— Дуэли не будет? — произнесли они в один голос.
— Именно так, — сказал Нед и, наклонившись, смел со стола выигрыш в свой кошелек, хотя инстинкт подсказывал ему не делать этого. Для придурков-племянников его выигрыш служил подтверждением того, что человек может выиграть. И ему очень не хотелось брать деньги Бортона. К тому же он понятия не имел, каково финансовое положение Туида. По готовности этого болвана лезть на рожон он мог предполагать, что положение у него ужасное. Неду не нравилось быть участником разорения человека, но оставить выигрыш здесь подразумевало бы, что он признает, будто игра велась нечестно. Пропади оно все пропадом!
— Разумеется, не будет никакой дуэли, — сердито сказал Бортон. — С чего бы это? Нед победил честно и Туид из-за этого разозлился. Ни один джентльмен не станет обижаться на досаду проигравшего бедняги.
— И это называется честной игрой? — усмехнулся Туид.
— Побойся Бога, милейший! — рассердился Бортон. — Капитан Локтон, как истинный джентльмен, пропустил мимо ушей твое оскорбление. И так-то ты благодаришь его за это? Да я готов сам вызвать тебя на дуэль!
— Только посмей! — прошипел сквозь зубы Нед. Не хватает только, чтобы Бортон позволил себя убить. — Туид накачался вином.
— Но, дядюшка, — запротестовал Гарри, — честь семьи…
Просверлив Гарри взглядом, Нед заставил его замолчать.
— Гарри, Пип, я бы очень хотел, чтобы вы вместе со мной поехали домой. Я уверен, что вы не станете меня разочаровывать. — Он слегка поклонился в сторону Бортона и других джентльменов, находящихся в комнате, и повернулся к выходу.
В этот момент Туид, окончательно потеряв самообладание, схватил его сзади за плечо, пытаясь повернуть к себе лицом. Но Неда не так-то просто было развернуть. Однако он остановился, и только жилка, забившаяся на его виске, показывала, что он позволяет так обращаться с собой только в виде исключения.
— На рассвете ждите визита моего секунданта, сэр.
Услышав слова Туида, кто-то охнул.
— В связи с чем? — произнес Нед, сдерживая раздражение.
— Что? — не понял Туид.
— В связи с чем? Я полагаю, что если вы посылаете секунданта, то для того, чтобы передать вызов на дуэль, и мне было бы любопытно узнать, на каком основании вы это делаете. Вы намерены заявить, что вызываете меня на дуэль, потому что проиграли? Послушайте, сэр, разве это укрепит ваше положение среди ваших новых… приятелей? — спросил Нед, окинув стоявших рядом с Туидом молодых щеголей язвительным взглядом.
Как и ожидал Нед, прямой вопрос озадачил Туида. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы найти какой-то ответ.
— Вы оскорбили меня, сэр. К чертям ожидание до завтра! Я вызываю вас на дуэль прямо сейчас.
— А я отказываюсь принять вызов, — ответил Нед.
Его заявление было встречено возгласами удивления.
— Но ты не можешь отказаться, — пробормотал Филипп. — Он тебя вызвал.
— Не выставляй себя на посмешище, — коротко сказал Нед, теряя наконец терпение. — Я участвовал в сражениях, но не с наглыми мальчишками. — Он понимал, что отказом рискует причинить ущерб своей репутации.
Большинство членов высшего общества считали ответ на вызов на дуэль настоятельной необходимостью. Но Нед видел, как мужчины убивают и бывают убиты по реальным причинам: сражаясь за свои дома и семьи, защищая свою страну или человека, сражающегося плечом к плечу с ними во время боя. Но убивать или хотя бы калечить кого-то из-за того лишь, что он глуп, — такого он не мог понять.
Что, черт возьми, он вообще делает здесь? Спасает двоих неблагодарных молокососов — будущих денди, которые не способны даже извлечь уроки из своих собственных ошибок. А теперь, вместо того чтобы поблагодарить его, они разочарованы тем, что он отказался пролить кровь какого-то болвана.
Он ушел, не произнеся больше ни слова, испытывая отвращение к племянникам, вечеру и ситуации, а прежде всего к самому себе, за то, что позволил неуместному чувству долга лишить его вечера в компании Лидии.
Глава 18
На следующий день Нед прогуливался перед воротами, ведущими в Риджент-парк. Он вынул карманные часы и снова проверил время. Часы показывали половину шестого, то есть на полчаса больше, чем обычное время выезда Лидии на ежедневную прогулку по Роттен-роу в своем темно-синем лакированном ландо с ярко-желтыми колесами, запряженном парой вороных коней.
Вместо того чтобы приехать верхом на гнедом мерине, на чем настаивал Бортон, он пришел сюда пешком. Сегодня ему был нужен более тесный контакт с Лидией, чем просто прогулка рядом с ее экипажем. Зная, что надежда быть приглашенным в ее экипаж могла не оправдаться, он решил рискнуть. Опыт вчерашнего вечера показал, что иного выхода у него нет.
Вместо того чтобы струсить, Филипп и Гарри были в полном восторге от мелодраматического окончания вечера. Пока ехали в экипаже до городской резиденции Джостенов, они спорили нетрезвыми голосами о сравнительных преимуществах пистолетов и шпаг как дуэльного оружия. Они даже не заметили, что Нед не участвует в их дискуссии. Оно и к лучшему. Он был слишком зол, чтобы разговаривать с ними, и легкомысленные шалопаи были в благодушном настроении, думая, что легко отделались.
Его племяннички несколько приуныли только тогда, когда они доехали до места назначения. Он распахнул дверцу экипажа и коротко приказал:
— Пошли вон.
Эта парочка, в смятении моргая глазами, даже не попыталась сдвинуться с места.
— Вы что, оглохли? — спросил он. — Пошли вон.
— Но… но как насчет наших денег? — заплетающимся языком спросил Гарри, который был либо более смелым, либо более простодушным из этого дуэта.
Второй раз требовать «свои деньги» ему не пришлось, и Нед получил мрачное удовлетворение, представив себе, как слуга мальчишек пытается удалить отпечаток сапога Неда с задней части брюк Гарри.
Нед ни капельки не сомневался, что не пройдет и дня, как Надин или Беатрис примутся упрекать его в отсутствии любви к собственным племянникам и в ужасном обращении с их ненаглядными чадами. От предстоящей встречи он не ждал ничего приятного.
В Лондоне его вообще мало что привлекало. События вчерашнего вечера помогли ему понять, как мало у него общего с так называемым высшим сословием, представителями бомонда.
Они ценили вещи, которых он не принимал и не желал понимать. Многое в жизни светского общества его раздражало, тем более что он не нашел своего места в нем. Возможно, ему там вообще было не место.
Однако он влюбился в первую красавицу, которую боготворил высший свет. Он хорошо понимал всю парадоксальность ситуации. Но это не имело значения, потому что его сердце существовало отдельно от его воли. И теперь оно требовало большего. За последние недели он помалкивал о финансовом положении своей семьи, но любовь, как он обнаружил, не допускала никаких тайн, никаких уловок или прагматизма. Так что он был обязан Лидии об этом сказать. И не просто сообщить факт, а подойти к ситуации с деликатностью. Никогда еще не было так важно подобрать нужные слова.