Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако дальше задумки дело не шло. Чтоб чем-то занять себя, Танич устроился охранником в «Интурист». В основном работа была связана с рестораном, который находился на первом этаже «Интуриста», и проститутками. Большую часть времени Танич проводил в маленькой комнате, где доедал еду, оставшуюся после клиентов ресторана. Иногда кто-нибудь из гостей ресторана начинал бить тарелки и нецензурно выражаться. Танич в зависимости от важности гостя либо вызывал полицию, либо стоял в сторонке, приятно улыбаясь, либо подходил ближе и начинал мягко увещевать. У него хорошо получалось успокаивать разбушевавшихся клиентов. Начальник охраны, толстый мужчина с повадками кита, сказал, что у Танича талант. Поработав две недели, Танич заскучал. Он огрызался на замечания начальника, не желал совершать ночной обход и выпивал в рабочее время больше, чем позволялось. Начальник сказал, что Танич зарывает свой талант в землю. Таничу же хотелось тепла. Вместо работы он пошел в баню. На следующий день ему предложили уйти по собственному желанию. Танич пошел к начальнику, желая объяснить свое поведение, но начальника не было на месте, а замначальника пригрозил, что если Танич немедленно не заберет трудовую книжку из отдела кадров, то у него возникнут проблемы. Пришлось уйти. Напоследок Танич украл в «интуристовской» кухне торт с кремовыми розами. Он хотел подарить торт Дианочке: у нее завтра день рождения. Несмотря на увольнение, настроение у него было хорошее. Убийства прекратились, и Молнию стали забывать. Город охватила праздничная лихорадка. Всюду стояли украшенные елки. В переходе молодой человек исполнял на гитаре «Jingle bells». Люди останавливались и хлопали ему. Танич тоже остановился и похлопал. Его переполняло счастье от мысли, что он скоро увидит, как улыбается Дианочка. Он протянет девочке торт, и она удивится: что это? Это торт, ответит Танич. Мне? — поразится Дианочка. Тебе, скажет Танич, потому что завтра у тебя день рождения. Дианочка прижмет коробку с тортом к груди и заплачет от радости: спасибо вам, дядя Танич. Вы не представляете, как я вам благодарна. Кушай на здоровье, скажет Танич. Он погладит Дианочку по голове, и они вместе пойдут есть торт.
Вернувшись домой, Танич обнаружил, что дверь приоткрыта. На вешалке он увидел кожаный плащ и старую бейсболку. Из кухни доносился пьяный смех. Танич украдкой заглянул туда: Зина выпивала с лысым молодым человеком, руки которого находились в постоянном движении. Молодой человек что-то втолковывал Зине, одной рукой гладя ее по бедру, а другой размахивая в воздухе. Их окутывали облака табачного дыма. Зина повторяла: «Ой, Мишенька, не надо: ты же знаешь, как мне это нравится». Мишенька говорил тихо, но веско. На столе расположилось несколько пустых бутылок, нарезка сервелата и пустая коробка из-под конфет «Ассорти». Танич поставил торт на старый тетин трельяж. Он не знал, что ему делать. В гостиной плакала Дианочка. Она сидела в углу, обняв себя за колени. Волосы скрывали ее лицо. Танич подошел к ней и тихо позвал: «Дианочка, здравствуй». Она не ответила. Он аккуратно откинул ее волосы и увидел синяки на детском лице. Дианочка толкнула его: отстань! Танич вздрогнул: он впервые слышал, как учтивая Дианочка грубит. На ее запястьях краснели следы от веревки. На голых коленках, которые она крепко сжимала вместе, запеклась темная кровь.
— Больно? — спросил он.
— Нет, — сказала Дианочка.
— Не плачь, — сказал Танич. — Я знаю, что делать.
— Я не плачу, — сказала Дианочка.
— Конечно, — согласился Танич.
Дианочка закрыла глаза, чтоб ничего не видеть, а уши затыкать не стала, потому что и так ничего не слышала, кроме голоса внутри, который кричал на нее всякие гадости. Мыслей в ее голове становилось всё меньше. Танич, видя плачевное состояние девочки, принес ей торт. Он хотел, чтоб бедный ребенок почувствовал праздник, но Дианочка ничего не почувствовала; она даже не пошевелилась. Танич пошел на кухню. Возле двери он застыл, сомневаясь. Мишенька рассказывал Зине, какие все уроды вокруг. У него был звучный голос. Говорил он так, что заслушаешься. Однако говорил он не только об уродах. У него был план переустройства жизни: люди, последовавшие этому плану, обретут вечное счастье.
— Даже уроды? — спросила Зина.
— Уродов не станет, — терпеливо объяснил Мишенька.
От убедительности его слов Зина вся заволновалась. Будущее, нарисованное Мишенькой, походило на парк аттракционов, по которому гуляют разодетые дамы в воздушных платьях, достойные джентльмены в элегантных костюмах и вежливые ребятишки в матросских костюмчиках. В платье, наверно, неудобно, подумала Зина, еще и на каблуках, но я как-нибудь переживу. Мишенька, увлекаясь, говорил всё громче и убедительней. Из его слов выходило, что такой мир давно бы настал, если бы не огромное количество идиотов, которые не в состоянии осознать простых истин. Зина кивала: Мишенька, как ты прав, сколько дураков на свете; не знаю, что и делать. Ладно дураки, возмущался Мишенька, так они ж еще и упертые: считают, что правы.
— Боже, — ахнула Зина, — какая страшная нелепость.
— Именно, — согласился Мишенька.
Далее он выпил коньяку, закусил конфетой и почувствовал вдохновение.
— Лично я считаю, — сказал он, — что за тупость следует отправлять на общественно полезные работы; пусть роют траншеи вместо того, чтоб озвучивать свои дебильные мысли. А самых упоротых — на урановые рудники. Пускай вкалывают, пока не сдохнут.
— И стране польза, — поддакнула Зина.
— Стране? — Мишенька хмыкнул. — Отчего вы так мелко мыслите, Зинаида? Мы говорим о переустройстве мира, а не отдельной взятой страны.
— Да-да, — поспешно исправилась Зина, — но ведь надо с чего-то начинать?
— Надо, — задумчиво согласился Мишенька.
В будущем Мишенька надеялся посетить построенный разумным человечеством всемирный мраморный фонтан размером с гору, символизирующий всеобщее счастье. Вообразив журчание струй этого фонтана, Мишенька захотел в туалет. Он ущипнул Зину за грудь и вышел. В коридоре его встретил Танич. Танич размышлял о чем-то важном с ножом в руке. Мишенька, не понимая, что происходит, почувствовал слабость в ногах и сосущую пустоту в животе. Тяжелый удар обрушился на его шею; колени Мишеньки подогнулись, и он потерял равновесие. «Я столько мог сделать, — подумал Мишенька, — но вот несчастный случай прерывает течение моих дней». Он не воспринимал Танича как человека, только как несчастный случай. Танич тоже не воспринимал себя как человека, он вообще себя никак не воспринимал.
Зайдя на кухню, Танич первым делом допил коньяк. Зина нахмурилась: ты уже вернулся? Да, сказал Танич. Зина не знала, что еще спросить. Она раскачивалась на стуле, потому что иначе боялась уснуть; духота в комнате была страшная. Танич снял с плиты чайник и выпил кипяченой воды прямо из носика. Мне казалось, сказала Зина, что ты сегодня работаешь в ночь. Кое-что поменялось, объяснил Танич. Теперь он искал, чего бы пожевать; на столе ничего не осталось. В холодильнике колбаса, подсказала Зина. Танич открыл холодильник: не вижу. На средней полке, за пучком зелени, сказала Зина. О, сказал Танич, вижу. Он достал полпалки «Докторской» и отгрыз зубами изрядный кусок. Порезал бы, сказала Зина. И так сойдет, буркнул Танич. Как дела на работе? — спросила Зина. Танич пожал плечами. Я ведь тоже когда-то была приписана к «Интуристу», вспомнила Зина, представляешь, нас с девчонками проводили по статье «прочие доходы». Смех да и только. Да уж, комедия, кивнул Танич. Колбаса без хлеба не пошла, и он, порывшись в хлебнице, нашел черствеющий кусок бородинского. Намазал на хлеб сливочного масла, а сверху положил два кругляша колбасы. Соорудив бутерброд, он озаботился выпивкой и налил в стакан томатного соку, а сверху плеснул водки для придания напитку пьянящих свойств. Зина следила за его приготовлениями, как за чем-то потусторонним. С Мишенькой познакомился? — спросила она. Более или менее, уклончиво ответил Танич. Он великий человек, сказала Зина, и хочет счастья для всех даром. Она потянулась за бутылкой, но бутылка была пуста, и Зина от бессилия изменить такое положение вещей уронила руку. Хочешь поесть напоследок? — спросил Танич с набитым ртом. Зина не ответила. Нам с мамой было тяжело, сказал Танич, еды иногда совсем не было. Поэтому у меня такое чувство, что я никак не могу наесться; правда, смешно? Смешно, согласилась Зина и встала. Сядь, приказал Танич. Зина села.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- День рождения - Крытя - Городская фантастика / Ужасы и Мистика / Фэнтези
- Нэй. Демоны наших душ - Вадим Альфредович Вятсон - Боевая фантастика / Городская фантастика / Ужасы и Мистика
- До и После. Миражи (СИ) - Кросс Талани - Ужасы и Мистика