В принципе я совсем не против, если он будет иногда вырываться. О чем и сказала прямо. Но и подталкивать его под спину не хочу. Пусть планирует свою жизнь на основании своих искренних желаний.
Если не брать во внимание этот момент и конфликт с родителями Богдана, о которых я боюсь и думать, наши дни стали проходить спокойно. Мой организм как будто понял, что находится в безопасности и любви. Меня вообще не тревожат недомогания. Приходится немного бороться со зверским аппетитом. Ну и временами накатывает сонливость. А в остальном я в самой обычной форме.
Богдан время от времени пристает ко мне с вопросами — что нам еще нужно поменять в квартире? Он уже заказал другой телевизор, как будто малыш с первого дня после роддома засядет за мультики. Пару выходных подряд мужчина порывался ехать по детским магазинам. Но мне, наверное, от бабушки передалась склонность к суевериям. Я не хочу закупаться заранее! В итоге найден компромисс — мы закажем нужные вещи в магазине, а их привезут сразу после родов.
Ну и конечно наши вечера проходят так, как будто мы не бывшие, а только-только перешедшая черту близости новая пара. Или морально так оно и есть… В общем, мы наслаждаемся друг другом по полной, насколько позволяет мое состояние. Я, кстати, и не думала, что Полонский может быть таким нежным и трепетным в спальне. Хм, раньше он тоже был хорош! Просто наши новые отношения пропитаны особой атмосферой.
А днем дела, работа. Я пока не вижу смысла уходить в декрет, так что каждое утро мчусь на службу. Хорошо, конечно, что работа знакома мне на зубок. Еще и Паша был в отпуске последние недели. Впрочем, всё когда-то заканчивается, и парень появился на работе. У меня нет к нему никакого зла! Только не по себе, когда мы сталкиваемся в коридорах. Если честно, в такие моменты мне хочется стать незаметной. А вот у Павлика оказалось другое настроение.
— Вика, привет!
Я иду с обеда, Паша выруливает со стороны санузлов. Нас разделяет парочка девушек в форме банка, но парень их умело подрезает. Под их недовольные взгляды подходит ко мне. Останавливаюсь, не бежать же от него.
— Здравствуй, Паш.
— Как дела, как здоровье? — беззаботно интересуется коллега.
Стараюсь выдать вежливую улыбку.
— Нормально.
— А я в Эмираты съездил, как и хотел.
Киваю, он делился такими планами. Мы даже подумывали отправиться вместе. Внезапно меня колет совесть.
— Рада за тебя, — улыбаюсь уже искренне, — Паш, извини, что все так вышло… Наши отношения, малыш. Было ошибкой втягивать тебя во всё это… Прости. Могу только сказать, что использовать тебя никогда не хотела! Попробовала, не получилось.
Паша выслушивает мою речь с застывшей улыбкой. Трудно понять, что он думает.
— Да ладно тебе, Вик! — в итоге его голос звучит легко. — Что я, девочка?.. Зла на тебя не держу. И если что, имей в виду, ты всегда можешь ко мне обратиться. Вы еще вместе с Полонским?
«Еще» режет по ушам. Нет, друзьями нам с Павликом не быть.
— Да, мы теперь вместе надолго. Ладно, Паш, пока.
Еще не хватало обсуждать наш разрыв с Богданом. Даже если не дай бог он случится, я вообще ни к кому не пойду. Спасибо, уже пробовала, и ничего хорошего не вышло. Да я и думать не хочу про расставание с Полонским!
У меня кое-как получается выкинуть из головы разговор с Павликом. Может, он не хотел зла, но слова запали мне в душу. Ну по крайней мере, я со своей стороны сказала то, что давно хотела. Теперь желаю ему счастья, парень он видный и, думаю, не пропадет. А я еле отсиживаю сегодняшний рабочий день и мчусь на квартиру. Богдан в этот раз не смог меня захватить, навещал Софи.
Он бывает в родном доме иногда ради сестры. С родителями, по его словам, не пересекается. Господи, я так хочу, чтобы они помирились! Каждый раз жду, что он поделится радостными новостями. Но сегодня мужчина заводит совсем другую тему.
— Костя звонил и просил подтвердить, полечу ли я, — говорит Полонский после ужина.
Меня неприятно колет эта новость, ничего не могу с собой поделать. Стараюсь ответить нейтральным тоном.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И что ты решил?
Полонский хмурится, вертит в пальцах подставку под салфетки. Я вовремя встала убрать посуду, хотя бы могу скрыть напряжение. Не лежит у меня душа к этой компании, хоть тресни!
— Да я сам не знаю, — вдруг признается Полонский, — давно не видел ребят, рад за Костин юбилей. Но внутри какой-то червячок сомнения. Как бы не вышло боком.
Теперь я хмурю лоб.
— Что ты имеешь в виду? Я истерику точно не устрою, не бойся.
— Вика…
Полонский встает, подходит и обнимает сзади. Запрещенный прием!
— Я в курсе, ты у меня адекватная девочка. Говорю же, сам не понимаю, что за ерунда.
Глажу мужчину по руке, которая уже легла на мой живот.
— Может, тебе передались беременные гормоны? — интересуюсь невинным тоном.
— Чего?!
Полонский раскатисто смеется, и у меня теплеет на душе. Слушала бы и слушала его смех.
— Ну отцы вообще-то тоже могут чувствовать изменения в своем организме.
Богдан выравнивает дыхание.
— Главное, чтобы мои формы не отвисли.
— Полонский!
Но мужчина не дает мне как следует возмутиться, разворачивает к себе и перекрывает все слова поцелуем. Мне так нравятся эти минуты, когда мы одни на свете. Сливаюсь с ним в один организм, на душе одновременно покой и волнение. Вибрация от ласк медленно спускается ниже.
— Надо бы побаловать наши гормоны, — шепчу хрипло и сама себя не узнаю.
Богдан отрывается, дарит мне горячий взгляд. Уже скоро я крепко держусь за его шею, пока он со мной на руках движется в комнату. А еще через несколько минут Полонскому предстоит доказать, что мои формы заслуживают самого пристального внимания и кучи комплиментов. Впрочем, его жадный взгляд на мою новую фигуру говорит без всяких слов.
Я ловлю касания его глаз и рук, сама крепко хватаюсь за его мышцы, как за соломинку. Вернее, как за крепкий рельефный плот, который уносит меня от всех заморочек на самую вершину блаженства. Мне всегда было безумно хорошо с этим мужчиной, но сейчас все чувства обострились. Все тело звенит от его близости. И рассыпается в конце водопадом удовольствия.
Лежу на самой любимой подушке — груди Полонского, черчу пальцем узор на твердой мышце. Дыхание мужчины становится все размеренней. Пока он не провалился в сон, начинаю тихонько говорить.
— Обещаю, буду вести себя хорошо, если ты уедешь. Позвоню Алине, сходим куда-нибудь. Или приглашу ее в гости.
— Хорошая идея, малышка. Посмотрим… Ребята летят дней на пять. Хотя можно вернуться раньше.
— Со мной будет все нормально, — обещаю Богдану.
Спустя два дня Полонский все же дает другу положительный ответ. Хотя с условием, его не будет в городе всего два с половиной дня. Обратно он полетит отдельно от ребят. Мне кажется, друзья не очень-то этим довольны. А Богдан, в свою очередь, собирается без особого энтузиазма. Он не любит, когда на него давят. Я стараюсь поддерживать его и занимаю нейтральную позицию. В конце концов, до родов далеко, я хорошо себя чувствую, и со мной рядом друзья. Хвостатые в квартире, а Алина с Владом на подхвате. Пару месяцев назад я чувствовала себя самой одинокой и мечтать не могла о таком счастье. Так чего же кукситься?
Хотя, конечно, я уже начинаю скучать по Полонскому, а утром назначенного дня даже смахиваю непрошенную слезинку. Хорошо, что Богдан занят сборами и ничего не видит. Мужчина пакует необходимые вещи в спортивный рюкзак.
— Багаж мне естественно не нужен, — Полонский замирает посреди спальни, — вроде все нужное собрал. Связь там будет отличная, если что, сразу набирай.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Все будет хорошо…
Стараюсь не показать любимому свои чувства, ну или хотя бы сделать это наполовину. Правда, я еще не знаю, что скоро буду думать совсем о другом.
— Поеду в офис, а уже оттуда в аэропорт. Позвоню, — сообщает мне Богдан.
— Хорошо. Передавай поздравления Константину.