Страна нуждалась в сильном короле и сильных министрах. А Генрих думал лишь о том, как угодить своей жене и ее родственникам.
Дороги стали настолько опасны, что однажды, когда король и королева проезжали через Гемпшир, на них напала шайка разбойников. Обоз был разграблен, а Генрих и Элеанора чуть не лишились жизни. В последний миг бандиты поняли, кто перед ними, и устрашились.
Авторитет королевской власти упал ниже всяких границ. Однажды некий ответчик, которого вызывали на королевский суд, заставил пристава съесть повестку, и нарушителю за это ничего не было.
В стране зрело недовольство, бароны ездили друг к другу в гости, злобясь на короля и его «чужеземную свору». Конфликт давно уже перерос бы в открытое противостояние, если б не женитьба Ричарда Корнуэлльского на сестре королевы. Теперь лорды лишились своего предводителя, который под влиянием жены перекинулся на сторону короля.
Однако терпение баронов было на исходе. Они уже готовы были выступить и без поддержки Ричарда.
Еще более возмущались верховной властью жители Лондона. Они все не могли забыть королеве пресловутый «Квинхайз». Всякая новая подать, которой король облагал свою столицу – а случалось это нередко – еще более озлобляла лондонцев.
Генрих и Элеанора почти перестали ездить в Вестминстер, ибо по дороге им приходилось выслушивать брань и поношение в свой адрес.
В это время из Франции пришла весть о смерти Изабеллы Ангулемской, матери Генриха. Ее бурная жизнь закончилась в монастыре Фонтевро. Многие вздохнули с облегчением.
У Генриха не было времени предаваться скорби, так как в Уэльсе начался мятеж. Денег на карательную экспедицию в казне не было, и король вновь обратился к лондонцам. Принц Ричард, отлично понимавший, что горожане и без того разъярены, предложил предоставить необходимую сумму из собственных средств. Для оснащения армии принц заложил свои драгоценности.
Поход оказался безрезультатным. Так и не добившись победы, королевские войска сожгли в Уэльсе все поля, тем самым поставив местных жителей на грань голодной смерти и еще более усилив их ненависть к англичанам. Ситуация стала еще хуже, чем до карательной экспедиции.
– Король таков же, как его отец, – в один голос повторяла вся страна.
Да, Генрих – хороший семьянин и чтит Всевышнего, но государь из него скверный. Всякий мало-мальски разумный человек в Англии говорил, что стране нужен правитель более мудрый.
В разгар всех этих неприятностей Элеанора родила еще одного сына. Мальчика назвали Ричардом в честь дяди и великого короля Львиное Сердце. Но ребенок был слаб и через несколько месяцев скончался.
Элеанора погрузилась в траур, а Генрих старался изо всех сил ее утешить. Почти все время супруги проводили с детьми. Слава Богу, оба сына и обе дочери были в добром здравии. И все же Элеанора не переставала плакать по умершему ребенку. Она с еще большим исступлением следила за здоровьем Эдуарда, любое, даже самое незначительное недомогание принца приводило ее в панику.
Через год после памятного происшествия в Боль у Эдуарда вновь приключился приступ лихорадки, на сей раз серьезный. Элеанора чуть с ума не сошла от страха, да и Генрих тоже. Днем и ночью они сидели у постели мальчика, ничего не пили, не ели, не спали. Часами король и королева простаивали на коленях, умоляя Господа пощадить сына, свет их очей.
Во всех церквях и монастырях монахи молились об исцелении наследника. Господу давались всевозможные обещания и обеты – построить новые монастыри, возвести новые храмы. Пусть Бог назовет свою цену – Англия не поскупится.
И Господь сменил гнев на милость. Кризис миновал, и врачи объявили, что Эдуард вне опасности.
Генрих и Элеанора, обнявшись, плакали от облегчения. Их ненаглядный сын спасен! О большем счастье родители не смели и мечтать.
Через пару недель Эдуард как ни в чем не бывало носился по дворцу. Тяжелую лихорадку он пережил так же легко, как обычную простуду. Однако еще целый месяц королева по утрам наведывалась к принцу в комнату, чтобы убедиться – не стало ли ему хуже.
Стоит ли удивляться, что Эдуард, и без того избалованный, окончательно уверился – важнее него нет персоны на всем белом свете.
Мальчик был умен, ловок, силен. Он не только свободно говорил на французском и латыни, но и неплохо знал английский. Говорил Эдуард с легким заиканием, но даже этот физический изъян казался матери очаровательным. Мальчик не очень любил учебу, хоть и имел способности к наукам. Куда приятней принцу были физические упражнения. Эдуард обожал скакать верхом, фехтовать, танцевать, изучать рыцарскую науку. Его сразу можно было выделить среди сверстников из-за золотых волос и большого, не по возрасту, роста. Родители любовно прозвали его Эдуардом Долговязым, и все не могли нарадоваться на красоту своего первенца. Прошел целый год, а лихорадка так и не возобновилась. Роберт Бернелл был прав: то была болезнь возраста, принц повзрослел, и она миновала.
* * *
Мать королевы, вдовствующая графиня Прованская, вновь приехала с визитом в Англию.
Санча и Элеанора были рады встрече с матерью, которая рассказала массу любопытных подробностей о свадьбе Беатрисы. Итак, все устроилось самым наилучшим образом. Беатриса жила при Маргарите, а Санча при Элеаноре.
Какое счастье для сплоченной и дружной семьи!
Королева хотела, чтобы графиню встретили не менее торжественно, чем в прошлый раз, а ее мать принимала все как должное. Элеанора давно уже убедила Генриха, а Санча – Ричарда, что английская корона должна содержать и провансальское, и савойское семейства за свой счет.
Элеанора считала, что она совершенно права: ведь она осчастливила своим приездом Англию, облагодетельствовала короля, подарила народу прекрасного наследника. Так неужто англичане пожалеют денег для ее родственников?
Однако августейших родственников прибывало все больше и больше. После смерти Изабеллы Ангулемской ее дети от второго брака решили, что под покровительством единоутробного брата им будет житься гораздо лучше. Ангулемцы были наслышаны, что родственники королевы прекрасно устроились в Англии. Почему бы и родственникам Генриха не попытать счастья?
После смерти Изабеллы не прошло и года, а к Генриху пожаловали его ангулемские братья: Ги де Лузиньян, Гийом Валансский (этот титул достался сыну Изабеллы после смерти достопамятного епископа) и Эмер де Валанс. Вскоре пожаловала и их сестра Алиса. Ей нужен был богатый муж, а ее братьям – богатые невесты.
Генрих обрадовался, что у него столько новых родственников, и постарался каждому угодить. А ведь ангулемская родня привезла с собой целую ораву друзей, приближенных и слуг, и каждый надеялся поживиться за счет королевской казны.