— Неважно, что ты говоришь. Я ее не оставлю.
— Я не доверяю тебе. Твой отец сам признался, что участвовал в том, что произошло три года назад.
— А ты не понял, что и меня все обманывали?! Все эти годы!
— Тише, — шикает на Килен на Рому, заставляя того понизить последнего голос. — Не ори! Лера все еще спит. Она слаба и испугана.
— Я не заметил, чтобы она была беспомощной, когда издевалась надо мной, не говоря, что это она! — тише, но все также с надрывом в голосе сообщает ему Рома. — Пропусти меня. Я хочу быть рядом с ней! — рука мельком пытается отодвинуть Килена с пути. Но недаром мой брат жил в лесу, в глуши и справлялся со многими проблемами. Он даже не шелохнется. Лишь плечо Килена небрежно сбрасывает с себя руку Ромы. Силы их равны и брат это знает, чувствует.
— Ты судишь лишь со своей колокольни, — твердо произносит он, не собираясь уступать. — Иди к себе и не доставай сестру. Я не дам ее в обиду.
— Ты же сам написал ту записку мне, где рассказал о ней. Почему сейчас ты бьешь копытом?!
— Поступок идиота. Не стоило.
— Я бы и сам все понял. Обязательно, понял бы.
— Вот видишь… Я тоже так думал и решил написать. Да и… — замолкает на полуслове брат.
— Что?
— Хотел помочь сестре. Я видел, как она… какие чувства у нее рождало твое присутствие и как она плакала, когда отказалась от тебя, решив уехать.
— Она… — кажется, что Рома немного ошеломлен от такого признания. — Ты думаешь, она меня любит?
— Спросишь у нее это сам. Завтра! — не забывает о своем Килен, прижимаясь к дверям. — Но думаю, что ты и сам знаешь ответ на свой вопрос.
— Слишком много лжи в наших отношениях… — я мысленно соглашаюсь с Ромой. Он прав и с этим ничего не поделать, не изменить.
— Вы, оба, не идеалы. Но я не стану вмешиваться в ваши отношения. Сестра сама примет свое решение. А ты можешь принять свое прямо сейчас: уехать сейчас и никогда больше не возвращаться, а я уж позабочусь о Лере или пойти спать и оставить все свои вопросы на завтра.
— Ты явно голосуешь за первый вариант, — усмехается Рома.
— Ты догадлив. Пока, что Лера только страдает из-за тебя.
— Не из-за меня, а из-за того гада, Шахрукха, который…
— Нет, ты не прав. Боль, которую он причинил Лере, была прямой и целенаправленной. Она прошла через нее и вышла, оставив раны. Твоя же боль причиняет ей страдания на протяжении уже трех лет, когда она думала, что ты погиб и что она не смогла тебе ничем помочь. Эта боль, словно паразит, выедала ее изнутри не давая и минуты на продых.
— Я не желал ей этого.
— Но именно ты и принес ей ее. Знаешь ли ты, что только из-за тебя она просыпалась в холодном поту, всякий раз, когда в ее памяти оживали кошмары с тем, как тебя избивали у нее на глазах и аварии, где ты, как предполагалось, погиб?! Не разу Шахрукха не было в ее кошмарах. А знал ли ты, что она довела себя до нервного истощения, что ей виделся ты и на яву и во сне?!
— Я не знал… — потрясенно шепчет Рома. У меня текут слезы от воспоминаний прошлого. Ведь, Килен прав. Я и сама не замечала этого, но страх за Рому все эти годы отодвигал страх за себя и ужас от возможного появления Шахрукха. Лишь память о Роме не оставляла меня ни на секунду моей жизни.
— Теперь знаешь. И я надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы ты был рядом с ней. Ты вновь причинишь ей боль и она уже не сможет с ней справится.
— Ни за что! Я не оставлю ее и не причиню ей боль.
— Я тебе не верю. Иди спать, — со вздохом просит его Килен.
— Ладно. Поговорим завтра. Но если что, то зови сразу!
— Иди.
В моей голове царит полная мешанина. Я решаю, что свежий воздух мне сейчас будет просто наградой, чтобы привести свои мысли в порядок.
Когда в прихожей стихают голоса и я слышу, что Килен следует в сторону кухни, я тихонько пробираюсь к парадной двери и незаметно выскальзываю на улицу. Я жадно вдыхаю прохладу вечера. Недалеко от входа, на газоне стоят садовые качели с навесом. Туда я и решаю держать свой путь.
* * *
Не знаю, сколько проходит времени с тех пор, как я нахожусь на улице. Меня все больше и больше поглощают мысли о том, правильно ли все то, что происходит в нашей жизни: в моей, в жизни Ромы. Стоило ли оно всего того, что сейчас происходит.
Я не сразу замечаю, что качели подаются немного назад, увлекая меня за собой из-за того, что на них кто-то еще решает сесть.
— О чем задумалась? Я рад, что тебе лучше. Увидел тебя из окна и решил спуститься. — я поворачиваю голову и вижу рядом с собой Рому, который устал так же, как и я от всего этого.
— Ни о чем. Просто так, — стараюсь улыбнуться я ему. Улыбка выходит кривой и наигранной. Рома проводит рукой по своим волосам, которые заметно стали длиннее, чем в первую нашу с ним встречу. Тогда, три года назад, его волосы стояли светлым ежиком. Сейчас же они аккуратно лежат на голове.
Рома молчит, не произнося ни слова. Я тоже не знаю о чем говорить. Неожиданностью для меня становится его рука, которая аккуратно ложится мне на плечи и прижимает меня к нему. Я не сопротивляюсь. Да и зачем?
Мне так хорошо в его объятиях. Мы молча смотрим перед собой на небо и огромный кирпичный забор, что делит небо и землю, на которой раскинулась прекрасная цветочная клумба.
Рома еще крепче прижимает меня к себе.
— Я боюсь, что вот выпущу тебе сейчас и ты растворишься, словно мираж. Бред, конечно, но ты все эти годы была со мной. Я, будто, чувствовал тебя. — его подбородок упирается в мою голову. Я отсчитываю такт его сердцебиения, ощущая под футболкой твердь мышц, за которыми прячется его сердце.
— Ром, — поднимаю я на него свои глаза.
— Что? — с готовностью отзывается он, обрисовывая пальцами очертания моего лица.
— У нас еще есть шанс? Есть возможность быть вместе? — я хочу быть слабой и, одновременно, чувствовать уверенность. А ее может дать лишь мужчина, который находится рядом с женщиной.
— Все в наших руках, любимая, — решительно сообщает он мне. Рома тянется к моим губам в желании поцелуя. Я отвечаю ему. Наши губы ощущают друг друга, касаясь легко, но постепенно усиливаясь желанием и таким долгим и томимым ожиданием. Рука Ромы проводит по моим волосам, притягивая меня к нему и не давая шанса, чтобы вырваться. Вторая рука скользит по спине и проникая под рубашку. Губы Ромы перемещаются на мою шею, заставляя меня ловить воздух ртом. Он нежно покрывает мое тело поцелуями, а его руки дарят тепло. Мы вспоминаем друг друга и, одновременно, знакомимся заново. Много воды утекло с тех пор.
— Остановись, — едва могу вымолвить я, дрожащими руками отстраняя парня. В его глаза горит огонь. Рома часто дышит.