сообщении о беременности, наступившей «содомистским образом, посредством пролития семени, а не введения инструмента» (возможно, имеется в виду анальный секс, но это не факт) речь идет не о чьей-то жене, а о монахине[127]. В сюжете, приведенном в английском «Призраке Ги» (The Gast of Gy) и в других текстах, мертвец восстает, чтобы преследовать свою жену из-за греха, который они совершили вместе – и этим грехом могла быть содомия. По-видимому, власти считали такие практики достаточно редкими, по крайней мере в контексте супружеских отношений, и не поднимали из-за них особого шума. Мы не можем знать, отражает ли это реальность или только неведение церковных властей. Однако люди, по-видимому, считали, что когда двое мужчин занимаются сексом, пенетрация может быть либо анальной, либо между бедер, но не оральной: оральный секс в Средние века, судя по всему, был весьма туманной концепцией.
Средневековые люди считали, что секс в браке может инициировать любой из супругов. Истории о супружеском долге и диктумы о невозможности для женщин принять обет целомудрия без разрешения их мужей указывают на то, что женщины, по-видимому, чаще действовали неохотно, подчиняясь нуждам мужей. Согласно еврейским законам, женщина имела право на сексуальное удовлетворение, но мужчин поощряли первыми инициировать секс, поскольку вполне возможно, что их жены стесняются просить о нем. Литература не говорит нам о внутренней динамике секса между супругами столько, сколько нам бы хотелось знать: среди всего прочего такие тексты чаще посвящены измене и другим внебрачным отношениям, поскольку сюжеты о любовниках получаются интереснее, нежели о долгом браке. Однако существует достаточно литературных источников, где женщины с энтузиазмом воспринимают секс с мужьями – начиная от фаблио, где они могут быть ненасытными, заканчивая рыцарскими романами, где они невыносимо тоскуют по уехавшим мужьям – так что мы можем сделать вывод о том, что это не считалось ненормальным или необычным.
Ряд средневековых текстов также описывает женщин, которые требуют денег или подарков от мужей в обмен на секс. Опять же, совершенно не факт, что это отражает реальную практику, но в мизогинистских стереотипах этот мотив встречается часто. В рассказе шкипера у Чосера монах одалживает деньги у друга-купца, а потом отдает их его жене в обмен на секс. Когда купец просит вернуть долг, монах говорит, что он передал деньги его жене, чтобы она отдала их ему. Жена же, когда купец спрашивает ее про деньги, отвечает, что она все потратила, но возместит ему сексом. Она говорит ему записать долг на ее taille – сленговое слово для «гениталии», созвучное слову tally – «счет». Она четко оговаривает условия:
Тебе платить хочу я лишь в постели.Ты только вспомни о покорном теле, —Едва ль иной ты предпочтешь залог[128].
Батская ткачиха у Чосера также рассказывает, как она выкачивала из своих пяти мужей деньги: «От каждого пыталась получить / Я лучшее: мошну или сундук / Опустошать старалась я не вдруг /И всех сокровищ даром не растратить». Жене не стоит слишком легко соглашаться на секс с мужем: «Коль спрос велик – так дороги товары, / А то, что дешево, дадут и даром, – / Известно это женщине любой»[129]. Даже Марджери Кемпе связала секс и деньги, хотя она купила воздержание, а не сам секс: одним из условий, на которых ее муж согласился на целомудренный брак, было то, «что я выплачу твои долги прежде, чем уеду в Иерусалим»[130]. Это представление о продажности женщин было связано не только с проституцией, но и другими видами сексуальной активности женщин – включая брачную. Это негативные стереотипы о женщинах, но они указывают на то, что женщинам была дана определенная власть в браке, включая вопросы о том, вступать ли в сексуальные отношения с мужем.
Приведенное выше описание того, каким должен был быть секс между супругами, во многом неудовлетворительно. Это связано с тем, что мы вынуждены работать с ограниченным числом источников. Не то чтобы супружеский секс в Средние века не обсуждался: специалисты по церковному праву и священники охотно влезали с указаниями о том, что должно происходить в супружеской спальне. Однако их представления о должном и реальная практика – это совершенно разные вещи.
Однако мы можем с уверенностью сказать, что средневековые люди понимали секс между супругами как нечто, что муж совершает над женой. Когда муж Марджери Кемпе – Джон спрашивал ее о том, что для нее лучше – видеть его мертвым или позволить ему снова «лечь с ней», он использовал ту же формулировку, что и в приведенном выше трактате[131]. Когда жена в фаблио отказывается заниматься сексом с мужем, она говорит не о том, чего не сделает она – но о том, что она не позволит сделать ему. Замужние святые также позволяли своим мужьям заниматься с ними сексом, однако эта формулировка не использовалась в отношении святых-мужчин, которые вступали в сексуальные отношения с женами, чтобы продолжить род.
Примечательно, что в некоторых случаях жены отказывают мужьям в сексе, даже если это грех или неправомерный поступок. То, что мы могли бы назвать изнасилованием в браке, в средневековых источниках не встречается. Разумеется, они не стали бы называть это изнасилованием даже если бы оно встречалось, поскольку для них изнасилованием считалось взятие силой того, что насильнику не принадлежит; тело жены или по крайней мере сексуальные права на него принадлежали мужу. Но средневековые люди все же понимали, что муж мог силой принудить жену к сексу с ним, и мы этого не видим. В средневековых рассказах попадаются жестокие мужья, которые избивают жен, но сексуальное насилие не фигурирует в описании жестокого обращения с женами. Вряд ли это значит, что сексуального насилия над женами никогда не было; однако это указывает на то, что люди не считали это обычным делом. Неоспоримое право мужа на сексуальные отношения с женой, наложенные на правовое и социальное доминирование мужчины в отношениях, без сомнения, уже были достаточной мерой принуждения.
Именно муж имел законные права на секс с женой. Существует неискоренимый миф о том, что, согласно средневековым обычаям, господин имел право провести первую ночь со своей зависимой крестьянкой после ее свадьбы и лишить ее девственности. Этот миф нашел свое воплощение, например, в фильме «Храброе сердце» 1995 года, хотя историки на протяжении более чем ста лет регулярно доказывали, что такого обычая не существовало. Существует ряд текстов, которые время от времени интерпретировали так, как будто они ссылаются на этот обычай; самое последнее (и самое детальное и убедительное) разрушение этого мифа Аленом Буро показывает, как именно каждый из них либо был неверно понят, либо