бессмысленно.
Мы приехали и остановились в постоялом дворе на самой окраине города – подальше от возможности пересечься с мамой или знакомыми людьми. Дальше – сплошные болота, и смрад стоит соответствующий. Сняли три комнатушки, хотя, честное слово, могли бы и одну делить. Чего я там не видела? Один вообще себя одеждой не стесняет, второй периодически дверь в ванную забывал закрывать.
Я же не робкая лань, мужского тела хоть и опасаюсь, но уже меньше, чем несколько месяцев назад. Привыкла, наверное. Когда постоянно делишь кров с двумя мужчинами, сложно сохранить девичье смущение.
Впрочем, ценник тут был настолько смешон, что количество стен погоды не делало. Что так платим три медянки, что этак.
Отобедав в харчевне при дворе – какие же вкусные свиные ребрышки, с которых жир стекает тебе прямо по локтям! – мы разошлись по спальням.
Настало время разобраться с обоими недовольными мордами. Наедине.
Первым я вломилась к Греггу, даже стучаться не стала. Он как обычно про защелку забыл, а потому сейчас выпучился на меня со смесью гнева и давней обиды.
– Чего надо?
– Общаться хочу. – Я развалилась на застеленной пока ещё кровати, вытянула ноги. – Давай мириться, а?
– Олли, я не ссорился с тобой.
Бывший сосед по комнате, а ныне сообщник с деланным равнодушием закопался в своих сумках.
– Конечно, не ссорился, – подтвердила я. – Попросту забыл, как разговаривать. Скажи, неужели тебя так задел мой отказ?
Краснота залила его умильно пухлые щеки, и ямочки на них проступили лишь сильнее. Я не перестану повторять: симпатичный парень, приятный до невозможности, хоть и зануда дикая. Но мне с ним не по пути. Не суждено нам дать богам брачные клятвы или нарожать детишек.
Сердце моё молчит по отношению к Греггу.
Так почему я должна этого стыдиться?
Я говорила другу об этом. Спокойно, без эмоций, пересказывала свои ощущения, давила на здравый смысл. Мы ведь свободные люди и имеем право сами распоряжаться своими жизнями.
– Я всё понимаю, – кивнул Грегг, – но поделать ничего не могу. Мне больно, Олли…
– Да почему, демон бы тебя проклял?! – не выдержав, ругнулась я. – Мы не общаемся или не дружим? Что изменилось между нами?
Пожал плечами и вновь с таким интересом уставился на чистые штаны, будто в них ему явился смысл жизни.
– Меня злит, что ты выбрала его, – он мотнул головой в сторону восточной стенки, за которой находилась комната Марка. – Потому что он лучше? Нет. Потому что он другой. Тебе не нужен понятный и простой Грегг, когда рядом есть кто-то с дьявольскими рунами и жуткими тайнами.
– И что? – Я даже не стала спорить с его словами. – В мире кончились девушки? Тебе нужна конкретно та, которая уже выбрала себе проблемы на пятую точку? А ты знатный извращенец.
Он рассмеялся, почти так же тепло, как раньше, когда мы до утра могли обсуждать всякую ерунду и скупать десяток булочек в пекарнях.
– Дай мне время, Олли. Обещаю, в дальнейшем я буду вести себя… сдержаннее.
Так себе ответ, но лучше, чем ничего.
Ладно, теперь вещи разложу, а потом загляну к Марку. К нему у меня тоже есть несколько претензий.
Но не успела я расстегнуть первую сумку, как в дверь коротко постучались. Непонятно, почему, но каждый стук выбивал дробь по моим лопаткам. Я вся замерла, занемела, боясь открыть.
Впрочем, оказалось, что защелки забывает запирать не только Грегг. Марк вошел в комнату после недолгого ожидания, прикрыл за собой дверь. Щелкнул замок, отсекая нас от всего окружающего мира. Мужчина успел умыться и переодеться. Выглядел он посвежевшим, разве что мрачным до безобразия.
– Ты…
– Я устал без тебя, – шепнул Марк коротко, опускаясь передо мной на колени и уткнувшись мне в живот лицом.
Спорное утверждение, если учесть, что последние несколько дней мы провели бок о бок, расставаясь разве что по нужде. Хотя я понимала, о чем речь. О молчании. О снах по отдельности. О хмурых взглядах – и моих, и его, – о недосказанности.
Разве всё это не глодало меня голодным волком? Глодало. Пожирало заживо, перемалывало раз за разом в жерновах. Мне хотелось кинуться в объятия человека, которого я только-только обрела. Но внутри что-то скрежетало: не сейчас, потом, позже.
Он так и стоял. Дыша почти беззвучно. Не шелохнувшись. А у меня всё внутри окоченело. Я бы и рада сдвинуться, да только не могу. Всегда рядом с ним теряюсь. Съёживаюсь. Себе перестаю принадлежать.
Пальцы легли на острые плечи.
– Встань, прошу тебя.
– Я буду проклят небесами, – ответил глухо, не подчинившись. – Богами вашими проклят буду за то, что испытываю к тебе. Ты достойна кого-то лучше… чище… моложе.
– Ты так говоришь, будто сыплешься прахом, – начала я с нервным смешком, но Марк оставался серьезен.
Казалось, он не слышал моих слов. Даже голос переменился, надломившись, потеряв привычную бесстрастность. Его касания жарили мою кожу даже сквозь одежду, потому что никакая ткань не могла защитить от Марка.
Мужчина поднялся на ноги лишь после того, как я силой сдавила плечи и потянула на себя. Машинально, не отдавая отчета, что творит, возвысился надо мной.
– Ольга, я видел кончину своего мира. Знаю, как умирают люди. На руках, в одночасье. И когда наша затея не увенчается успехом, погибнешь ты – не я. В самый первый день, как мы столкнулись, и ты решила меня спасти, всё было предрешено. Я лишил тебя долгой и счастливой жизни. Отнял будущее. Захотел невозможного.
– Послушай! – Но он выставил указательный палец, затыкая моё несогласие.
– Мои желания слишком греховны. Я смотрю на тебя и…
Марк словно очнулся от забытья, качнул головой, разгоняя морок перед глазами. Он глядел на меня, маленькую и незначительную, низкорослую, в грязных с дороги вещах, а видел…
Кто знает, кого или что он видел? Но взгляд его был полон боли и чего-то еще. Густого и темного. Засасывающего в жуткую бездну, из которой нет обратной дороги. Остается только ступить туда и отдаться на волю демонам. Сплясать с ними последний танец, после чего упасть замертво.
– Я с самого начала знал, что добром это не кончится. Нужно было уходить в тот же час, когда смог идти. Бежать прочь.
– Почему тогда остался со мной? – спросила, закусив губу.
– А ты сама не понимаешь? – с грустной усмешкой.
Его пальцы скользнули по моим щекам, по шее, ниже, по рукам. Рваные движения, точно Марка что-то останавливало. Он вновь тряхнул головой и внезапно разорвал касание. Оторвался от меня и сделал шаг назад.
– Всё могло бы обойтись, если бы мы не сблизились.