— Да как ты смеешь?! — взрываюсь я, не давая произнести и слово Килену. — Что ты себе возомнил?! Килен — мой брат и самый родной мне человек!
— И я должен тебе поверить? — усмехается Рома. Его глаза вновь появляются в отражении зеркала. Но теперь я также отвечаю ему взглядом, в котором кипит гнев и обида за несправедливые обвинения. — Извини, я не знаю, как верить человеку, который только и делал, что обманывал меня на каждом шагу, наслаждаясь моими кошмарами. — Рома улыбается, но его улыбка не добрая. Его улыбка — это оскал хищника, который играет со своей жертвой.
— Замолчи! — сквозь зубы цежу я ему.
— Да вы даже расстаться на секунду не можете, — смотрит он теперь на мою руку, что переплетена с рукой брата. — Кто знает, чем вы занимались там, в домике, на курорте. — размышляет невинно Рома. Я со злостью стискиваю руки в кулаки.
— Ой, — стряхивает Килен мою руку со своей. — аккуратней, Лер.
— Прости, — злюсь я уже на себя. Выводит меня из себя один, а я вымещаю злость на другом.
— Ничего, — искренне треплет меня по голове Килен, притягивая к себе для объятий. Кажется, я слышу, как Ромы рычит и его зубы издают скрип.
— Ну, что я говорил? — произносит через минуту Рома. Мы отдаляемся друг от друга с Киленом.
— Как ты можешь? — недоумеваю я такому поведению любимого человека. Такого я его еще не видела и видеть не хочу.
— Не обижайся, — внезапно произносит Килен, глядя на нас с Ромой. Он спокоен, словно речь идет не про него и меня, а про посторонних людей. На его лице играет легкая добродушная ухмылка, граничащая с открытой улыбкой. — ты не понимаешь что ли, что он тебя ревнует и не может справится с собой? — приобнимает меня за плечи брат. Я недоуменно смотрю то на него, то на Рому.
— Еще чего! — сразу заявляет Рома. — Мне это все неинтересно!
— Верно говоришь, Рома. Мне это тоже неинтересно. Все в прошлом. — по моему сердцу тупым острием ножа проходится ложь, которую я сейчас произношу Роме. Лицо его на секунду дергается от злости, но он быстро справляется с собой.
— Верно… все в прошлом. Мне все равно, что происходит в твоей жизни. Я не умею обманывать и не могу быть рядом с теми, кто является в этом асом. — вторая рана уже кровоточит на моем сердце, на этот раз, рана, нанесенная Ромой.
Килен качает головой, глядя на нас и быстро отворачивается к своему окну.
Я тоже, болея детской обидой, отворачиваюсь от всех и складываю руки у себя на груди.
Остаток пути мы проделываем в полной тишине.
* * *
Уже поздно, когда вечер плавно перетекает в ночь, мы подъезжаем к огромному загородному дому.
Дом окружен высоким заборам, на котором по периметру развешаны камеры наружного наблюдения, а на автоматических воротах стоят два охранника.
Несмотря, что уже поздний час и рядом стоящий дом погружен во тьму, это замок просто купается в огнях от развешанных фонарей. В самом же доме тоже горит свет — там не спят.
Мы заезжаем во двор и Рома сразу, едва заглушив мотор, выходит из салона. Я и Килен неуверенно оглядываемся вокруг себя.
— Добро пожаловать в мой дом, Валерия! — стоит перед машиной Рома ко мне лицом. — Выходите, — более спокойным тоном уже говорит он. Мы с братом выходим из машины.
— Рома! — слышится голос отца Ромы, что стоит в веранде рядом с домом. Константин Михайлович одет в шорты и легкую рубашку. В руках у него стакан, а на столе стоит открытая бутылка дорого коньяка. Он расслаблен и искренне рад видеть сына. — Ты приехал? А что твой клип? Он закончен? Кто это с тобой? — он не может разглядеть нас с Киленом. Килен выходит вперед. — А, сын Кирилла Михайловича! — вспоминает и узнает он брата. — А там, я так понимаю, ваша красавица-сестра, Варвара Кирилловна? — наклоняется в сторону Поплавский-старший, чтобы увидеть меня. Я выхожу в свет. Лицо отца Ромы напрягается. — Вы изменились Варвара Кирил… — внезапно, его голос обрывается и лицо искажается. Он узнает ту, что лежала без сознания тогда, в доме Шахрукха. Я вижу, что он узнал. — Ты?! Не может этого быть! — не справляется с собой Константин Михайлович.
— Вижу, вы узнали меня, Константин Михайлович. — подтверждаю я его догадки, выходя в свет. — Мое имя — Валерия.
Поплавский-старший ошеломлен и смотрит на реакцию сына. Рома молчит и никак не вмешивается.
— Но как ты… как ты смогла… этого не может быть! — спрашивает не то у меня, не то у себя отец Ромы.
— Я приехала сюда лишь для одного, — обрываю я его, не отходя далеко от машины. — Я хочу задать вам один вопрос. Вы готовы на него мне ответить? — спокойным голосом произношу я. Килен рядом со мной и мне нестрашно. Рома неодобрительно косится на Килена, сдерживаясь из последних сил. Но сейчас мне не до него.
— О чем ты хочешь спросить меня? — более уверенным голосом спрашивает меня Константин Михайлович, можно решить, что он добр ко мне. Но это не так.
— Что вас связывает с Шахрукхом? — в лоб задаю я ему вопрос. Рома поворачивается к отцу в ожидании его ответа. Через мгновение уже нет добродушного мужчины — отца Ромы, а есть властный человек, который не привык, чтобы его загоняли в угол. Лицо его становится зловещим и искажается в тенях, что отбрасывает веранда. Мне становится не по себе. Лишь, благодаря Килену, я все еще могу стоять на ногах и держать себя в руках.
— Я тоже хочу слышать ответ на этот вопрос, отец! — переводит стрелки на себя Рома. Его поза чем-то похожа на позу отца: уверенная и угрожающая. Что отец, что сын — один черт!
— На какой вопрос?! — взрывается Поплавский-старший. — Почему ты не исчезла тогда, когда все сложилось так удачно?! — оборачивается он в мою сторону. — Ты должна была исчезнуть из жизни моего сына еще три года назад, девчонка! — Рома встает передо мной и закрывает меня собой:
— Что это значит? Отец, ты сейчас это серьезно?!
— Лучше тебе исчезнуть по-тихому, девчонка! — «советует» мне отец Ромы. Я сжимаюсь от той волны презрения и злости, что исходит от него ко мне. — Ты же не хочешь, чтобы я вернул одним звонком в твою жизнь твой самый большой кошмар… — я застываю и не могу вдохнуть. Я понимаю о чем он. Поплавский тоже видит этот эффект, что произвели его слова на меня. — … Шахрукха! — заканчивает он. — Зря ты вернулась из мертвых!
— Отец!!! — кричит Рома. Поплавский замолкает, но не перестает следит за мной глазами. Вокруг нас собираются охранники дома. Я уже жалею о том, что приехала сюда. Все было понятно и без этого.
— Я хочу уехать, — шепчу я Килену.
— Садись в машину, живо! — загораживает меня брат. Рома поворачивается к нам.
— Садись оба в машину! — командует он нам. Килен молча слушается его и вместе со мной скрывается внутри салона иномарки. Мне хочется сжаться до размером молекулы, чтобы спрятаться от всего этого.