнесла Марина. – Конечно, поможем. Дождемся утра, и…
– Вот и ладно! – подытожила Анастасия. – Иди ко мне. Вот так…
Они обнялись, прислонились к сухой, колючей стене ямы и затихли. Говорить больше было не о чем. Оставалось дождаться утра. Они сидели, молчали и смотрели вверх. Сверху в яму заглядывали лохматые южные звезды. Они казались такими близкими, что до каждой из них можно было при желании дотронуться рукой и нежно их погладить.
А что же делал в это самое время Ник? Он торжествовал. Он был уверен в своей победе. И ради такого случая он даже откупорил бутылку виски, которую приберег для самого торжественного случая. Теперь, несомненно, такой случай представился. Нужно лишь дождаться утра. А утром эти молодые люди будут стоять перед ним на коленях! Он нащупал их самое уязвимое место! Он великий психолог и великий специалист в своем деле!
И лишь одна мысль омрачала настроение Ника. Похоже, он поторопился с этим дурацким письмом от имени Гюрзы к советскому правительству. Не надо было бы писать это письмо… Но, с другой-то стороны, почему бы и нет? В конце концов, никто не знает, как поведет себя советское правительство, получив такую неожиданную ноту. Может, оно совершит какие-то опрометчивые действия, и тогда на стороне Ника будет не одна, а сразу две победы? Да и к тому же письмо от имени Гюрзы – это не самодеятельность и не самоуправство Ника, оно было написано и отправлено по дипломатическим каналам и с одобрения самого полковника Киви. А за ним маячат тени и других людей, перед которыми полковник Киви – сам тень. Вот пускай все они и думают, что и как. А он, Ник, всего лишь исполнитель…
Да, но если советское правительство совершит какой-нибудь нестандартный шаг, то есть такой шаг, которого ни сам Ник, ни полковник Киви, ни те, кто стоит за его спиной, предвидеть не смогут? И предвидеть не смогут, и предотвратить? И что же тогда? А тогда не исключено, что крайним останется именно он, Ник. Не полковнику же Киви быть крайним! И тем более не тем, кто незримо присутствует за его спиной! Эти люди очень не любят быть крайними… А значит – Ник?
И вот эта мысль не давала Нику покоя. Он ее гнал, уверял сам себя, что все будет в порядке, что и не такие дела он проворачивал, и все ему сходило с рук, но все равно мысль не уходила. Ее не удавалось изгнать ничем – даже виски. При всем при том, что Ник до конца не понимал – действительно ли это только назойливая мысль или предчувствие…
Глава 19
К поселению спецназовцы подошли к исходу ночи. Еще не рассветало, но на восточном краю неба уже обозначилась длинная багровая полоса, и с каждой секундой она ширилась и светлела. Еще каких-то полчаса, и рассвет займется над пустыней.
– Самое печальное, если журналистов в поселении не окажется, – потер воспаленные глаза Богданов.
– А где же им еще быть? – спросил Муромцев. – Максум говорил, что они здесь. В яме…
– Три дня назад они были здесь, – подтвердил Максум. – Я их видел.
– Хорошо, если так, – с сомнением произнес Вячеслав. – А если – нет? Если их куда-нибудь перепрятали?
– Для чего им это делать? – не согласился Муромцев.
– Знать бы еще логику этого Гюрзы и его хозяев, совсем было бы хорошо, – сказал Богданов. – А вдруг они чего-то испугались? Что-то учуяли? Решили перестраховаться? Да мало ли… И коль оно так, то весь наш план ничего не стоит, и придется от него отказываться.
– Значит, что-нибудь сымпровизируем, – сказал Рябов. – Как обычно.
– Надо разведать, – сказал Максум. – Пока еще темно. Я знаю, где яма, в которой их держали три дня назад.
– И я так думаю, – согласился Богданов. – Надо разведать. Максум, Фарис…
Больше Богданову и говорить было ничего не нужно. Фарис и Максум тотчас же спешились, отдали поводья Терко и Рябову и беззвучно шагнули в светлеющую утреннюю темноту.
Примерно через полчаса, когда рассвет уже почти вступил в свои права, они вернулись.
– Там они, – доложил Максум. – Я яме.
– Вы их видели? – спросил Богданов.
– Нет, – сказал Максум. – Но яму охраняют люди с оружием. Много людей – десять человек. Зачем охранять пустую яму? Там они, в яме.
– Хорошо, если так, – с облегчением вымолвил Богданов. – Тогда действуем по плану. Никто не забыл свою роль?
Ему никто ничего не ответил, да Вячеслав, впрочем, и не ожидал никакого ответа. Один лишь Максум оскалился и взглянул на Салима. И это был очень красноречивый взгляд, а оскал – еще красноречивее. И взгляд, и оскал означали, что сейчас, в эти самые мгновения, жизнь Салима – в его собственных руках. Одно неверное движение, одно лишнее слово – и… Салим, конечно же, прекрасно понял то, что хотел ему сказать Максум. Но и он ничего не сказал в ответ. Это и был тот самый момент, когда каждому все было понятно без слов. Бывают такие моменты в жизни. Редко, но бывают.
Максум и Фарис вскочили в седла и тронулись. За ними выехали Муромцев и Салим. Замыкающими были Богданов, Терко и Рябов. Так было нужно по плану.
Въехали на окраину поселения и сразу же встретили людей – нескольких мужчин в арабских одеждах и с оружием. Возможно, это был патруль, а может, все мужчины здесь ходили с оружием – как знать. Мужчины с некоторым удивлением взглянули на кавалькаду – что это за незнакомцы? Почему у каждого из них – по две лошади? Кого они ищут? Очень редко в поселении бывали чужие люди, а тут целый отряд! Что им надо?
– Нам нужен Гюрза, – сказал Фарис мужчинам