Заговор эсеров провалился в первую очередь потому, что у них не оказалось достаточно сил. К этому времени эсеровские организации в воинских частях Петрограда ослабли или распались и солдаты не поддерживали больше лозунги этой партии. Попытка эсеров организовать 1 декабря 1917 г. массовые митинги в 23 воинских частях Петроградского гарнизона закончилась провалом. У большинства посланных для их проведения агитаторов не хватило смелости выступить перед солдатами. А там, где выступления состоялись, эсеровские ораторы потерпели полное фиаско.
В тот же день на заседании военного совета организации социалистов-революционеров указывалось, что в главном военно-техническом управлении наблюдается перелом в сторону большевизма, несмотря на объединенные усилия правых эсеров и меньшевиков. «Егерский полк — после переворота эсеры потеряли всякое влияние, — сообщил член совета Борисов. — Товарищи, что остались в партии, испытывают буквально травлю солдатских масс… На сегодняшнем митинге выступал оратор-большевик и пользовался успехом в полной мере. После него говорил т. Лихач (член ЦК эсеров. — Авт.), тактично и без выпадов, и, видимо, произвел впечатление на аудиторию; но критикой декрета о земле вызвал протест со стороны аудитории и свою речь закончил с трудом».
Другой член совета сообщил, что на митинге в Измайловском и Павлоградском полках эсеру Николаеву не дали договорить. После него выступал большевик. Успех был полный. Митинг принял резолюцию об Учредительном собрании «в большевистском духе». Не помогли ни речи эсеров, ни выступления членов Учредительного собрания. Провалились и эсеровские ораторы, выступавшие в Волынском полку и железнодорожном батальоне. Лишь четыре воинские части — электротехнический батальон, военно-санитарное управление, Семеновский и Белогорский полки — поддержали эсеров524.
Все это настолько напугало Петроградский комитет эсеров, что он решил на некоторое время вообще отказаться от проведения массовых солдатских митингов и ограничиться распространением среди солдат антибольшевистской литературы.
На следующем заседании военного совета петроградской организации эсеров, которое состоялось 8 декабря, были заслушаны доклады с мест о политических настроениях солдат. Вот краткие записи выступлений: «Московский полк — настроение ультрабольшевистское. Социалисты-революционеры живут на нелегальном положении. Железнодорожный батальон — в четырех ротах в Петрограде — большевистский. Эсеров нет. В Усть-Ижоре имеется коллектив в 150 человек. Измайловский полк — судя по резолюциям, настроение большевистское, но эсеров тоже слушают. Егерский полк — настроение большевистское. Открытое выступление эсеров сейчас невозможно… Павловский полк — настроение большевистское, коллектив есть человек 40—50. К Учредительному собранию отношение отрицательное. Понтонный батальон — настроение большевистское. Коллектив почти распался»525. И только в интендантском управлении и в отделе военных сообщений, которые отнюдь не представляли какой-либо серьезной военной силы, поддержали эсеров.
1 и 2 января 1918 г. ни манифестация, ни самочинное открытие Учредительного собрания не состоялись. Тогда было решено организовать антисоветскую демонстрацию непосредственно в день начала работы Учредительного собрания. В этой контрреволюционной демонстрации, писала «Правда» 4 января 1918 г., будут участвовать «саботажники, буржуазия, прислужники буржуазии, прячущиеся под именем правых эсеров. Ни один честный рабочий, ни один сознательный солдат не примут участия в этой демонстрации врагов народа». Так оно и было.
Учредительное собрание открылось речью Я. М. Свердлова, который предложил принять «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», только что утвержденную ВЦИК, и огласил ее текст. При обсуждении предложения большевиков и левых эсеров об избрании М. А. Спиридоновой председателем Учредительного собрания выступивший от имени фракции правых эсеров Лордкипанидзе заявил, что нет иной власти, кроме власти Учредительного собрания. Это было равносильно отказу утвердить декреты II съезда Советов. В результате голосования председателем был избран Чернов, получивший 244 голоса (за Спиридонову было подано 153 голоса). Так началась борьба между «левой» и «правой» частями Учредительного собрания.
В своей речи, изобиловавшей нападками на большевиков и политику Советского правительства, Чернов вновь повторил, что Учредительное собрание является единственной верховной властью Российского государства, и обошел «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», не отвергая ее и в то же время не ставя на обсуждение собрания.
Фракция большевиков потребовала, чтобы в первую очередь был обсужден вопрос о власти, как «коренной вопрос текущей российской действительности»526. Однако это предложение не было принято. Правые эсеры настаивали на следующем порядке дня: 1. Вопрос о мире. 2. О земле. 3. О государственном устройстве. 4. О промышленности. 5. О неприкосновенности членов Учредительного собрания. Принятие такой повестки дня означало отказ «правой» части Учредительного собрания признать Советскую власть. Резкую отповедь контрреволюционерам дал депутат Балтийского флота большевик Дыбенко, который заявил: «Мы признаем только Советскую власть, за Советскую власть наши штыки, наше оружие…»527.
Левые эсеры, желая смягчить остроту дебатов, предложили обсудить «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа» в целом, не выделяя вопроса о власти. «Мы, фракция левых социалистов-революционеров… — говорил Штейнберг, — предлагаем… не выделяя ни одного вопроса из декларации Центрального Исполнительного комитета, в том числе и вопроса о власти, немедленно перейти к обсуждению этой декларации и принять её как программу Учредительного собрания»528.
После ряда выступлений меньшевиков и правых эсеров представитель фракции большевиков И. И. Скворцов-Степанов подчеркнул, обращаясь к правым эсерам: «Вы пользуетесь тем, что народ в вас не разобрался, крестьянство не разобралось, вы пользуетесь тем, что оно не различило в вас двух групп… Пользуясь тем, что у них (у левых эсеров. — Авт.) не было времени, чтобы составить свои списки, вы за ними вошли сюда контрабандой, обманом»529. В прочитанной вслед за этим декларации левых эсеров было сказано, что их фракция «категорически высказывается за установление Советской власти» и что Учредительное собрание «может рассчитывать на поддержку лишь в том случае, если оно пойдет по пути подтверждения и развития завоеваний Октябрьской революции»530.
Большинством в 237 голосов против 146 Учредительное собрание отказалось обсудить «Декларацию», после чего большевики и левые эсеры потребовали объявить перерыв для совещания по фракциям. Выступивший на заседании большевистской фракции В. И. Ленин предложил, огласив написанную им декларацию, покинуть Учредительное собрание. Это предложение было принято. «Учредительное собрание в его нынешнем составе, — констатировала декларация, — явилось результатом того соотношения сил, которое сложилось до Великой Октябрьской революции. Нынешнее контрреволюционное большинство Учредительного собрания, избранное по устаревшим партийным спискам, выражает вчерашний день революции и пытается встать поперек дороги рабочему и крестьянскому движению…
Не желая ни минуты прикрывать преступления врагов народа, мы заявляем, что покидаем Учредительное собрание с тем, чтобы передать Советской власти окончательное решение вопроса об отношении к контрреволюционной части Учредительного собрания»531.
После ухода большевистской фракции из Учредительного собрания левые эсеры продолжали колебаться. Штейнберг от их имени выступил с новым компромиссным предложением. Он констатировал, что большинство Учредительного собрания уклонилось от выяснения своего отношения к программе, предложенной ВЦИК. Этим актом «правое большинство Учредительного собрания ясно и недвусмысленно сказало стране — мы не с Советом, мы против Совета, мы хотим строить какую-то собственную государственную машину, которая своим смертоносным острием будет направлена против завоеваний народной революции». Однако, заявил далее Штейнберг, будучи совершенно согласны в этом основном вопросе с большевиками, «мы делаем еще последний шаг… Вы уклонились выяснить свое отношение к целой программе, так будьте добры сегодня, не расходясь, в этом зале выяснить ваше отношение к иностранной политике, политике войны и мира…»532.