сообщить графу фон дер Пафферди, о нашем намерении в ближайшее время забрать будущую герцогиню Каллию, в замок Ордоуол.
— А почему он? — настороженно поинтересовался Руб.
— Ну хочешь отправляйтесь вместе, заодно и познакомитесь с будущей невестой заранее.
— Нет уж, пусть братец сам посыльным поработает, я лучше здесь подожду, подготовлюсь ко встрече с будущей женой.
— Я так и думал, — расплываясь в улыбке, проговорил отец.
Тот день, когда я увидел хрупкое белокурое создание впервые, отпечатался в моих мыслях и сознание на долго, если не навсегда.
Девушка действительно была прелестна. Тонкая, почти прозрачная молочно-белая кожа, сквозь которую голубыми лентами виднелись вены. Длинные, чуть вьющиеся платиновые пряди, огибали мягкой волной хорошенькое кукольное личико. Но особенно мне врезались в память — глаза. Огромные серебристо-голубые, невероятной глубины, опушенные длинными ресницами.
В этих глазах плескался страх и негодование, стыд и возбуждение одновременно. Столько эмоций, для такого хрупкого создания, это невероятно. Я был ошарашен таким мощным потоком из переживаний.
И мне захотелось впитать их побольше, насладиться сполна, таким будоражащим и давно забытым ощущением. Выпить до дна, слизывая с манящих пухлых губок последние, самые сладкие капли.
Но я знал, что большего чем просто симпатия я не смогу дать этой невинной девушке. Иначе, благодаря воле моей дрожащей матушки, мои чувства просто убили бы нас двоих. Её физических, а меня морально. Моя вдруг вспыхнувшая любовь раздавила бы хрупкую графиню Пефферди в ту же секунду, когда бы я только осознал свои чувства.
Но я и не собирался это делать. Страсть, увлечение, симпатия не больше. Я с первых же слов отца, сразу для себя твёрдо решил, девушка достанется брату и точка. Никакой любви я не смогу испытать, и более того сделаю всё чтобы этого никогда не произошло.
Меня вполне устраивала роль другорядного плана. Тем более быть виновником ещё одной смерти, я точно не хотел. Мне хватило того, что моя мать покончила с собой из-за меня. И да, я бы покривил душой если бы сказал, что не виню себя в её смерти.
Тем более раз хочется моему младшему братцу поиграться в великого правителя Литрас-Дарии, пусть. Я, так и быть останусь в тени, таким себе серым кардиналом. Чтобы он там не говорил, всё равно все важные вопросы были и остаются за мной, я не оставлю Империю на неадекватного и неуравновешенного деспота.
Когда нам сообщили, что графиня Пефферди неудачно упала с лошади и плохо себя чувствует, я грешным делом подумал, что маршал, от страха потерять единственную дочь, совсем обезумел. И решил, что проще инсценировать смерть дочери, нежели отдать в лапы Верховному правителю.
Но, как оказалось после, графиня вполне себе жива и здорова. И даже, успела успешно сбежать, преодолев лично мной установленный барьерный купол.
И это было странно, я бы даже сказал — невозможно. Ведь такое мощнейшее препятствие не смогли бы преодолеть даже сильнейшие маги севера, не то что такое хрупкое создание, как графиня Каллия.
Но мало того, что девушка ловко улизнула у меня из-под носа, так ещё спряталась в поселение Чёрных волков. Усложняя таким образом мне возможность до неё добраться. Ведь у оборотней свои нравы, не подчиняющиеся Империи. И раз уже она попала в волчьи лапы, то законно вытянуть её оттуда, у меня бы не вышло.
Хотя то, что она сбежала с генералом нисколько меня не удивила. Я знал, чувствовал, что этот её Ингард, так называемый охранник — оборотень, давно неровно к ней дышит. Он так и пожирал тонкую фигурку графини Калии глазами, разве что слюни по подбородку не текли, у матёрого хищника. Так ему хотелось заполучить сладкую нимфетку себе в загребущие лапы. И только когда-то данное маршалу обещание несколько сдерживало его волчий аппетит. А вот сейчас, когда девушка оказалась полностью в его власти и не было никаких преград, можно было разгуляться по полной.
Но я этого не допущу. Не дам чёрной псине насладиться сполна хрупкой малышкой. Вырву желанную добычу из загребущих лап, пусть даже если она окажется его истинной.
Я во что бы то ни стало, был намерен выкрасть забрать беглянку у наглого волка прямо из под клыкастой морды. Это уже было делом принципа. Никто не имеет права, даже стая Черных, идти против воли самого Верховного правителя.
Вот тут то и началось самое интересное. Вторая наша встреча, с нежной графиней Пафферди была не менее фееричной, нежели первая.
Как она на меня тогда смотрела, этот взгляд стрелой пронзил затвердевшую душу, выбивая из сонного оцепенения. Огромные серо-голубые глаза были широко распахнуты, пухлые губы искусаны в кровь, маня своей мягкостью и желанность вкусить их, кожа бледнее обычного, увенчанная горящим румянцем.
Страх, растерянность, отчаяние, боль, гнев. Прекрасные глаза пестрили калейдоскопом из эмоции. И я жадно, как голодный путник, припал к этому источнику — питаясь, впитывая, вожделея.
Но главное, что я заметил в девчонке что-то изменилось, в её взгляде в повадках в разговоре. Сейчас она уже не была тем белым чистым невинным полотном на котором можно было писать всё что угодно. В графине определённо появились свои краски, неведомые доселе оттенки, вкусные и такие желанные для меня ещё более насыщенные эмоции. На меня уже смотрела не просто кисейная барышня. Я видел взгляд взрослой опытной женщины, наполненной до краёв и от этого ещё более желанной.
В тот миг я наверное сошёл с ума, и моя привычная картина мира, пошла трещинами. Но ведь это не возможно, чтобы человек, за столь короткое время так сильно мог измениться.
Ко всему прочему, теперь мне стало ещё интересно, что за тайну хранит эта хорошенькая, белокурая головка. В чём секрет столь разючих перемен. Но не жизнь же с волками, могла настолько изменить графиню Пафферди. Нет, тут явно что-то другое…
И я стал копать, всматриваться, пробовать, вынюхивать, что с Лией не так. И чем больше я начинал, узнавать Лию, тем больше я тонул в этой головокружительной пучине сотканной из пылающих эмоций и нежных изгибов манящего юного тела.
Она была настолько насыщена, как мёд сладкая и как специи остро-пряная. Её пьянящий аромат сводил сумма, выводил из равновесия, вытравливал во мне всё моё равнодушие. Сминая моё нерушимое сопротивление, перед нежной графиней.
И я всё чаще ловил себя на мысли, что испытываю рядом с ней настоящие, давно забытые мной эмоции. Начинаю чувствовать вкус к жизни, её тонкий сладострастный аромат, её манящую и такую желанный вкус.
Лия как будто стала моим проводником из мира мертвых