– Джейс, тут люди кругом! – ахнула Сара. – Вас могут услышать.
– Кое-кто уже услышал, – сухо проговорила леди Данбридж. – К счастью, это была я. – Она укоризненно взглянула на Джарреда: – А ведь вы, сэр, уверяли меня за завтраком, что Сара у вас в гостях все время оставалась в плаще.
– Так и было, – поспешил успокоить ее Джарред. – Плащ распахнулся только на секунду.
Леди Данбридж выгнула брови:
– И за эту секунду вы успели заметить, что рубашка была мокрой?
Он никак не мог не заметить, что рубашка была мокрой, потому что в бессознательном порыве своими руками приподнимал ее подол, чтобы добраться до Сариных ягодиц. Но леди Данбридж знать это вовсе не обязательно, и Джарред оставил информацию при себе.
– В ту ночь шел сильнейший ливень, и когда Сара вошла и подошла к камину погреться, от её плаща так и повалил пар. Бархат легко намокает, и я решил, что одежда под плащом промокла не меньше.
– Чудный ответ, – сказала леди Данбридж. – Это, разумеется, все чушь и ерунда. Но вас можно похвалить за то, что вы сохранили в той ситуации способность рассуждать на трезвую голову. Большинство мужчин в такие секунды думают иной частью тела.
У Джарреда отвисла челюсть, когда он услышал это бесцеремонное замечание.
– Но вы доказали, что вы к этому большинству не относитесь. Не удивляйтесь так, лорд Шеппердстон. Вы человек светский и искушенный, а мне уже сорок три года, и я десять лет была замужем за человеком, который думал исключительно той самой частью. Мы с вами знаем, когда животная природа человека берет верх и что при этом поставлено на карту. Ну а сейчас, – продолжала она, воспользовавшись затянувшимся молчанием Джарреда, – поздоровайтесь с хозяевами и пригласите Сару на танец.
– Сомневаюсь, что ей стоит танцевать в этом платье, – покачал головой Джарред.
Леди Данбридж прикусила себе щеку изнутри, чтобы не расхохотаться при виде упрямого выражения на его лице.
– Лорд Шеппердстон! Мы затем сюда и пришли, чтобы показать Сару потенциальным женихам. Ее платье как нельзя лучше соответствует этой цели.
Он мрачно нахмурился:
– И даже слишком хорошо соответствует.
– Это всего лишь ваше мнение, – возразила Сара.
– Да, мое мнение таково. А поскольку я мужчина и могу рассматриваться – некоторыми – как потенциальный жених, мое мнение представляет ценность.
– Это несомненно, – поспешила согласиться с ним леди Данбридж.
– Я приехала сюда, чтобы танцевать, – заявила Сара. – И я буду танцевать!
Взглянув еще раз на ее оголенные прелести, Джарред принял неожиданное решение:
– В этом платье вы сегодня будете танцевать только со мной.
– Спасибо за приглашение лорд Шеппердстон, – сказала Сара, быстро оценив ситуацию, и, вложив ладонь ему в руку, увлекла его в танцевальный зал. – Я с радостью принимаю его.
Глава 18
– Чистая работа.
– Ну, еще бы, – тихо ответила леди Данбридж мужчине, который остановился справа от нее. – Она замечательно справилась с этим делом, и я горжусь ею.
– Я имел в виду вас.
– Вот как? – Больше она ничего не сказала, поскольку от его близкого соседства и звука голоса у нее по спине побежали мурашки. Он положил ладонь ей на плечо.
– Я получил вашу записку, Генриетта.
Она закрыла глаза, наслаждаясь этим прикосновением.
– Я не была уверена, что вы придете.
– Что мне могло помешать? – спросил он. – Я столько лет ждал, что вы меня позовете. Почему вы молчали?
Леди Данбридж повернулась и посмотрела на человека, в которого некогда была безумно влюблена. Уже много лет она не видела его, разве что издали. Он нисколько не изменился. Только легкие морщинки появились в уголках губ и вокруг синих глаз и седина тронула виски. Но он был так же неотразим, как и двадцать лет назад. Он был все тем же мужчиной, которого она любила.
– Я хотела, – ответила она. – И много раз. Каждый раз, как я писала вам, я боролась с собой, чтобы вас не позвать.
– Вы мне писали? – изумился он. Единственным письмом, что он от нее получал, было то, которое она отправила этим утром, и в котором обращалась к нему за помощью. – После смерти мужа?
– И раньше, – шепотом призналась она. – Знаю, что этого делать не следовало. Мы оба были несвободны, и все-таки я вам писала. В этих письмах я изливала вам свою душу. Но вы мне не отвечали, и я в конце концов перестала отправлять письма. – Но писать ему она так и не перестала… – Я решила, что вы меня забыли или помирились с женой. Я так и не узнала, как было на самом деле, а время шло, и вот пролетело целых двадцать лет.
– Примирение с женой было невозможно, Генриетта, – ответил он. – Моя жена не хотела этого. – И лорд Мейхьо провел ладонью вниз по ее руке.
Она вздрогнула, вспоминая нежные руки своего возлюбленного.
– Как жаль, – пробормотала она. – Я надеялась, что вы убедите ее передумать…
– Я не хотел, чтобы она передумала, – произнес он, пытаясь улыбнуться. – После того как встретил вас.
– Но… – Генриетта быстро взглянула на него. Долгие годы она потратила на то, чтобы забыть его, вымаливала у Господа прощение за любовь к женатому мужчине – особенно в то время, когда ее муж был еще жив, но откровенно ею пренебрегал. В течение тех девятнадцати лет, что Генриетта Данбридж прожила с зятем и племянницей в Хелфорд-Грин, не было и дня, чтобы она не вспоминала Роберта Мейхью в своих молитвах. И эти молитвы всегда были неизменны.
– Я молилась за вас, – призналась она. – Молилась за нас обоих.
– О чем вы молились, Генриетта?
– Я молилась, чтобы мы оба еще узнали любовь. Лорд Мейхью не отрываясь смотрел на нее.
– Ваши молитвы были услышаны, Генриетта, – прошептал он. – Когда я заглянул вам в глаза, то увидел, что любим. И что любим давно.
– Ах, Роберт… – Леди Данбридж почувствовала, что вот-вот разрыдается.
– Посмотрите мне в глаза, – велел он, – и вы увидите в них мою любовь к вам. Она была там с самого начала. – Генриетта хотела что-то сказать, но он прижал палец к ее губам, потом нежно обвел им вокруг нижней губки. – Двадцать лет назад я увидел вас и внезапно понял, что любовь существует.
– Но что же случилось? – спросила она. – Если мы так любим друг друга, почему мы не вместе? Почему вы не отвечали на мои письма?
– Я их не получал, – ответил он просто. – И уверен, что вы не получали мои.
– Вы тоже мне писали? – нахмурилась леди Данбридж.
– Почти каждый день после того, как вы уехали из Лондона и вернулись в Сомерсет. Но мои письма возвращались ко мне нераспечатанными.
В расширившихся глазах Генриетты промелькнула догадка.
– Кельвин?.. – Сомерсетский дом был родовым имением Данбриджей, принадлежавшим многим поколениям семьи, и слуги в нем, заодно разбиравшие и почту, славились своей безусловной преданностью хозяину.