Отец попытался обнять сына, но тот отвернулся от него.
– Не надо, папа. Уходи, я не хочу тебя видеть.
На следующий день в присутствии Чарли и Дженнифер завещание было подписано. Уильям был назначен душеприкажчиком.
– Теперь у Полковника развязаны руки – сказал Алекс Чарли, когда они остались одни.
– Эл, не вини отца, Дженсон и его взял в оборот.
– Знаю, но от этого не легче. Оказалось, что и для отца, я всего лишь источник дохода. Что ж, этого следовало ожидать.
– Алекс, возьми себя в руки, всё ещё можно изменить.
– Нет, Чарли. Ты знаешь, что Бобби умерла?
– Конечно. Мне очень жаль.
– Ещё одной потери я не переживу. Я уже стольких потерял. Я устал хоронить близких и друзей. Лучше я уйду раньше.
– Ты это о чём?
– Да так, мысли вслух. А что, завещание составлено, все успокоились, теперь можно и о вечности подумать.
Чарли обескуражено молчал.
– У меня столько денег, что я могу купить всё, что захочу, мои связи простираются до Белого дома, а я сижу в этом чёртовом поместье, боясь высунуть нос на улицу. Почему я не могу просто наслаждаться жизнью, как другие люди? У меня была семья, были женщины, которые меня любили, но где теперь это всё? Исчезло, растворилось в тумане. Что со мной не так?
– Не знаю, Алекс.
– Вот и я не знаю, жизнь прошла впустую.
– Впустую? – не выдержал Чарли – Ты сделал столько, что тебя не забудут даже через пятьдесят лет после смерти. На тебя равняются молодые музыканты, на твои концерты ходят дети, я видел восхищение в их глазах. Ты – лучший, и останешься таким навсегда.
– Да, конечно, особенно после последних шоу. Я просто хотел дарить людям счастье, свою любовь, но теперь я превратился в карикатуру на самого себя. Недавно я пересматривал «Алоху». Прошло всего лишь четыре года, четыре, ведь это так мало, но за это время от меня ничего не осталось, сдулся, как шарик. У меня есть только мой голос, но на концертах я уже не могу должным образом показать, на что он способен.
– Алекс, что я могу сделать для тебя? Как поддержать?
– Ничего, Чарли, уже слишком поздно. На Гаваях я подумывал что-то изменить, но, приехав домой, понял, что у меня совсем не осталось сил на борьбу. Ладно, что-то я совсем расклеился.
– Тебе надо отдохнуть.
– Да, наверное.
– Не падай духом. Всё ещё может быть хорошо. Да, ты прав. Спасибо, друг, что выслушал мою исповедь. И прости меня.
– За что?
– За то, что вешаю на тебя свои проблемы. Просто само слово «завещание» навевает мрачные мысли. Спокойной ночи, Чарли!
Концерты, концерты… Один за другим…
В Луисвилле Алекс почувствовал себя особенно плохо. В горле першило, поднялась температура, кое-как отыграв программу, он обессилевший вернулся в номер и упал на кровать. Вызвал к себе Ларри.
– Что произошло, Алекс?
– По– моему, я опять заболел.
Ларри положил руку ему на лоб.
– Да ты весь горишь. Надо вызвать врача.
– Подожди, посиди со мной. Я уже выпил лекарство. Сейчас должно стать легче.
Алекс чувствовал, как садится голос. Кашель согнул его пополам. Без сил он откинулся на подушки. Он был на грани потери сознания. Жар усиливался, кости ломило.
Завтра концерт, как же я выйду на сцену?
– У тебя опять пневмония, – утвердительно сказал Ларри.
Голос друга звучал как бы издалека, его лицо расплывалось перед воспалённым взором Алекса. Певец метался в бреду, простыни взмокли от пота. Ларри сидел рядом, не решаясь его покинуть.
– Мама, Пэм, вернитесь, я прошу Вас! – еле слышно говорил Алекс.
Вдруг его глаза открылись, но Ларри он не видел, взгляд был устремлён куда-то вдаль.
– Я ненавижу вас! – вдруг закричал он и с силой ударил кулаком по постели.
Температура поднималась вверх с бешеной скоростью.
– Алекс, тебе нужно попить.
Придерживая его голову, Грэхэм поднёс стакан с водой к губам певца. Тот сделал глоток и тут же закашлялся.
– Тебе нужна помощь врача, сам ты не справишься.
Алекс слабо махнул рукой. Было уже раннее утро. Ларри очень устал, но ещё больше изматывало беспокойство за друга. Вызвав доктора Ника и дождавшись, пока Алекс забылся сном, Ларри перешёл в другую комнату и прилёг на диван. Спустя несколько минут в номер вошёл доктор и прошёл в спальню к Алексу. Геллер облегчённо вздохнул и закрыл глаза, но заснуть ему не дали, из дремоты его вывел стук в дверь.
– Кто это ещё может быть? – пробормотал он и открыл.
Перед ним стоял Полковник.
– Мистер Дженсон, Вы как здесь?
– Где он? – не ответив, спросил менеджер.
– В спальне, ему очень плохо. Я скажу, что Вы пришли.
– Нет! – отрезал тот – Я сам пройду.
За те несколько минут, пока была открыта дверь спальни, Ларри увидел, как врач пытается привести Алекса в чувство, окуная его затылок в ёмкость с водой. Певец еле слышно стонал, пытаясь сопротивляться, но сил было явно недостаточно. Дверь захлопнулась. Из спальни не слышалось ни звука. Спустя пять минут Полковник выбежал из спальни. Подошёл к Ларри.
– Слушай меня внимательно. Единственное, что имеет значение, это, чтобы этот человек сегодня вышел на сцену. И мне неважно, как вы это сделаете.
После ухода Полковника Ларри, шокированный его словами, просто стоял в ступоре.
Господи! Что же они делают с ним? Это же бесчеловечно!
– Ларсон! – послышался голос Алекса – ты здесь? Зачем ты позволил этому ублюдку войти?
Алекс лежал на подушках, он был белее простыни. Доктор Ник собирал инструменты.
– Он проскочил мимо меня, я не успел его остановить, – начал оправдываться Ларри, но Король уже не слышал его. Из него потоком лились ругательства.
– Клянусь всем, что у меня есть, я избавлюсь от этой жирной задницы! Сколько он ещё будет меня использовать?
Грэхэм поражался силе воли этого человека, ведь ещё несколько часов назад, он был в полубессознательном состоянии, но сейчас его глаза горели лихорадочным блеском, а его злой энергией можно было осветить весь Луисвилль.
Поражённый он наблюдал за Алексом на сцене вечером того же дня. Создавалось впечатление, что надев концертный костюм, Король влез в шкуру другого человека. Болезнь отступила… А голос… О, как он звучал в тот вечер, не было и следа тех мучающих его спазмов, ни одного слова из песни не было забыто. Публика неистовствовала, и Алекс практически каждому сектору зала успел уделить внимание. Но после шоу он мешком упал на кровать и не вставал с неё сутки.
– Алекс, почему ты не отменил концерт? Ведь ты серьёзно болен?
– Мне стало немного легче. Ледяная вода делает чудеса. И я понял, что смогу отработать программу. Ты знаешь, сколько людей отложили дела, потратили деньги, чтобы увидеть меня, я не мог подвести их. К тому же, мне сказали, что в зале много инвалидов, и я понял, что придётся хорошенько потрудиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});