Читать интересную книгу Демон и Бродяга - Виталий Сертаков

– Спасибо, Повар, услужил, – бес издевательски поклонился хозяину зеркала.

Повар Хо осел на промерзший камень. Его усы превратились в льдинки, колени тряслись, ступни онемели, в горле стоял ком.

Он понял, что не просто проиграл, а совершил страшную ошибку. В облаке колдовских испарений, которым окутал его нечистый гость, Повар совсем упустил из виду, что силу онгона можно целиком взять на себя. Если больше некому поклоняться маленькому быку, его может подчинить один сильный шаман. Правда, в реальности таких случаев никто не помнил. Не нашлось бы безумца, согласного стать вместилищем для духа.

Но если не нашлось безумца среди людей, это не значит, что могучую силу онгона не мог впитать посланник тьмы.

Тулеев отвернулся к зеркалу. Повар Хо не хотел видеть, с кем подобострастно общается его бывший недруг.

– Я буду осторожен, – помолодевший красавец Тулеев сверкнул рядом крепких белых зубов. – О, не сомневайся, повелитель, я буду осторожен. Я доберусь до жены Белого царя, но не дамся им в руки… Да, мой повелитель, – Тулеев плотоядно облизнулся на Повара Хо. – Я заберу его шкуру, это отличная мысль.

Повар Хо не смог двинуть мизинцем, когда его схватили за косу и поволокли к зеркалу. Его бросили лицом вниз на бетон, вспороли на спине ватник и сорвали одежду. Когда лезвие скальпеля рассекло ему сухожилие на левой лодыжке, Повар Хо хотел вскрикнуть, но усилия его легких хватило лишь на слабый хрип.

Зато бывшему послушнику храма хватило мужества остановить свое сердце. Очень далеко на юге, в недрах бывшей ракетной базы, настоятели храма Девяти сердец замерли с игральными фишками в руках.

Они услышали и тут же, не совещаясь, приняли решение.

20

МАНДАРИН ЛЯО

– Бродяга, ты как, оклемался?

– Уфф… уже лучше. Ты не ори мне в ухо, и так слышу. Антип… Что с Антипом?

– Погиб.

– Ах, беда какая, – мортус бессильно откинулся и стал похож на самого обыкновенного умирающего старичка. – Беда-то какая. Ну, мерзавцы…

– Зато остальные живы, – резонно заметила Варвара.

– Антип слово нес, – Бродяга скривился, потрогал шишку на лбу. – Вы-то живы, а его нету. Слово нес, а то и слог целый…

– А ты нас по слогам меришь? – Варвара пыталась разозлиться, но у нее не было сил.

– Глупая ты, – отмахнулся Бродяга. – Что в нем толку-то, в Антипе? Во всей его смешной бытухе, можа, и толку-то было – помереть вовремя, на руках у меня.

– Бродяга, зачем мы им? Почему не стреляют? – недоумевал Артур.

– Я вот сам не пойму… – замялся старец. – Об одном тебя прошу…

– Понял, понял уже. Ни с кем не связываться, не дерзить, не цепляться, так?

– Бродяга дело говорит, – шмыгнула носом Варвара. – Моли бога, чтобы он управился. Или ты такой колдун, что могешь этих гадов, как тех зайцев давешних, усыпить?

– Этих не могу, – признался Артур. – Могу поколотить штук десять, ну, от силы – двадцать.

– Плохие. Злые. Плохие, – без конца повторял Буба, указывая на китайцев.

– И пулемет наверху остался… – горько вздохнула Варвара.

Вперед выступила тучная женщина с физиономией запойной пьяницы, она носила нараспашку парадный китель с сияющими золотыми пуговицами и блестящую каску, как у древних пожарных. Похоже, вопросы маскировки волновали вояк мандарина меньше всего. Ниже пояса дама скромно одевалась в спортивное трико и кеды чудовищного размера. На левом плече толстуха баюкала легкий гранатомет, на правом у нее грызла орехи крупная черная крыса. По пятам за пьяной красавицей семенил худой человечек в бурятском халате и, словно полотенце, нес на вытянутых руках пулеметные ленты.

– Черт побери, я думала, что ее давно пристрелили, – пробормотала Варвара.

– Твоя хорошая знакомая? – Коваль прикинул, что если оруженосца обмотать пулеметной лентой и повалить, то он создаст серьезную обузу для первого номера расчета.

– Это Виола Чен, она обожает пытать людей, – Варвара незаметно потянулась к голенищу за ножом. – Еще больше она обожает пытать русских, а особенно – женщин. Меня ей любить не за что. Еще батя мой братца ее повесил. У того своя банда была, пять лет лютовали, сволочи…

Виола Чен подошла, склонила голову набок и посмотрела Ковалю в глаза. Взгляд у нее был совершенно безумный. Ее оруженосец радостно скалился беззубым ртом. Чуть позже он отрыл рот пошире, и стало видно, что у парня отрезан язык. Виола Чен заговорила удивительно тонким и мелодичным для ее комплекции голосом. Китайцы гурьбой подались вперед и захохотали. Затем хохот прекратился. Чен разливалась соловьем, а десятки мужчин внимали ей, как оракулу.

– Лука, родное сердце, что это чудо-юдо толкует? – К старцу возвращался его командный альт. – Варварушка, вишь, устала, так что ты давай, переведи.

– Она… – Пулеметчик замялся. – Она, ваша святость, рассказывает, как будет сымать с нас кожу… А теперь говорит, как будет тянуть из нас жилы. Она говорит, что вначале отрежет нам это вот… мужицкую гордость, и того… прижгет, чтоб кровь не шла.

– Одаренная барышня, – загрустил Коваль. – Бродяга, какие соображения?

Он слушал старца, а сам незаметно выпустил из рукава заготовленный моток ловчей лески. Замечательная вещица, если правильно кинуть, душит человека за пару секунд…

– Эта толстомордая здесь не верховодит… к счастью, – добавил старец. – Да и сам Ляо к Чите бы подойти не решился. Тут неладно дело, Кузнец…

Кто-то мяукнул команду. Восемь здоровяков в камуфляжной форме на рысях вынесли из леса раскрашенный деревянный паланкин. Между резными столбиками колыхались шелковые занавески, изящный купол крыши венчала фигура сидящего золотого Будды. Следом за паланкином, звякая чугунными колесами по камням, выкатился домик строителей, времянка с печкой и кухней, доставшаяся китайцам от строительно-монтажного управления номер такой-то… До конца прочитать надпись Артур не смог.

Вагончик влекли четыре крепкие мохнатые лошадки. В распахнутых окнах, вывалив наружу пышные бюсты, курили три пухлые растрепанные девки. От походного гарема мандарина Ляо несло опиумом, подгорелой свининой и прокисшим пивом. Труба на вагончике вовсю дымила, из окон неслась прыгающая патефонная мелодия. На крыше в живописных позах разлеглись несколько наследников легендарного Попандополо с грандиозными японскими пистолетами и не менее грандиозными самокрутками в зубах. Накрашенные дамочки в окнах томно обмахивались веерами и гладили жирных собачонок.

Виола Чен облизала губы и показала Ковалю длинный блестящий предмет. Очевидно, этот сложный хирургический инструмент был гордостью ее коллекции, Артур даже сразу не сообразил, в какой отрасли медицины его могли задействовать. Либо для очень глубокого исследования заднего прохода, либо для иных, не менее увлекательных процедур.

Снова командное мяуканье. Жирная Виола зашипела, как недовольная кошка, и нехотя отступила назад. Шестеро ниндзя подбежали рысцой, нацелили оружие. Грузчики опустили паланкин прямо напротив спущенного колеса. Лука напрягся, готовясь к броску. В обоих рукавах он уже прятал по ножу. Варвара вроде бы случайно перевалилась на бок, извлекла из-под куртки револьвер. Буба забормотал невнятно, брызгая слюной. Наверное, молился Теплой Матери и родной грязи.

– Тихо, детки, тихо, – увещевал мортус. – Успеется помереть красиво, это завсегда. Послушаем, может, что умное нам скажут? Чай, не прирежут…

Артур все равно чувствовал себя отвратительно. Наверное, от взрыва что-то повредилось в ушах.

Шелковые занавески заколыхались и разъехались в стороны. Среди россыпи замасленных, рваных подушек восседал мандарин Ляо. Под ворохом одеял скрывалось какое-то электромеханическое устройство, но природу его Коваль на расстоянии не мог определить. Как минимум, три электромотора, довольно много металла, пружины и большой объем жидкости.

Скорее всего, мандарин Ляо начитался сказок, потому что довольно успешно копировал персонажа из комиксов двухсотлетней давности. Новоявленный дворянин и внешностью, и повадками походил на перекормленного мастифа. Он таскал на себе столько нелепых украшений, что даже привстать стоило ему труда. На мясистых пальцах сияли тяжелые кольца. Чисто выбритая голова и дряблые щеки были покрыты десятками сложных иероглифов. Сложная золотая серьга с камнями оттягивала ухо. Поверх праздничного халата, украшенного рубинами, мандарин носил тончайшей вязки безрукавку, а поверх нее – еще одну, от руки расписанную жанровыми сценками охоты и рыбалки. На шее болтались три пары коралловых бус.

Ноги мандарин держал в тазу с теплым пахучим отваром, рядом умещались еще две раскладные ширмы, безусловно реквизированные в музее, сундучок с чайным набором и полка с книгами. Один тоненький негритенок картинно взмахивал опахалом, другой раскуривал трубку и готовил повелителю чай. Миниатюрная девушка в кимоно массировала хозяину лодыжки и подливала ковшиком в таз кипяток.