3-й приятель. Шнейдер несравненна! Какой голос! А бедра, какие бедра!
Провинциал. А какой отлет, господа! И у нас еще сетуют на упадок искусства!.. Человек! Еще четыре бутылки шампанского!
Затемнение.
Провинциал. Господи Иисусе Христе, да где же это я? Неужто это мой нумер? Да нет же, совершенно незнакомая квартира. Ну точно, диван, подушки – все незнакомое!
Хватов. Не извольте беспокоиться, милостивый государь. Все в порядке. Вы у меня-с. Честь имею рекомендоваться, квартальный поручик Хватов.
Провинциал. Помилуйте, но ведь я вас впервые вижу! И в гостяху вас не бывал! Объясните же наконец, каким образом я у вас очутился?..
Хватов. Иду я дозором-с и вдруг вижу – благородный человек. В очень даже веселом виде-с!.. Ну-с, конечно, как сам благородный человек, – я вас сейчас же к себе на квартиру-с!
Провинциал. Я вам так благодарен, господин Хватов, так благодарен, что, кажется, умирать стану, а вашей услуги не забуду!
Хватов. Помилуйте!.. Что же-с!.. Благородные люди!.. Время ночное-с!.. Местожительства объявить не могут… Вот, пожалуйте, диван-с, подушки-с!
Хватов кланяется и исчезает.
Провинциал. Позор! Приехать в Петербург – центр российской интеллигенции – и дебютировать тем, что очутиться – неведомо каким образом! – в квартире помощника участкового надзирателя Хватова.
Нет, надо бежать!.. Но как же уехать из Петербурга, не видав ничего, кроме нумера гостиницы, мадемуазель Шнейдер и устричной залы Елисеева? Ведь есть, вероятно, что-нибудь и поинтереснее? Есть умственное движение, есть публицистика, литература, искусство, жизнь!.. Наконец, найдутся старые знакомые, товарищи, которых хотелось бы повидать…
Прокоп. Душа моя! Ты в Петербурге? По делу или так? А впрочем, теперь вся провинция валом валит в Петербург!..
Провинциал. Прокоп, голубчик! Вот встреча! Ну как ты, чем занят?
Прокоп. А я нынче по административной части, душа моя. Хочу губернатором стать. С такими людьми знакомство свел – все отдай, да и мало!
Провинциал. Что за люди? Не познакомишь ли? А то мне, брат, скучно…
Прокоп. Изволь, душа моя, отчего ж не познакомить! Только ты держи ухо востро. Это ведь не просто люди, это наш savoir vivre!
Провинциал. Savoir vivre? Признаюсь, не слыхал! Это что за штучка?
Прокоп. Это, душа моя, такая штучка… А впрочем, погоди, сейчас сам все увидишь!.. Вот, не угодно ли!..
1-й господин. Рассудите, господа! Вот человек, который, продавая мне имение, показал чужой лес за собственный! Ну не подлец?
2-й господин. Зачем же подлец?! Спрашивается: ежели я что вам показываю, должны ли вы моими показаниями руководствоваться?..
3-й господин. Вообразите! Вот этот господин моим именем выманил у моего кредитора пятьдесят тысяч! И скрыл! Ну не мошенник ли?
4-й господин. Отчего же я мошенник? Рассудите сами, ежели я подлинно что у него просил, должен ли он был отвечать на мои просьбы?..
5-й господин. Позвольте! Вот вам субъект: он был моим ходатаем по делам, выиграл мой процесс, взыскал деньги и прикарманил! Ну не бездельник, господа?
6-й господин. Почему же бездельник? Ежели я что по вашему поручению делаю, должны вы за мной смотреть или нет?..
Прокоп. Успокойтесь, господа! Я рассудил, взвесил, рассмотрел и вижу, что никакой подлости тут нет, а есть savoir vivre – и больше ничего!
Провинциал. Так это и есть savoir vivre?
Прокоп. Именно, душа моя! Тот приобрел многоэтажный дом, другой стянул железную дорогу, третий устроил свою служебную карьеру! И все это savoir vivre! Умение жить.
Провинциал. В таком случае, растолкуй мне, брат, какое действительное значение заключается в слове «вор»?
Прокоп. Э, полно! Могу сказать тебе одно: в наше время жизнь дается только тем, кто ее с бою берет, а не слюни перед нею течет! Укравший пусть пользуется, а оплошавший пусть вкушает плоды экспроприации!..
Провинциал. Помилуй, брат, да как же это! Суды-то куда смотрят?
Прокоп. Есть два изречения: «на воре шапка горит» и «не пойман – не вор». А третье изречение приличнее всего сформулировать так: и пойман да не вор, потому что кому же судить?
Провинциал. Так ведь эдак скоро куски изо рта вырывать будут!
Прокоп. А ты скорее глотай! Нет, душа моя, ты как хочешь, а я люблю умелых людей! Они – строители нашего будущего! А еще говорят, в России, дескать, нет деятелей!.. Да у нас их обилие!..
Провинциал. Да у нас их такое обилие, что если всех спустить с цепи, то они в одну минуту загадят все наше будущее!..
Прокоп. Экий ты скучный, право! Да ведь никогда не было на Руси такого веселья! Были мы грубы и неотесанны, только и было на языке: мошенники да мошенники! И вдруг – savoir vivre! Не выпить ли нам на радостях, душа моя?
Провинциал. И то правда! Откровенно сказать, никогда мне так не хотелось водки, как сейчас!.. Человек, водки!..
Затемнение.
Провинциал. И за всем тем меня, однако ж, тревожат два вопроса. Первый: как могло случиться, что соломенные головы вдруг сделались и экономистами, и финансистами, и чуть-чуть не политиками?
И второй: ежели справедливо, что от всех этих затей пахнет миллионами, то с какого благодатного неба должны свалиться на нас эти миллионы?..
Затемнение.
Прокоп. Проснулся, душа моя?.. А я уж вознамерился тебя будить!.. Не захворал ли ты?.. Глаза у тебя уж больно круглые да налитые!..
Провинциал. Немудрено, брат!..Каждый день по три бутылки вина, не считая водки!.. Я уж грешным делом подумываю, не бежать ли из Петербурга?
Прокоп. Ну вот еще!.. Брось, брось, душа моя!.. А ведь ты же толком так и не видел современного петербургского общества!..
Провинциал. Да рассуди сам!.. Все Шнейдер, да Елисеев, да еще этот savoir vivre!.. А где жизнь, где публицистика, где принципы?..
Прокоп. Как где, душа моя?.. Да всюду!.. Вот возьми хоть меня – с виду не скажешь, а ведь я человек с принципами!..
Провинциал. Вот уж новость так новость! Ну и каковы же твои принципы?
Прокоп. Принцип первый: всегда!., везде!., куда угодно!.. Принцип второй: мыслей не имею, но чувствовать могу!.. И наконец, третий! (Показывает кулак.)
Это для тех, которые… ну ты понимаешь… для умников!
Провинциал. Позволь, но ведь то, что ты излагаешь, – это отсутствие всяких принципов!..
Прокоп. Отсутствие всяких принципов – это тоже принцип! Вот, скажем, ты сидишь, ешь, пьешь, болтаешь вздор – и не подозреваешь, что все это делается тобой в силу некоего принципа!
Провинциал. Стало быть, чтоб прослыть человеком с принципами – надобно этих принципов не иметь?
Прокоп. Точно, душа моя!.. Но я вижу, ты совсем скис!.. Ладно, собирайся, сведу я тебя в одно местечко!.. Вот уж где принципы!
Затемнение.
1-й оратор. Господа! Мы живем в отрадное время! Это время борьбы с бюрократией и ее темной свитой! Окрыляются молодые надежды, развиваются молодые упования, растут и крепнут молодые силы! Наконец наше жаждущее чувство удовлетворено! Наша мысль нашла для себя надлежащую руководящую нить! Спасибо вам, Сила Терентьич, за ваш руководящий труд!
(Крики: «Да здравствует Сила Терентьич!», «Ура Силе Терентьичу!», «Качать Силу Терентьича!», «Спасибо, Сила Терентьич!»)
Сила Терентьич. Господа! Если и есть у меня заслуги, то они не мои, а моих сотрудников. Мне оставалось только смотреть, радоваться и благодарить! Спасибо вам!
2-й оратор. Сила Терентьич! Со свойственной вам скромностью вы хотели всю честь нашего возрождения приписать нам, слабым вашим сотрудникам. В первый раз в жизни вы сказали слово, несогласное с истиной!
Наш труд был скромен, наш труд был невелик. Не на нас были обращены взоры всей губернии. Они были обращены на нашего руководителя. На вас, Сила Терентьич!
(Крики: «Слава Силе Терентьичу!», «Да здравствует Сила Терентьич!», «Ура Силе Терентьичу!», «Спасибо, Сила Терентьич!»)
3-й оратор. Господа! Наше торжество будет неполным, если мы не сделаем его участником нашего уважаемого Владимира Тимофеича!
Владимир Тимофеич! С вашей просвещенной помощью мы разрешили вопрос о проведении железных путей в нашем крае! Вы указали на опасность, которой угрожает нам алчная бюрократия! Вы подвергли критике вопрос о взаимном самовоз-награждении!
Думаю, что выражу нашу общую мысль, говоря: «Хвала вам, Владимир Тимофеич! Хвала и благодарность за ваш труд!»
(Крики: «Ура Владимиру Тимофеичу!», «Качать Владимира Тимофеича!», «Хвала Владимиру Тимофеичу!», «Спасибо, Владимиру Тимофеичу!»)