Читать интересную книгу Проводы на тот свет - Лев Корнешов

Наконец, она немного успокоилась, возвратилась в свое кресло, взяла рюмку.

- Не многовато ли пьешь, юная супруга? - поинтересовался Алексей.

- В самый раз! Сегодня у меня самый счастливый день!

- Тогда, поскольку мы выяснили, кто мы друг для друга, завтра же откажись от денежных дотаций отца.

- Это с какой стати? Он хочет помочь от чистого сердца!

- Я не бедный родственник. Деньги у нас с тобою есть - хватит.

- Откуда?

- Оставили Тихон НиканДрович Ставров и Оля.

- Не спрашиваю, сколько...

- А я и не скажу. Потому что ты обязательно кому-нибудь проболтаешься. Той же Виолетте Благасовой, к примеру.

- А ты чего опасаешься? Ты ведь с нею переспал...

- Что-о-о? - у Алексея вытянулось лицо.

- Она сама мне сказала. И очень тебя хвалила... какой ты в постели. Но ведь это было "до"? - Наивненько проговорила Тая.

Алексей не знал, смеяться ли ему или возмущаться.

- Ладно, Тайка, ты победила, тебя не переговоришь. Иди стели, а я пока открою шампанское, выпьем: я за тебя, ты за меня.

Они, стоя, выпили шампанское, и Алексей нежно поцеловал Таю. Она горячо зашептала: "Будь со мною поласковее, Алешенька, я очень хочу и очень боюсь..."

...Они уснули на рассвете. Когда Алексей открыл глаза, был уже день, ярко светило весеннее солнышко. Тая устроилась у него на плече, но как только Алексей шевельнулся, она тут же проснулась, наклонилась над его лицом, поцеловала, обдав теплым дыханием, тихонько пропела: "Мы с тобой два берега у одной реки!"

- Что за концерты? - удивился Алексей.

- Эту песню часто поет папа маме. Мы можем не торопиться?

- Конечно.

- Тогда...

Она быстренько поднялась с постели, приняла душ, послала в ванную Алексея. Пока он вертелся под горячей и холодной водой, задернула тяжелые шторы, устроила в комнате полумрак. И в постели, обвив его своими руками и длинными ногами, прижавшись к нему всем телом, прошептала:

- Все было прекрасно, Алешенька... И я снова хочу... хочу... хочу...

Там только тени бродят...

Алексей и не пытался сравнивать Таисию с Ольгой. Это было бы кощунственно, так он считал. Каждая женщина - иной, неповторимый мир. Ольга сверкнула в его жизни яркой звездочкой, её сбили налету, безжалостно, выстрелом в упор, девочку, так и не узнавшую, что же это за штука - жизнь.

Таисия лишь характером чуть-чуть походила на Ольгу: такая же порывистая, открытая, непосредственная. Они принадлежали к одному поколению - дочери нового времени, в котором уже не было бдительного ока спецслужб, рухнули все запреты и были разрушены старые идолы. У них одна среда - та, в которой вертелись большие деньги, о происхождении которых можно лишь догадываться. И Ольга, и Таисия стремились вырваться из неё - Ольга надеялась на любовь и поддержку "правильного" человека - Алексея, Таисия на того же Алексея и... выпестованный в мечтах парфюмерный бутик - чистое, респектабельное дело, но все-таки денежное.

Он быстро привык к Тае. У неё был легкий характер, и она оказалась очень целеустремленной девушкой. Алексей ещё спал, когда она, выпив кофе, садилась за письменный стол, готовилась к экзаменам. А потом весело носилась по квартире, собирая Алексея на работу. И по его неизвестным ей делам. Тая нашла общий язык с "домоправительницей" Светланой Евгеньевной, и две женщины - молоденькая и уже в летах - по вечерам с удовольствием пили на кухне чай.

Алексей чувствовал, что она не обманула его, когда говорила, что после первого "мужчины" в десятом классе у неё не было "повторения". Тая оказалась неопытной, но очень старательной и, как говорили немного циничные барышни из "Преступления и наказания", "выкладывалась по полной программе".

Спокойная, размеренная жизнь убаюкивала, и Алексей даже как-то подумал, не стоит ли отказаться от своих планов. А что? У него есть большие деньги, юная супруга, он может для удовольствия работать в своем еженедельнике, а надоест - придумать новое занятие по душе. И черт с ними, с "Хароном", с Благасовым, с кладбищами - Божьей землей, на которую живые перенесли свои нынешние дикие нравы.

Но Алексей понимал, что не сможет уйти в тихую обывательскую жизнь, ибо это означало бы изменить самому себе и предать Ольгу. Его долго учили, что зло должно быть наказано - и выучили крепко.

К ним с "ревизией" приезжала мама Таи, Марина Степановна. Тая не без гордости показала ей квартиру, Алексей слышал, как она гоВорила: "А это моя спальня". И поскольку Марина Степановна не сразу откликнулась, поспешно добавила: "Но я в ней сплю редко". Вот теперь Марина Степановна прореагировала смешком. Ей, очевидно, было бы не совсем понятно, как молодые могут спать порознь. "А эту комНатку, видишь, очень симпатичную, Алешенька выделил мне для занятий", - выступала дальше в роли экскурсовода Таисия.

КвАртира Марине Степановне понравилась. У неё возник лишь один вопрос: "Когда пойдете расписываться?" Как и каждую мать, её волновала стабильность положения дочери. А Алексей ей нравился, и она была довольна, что её Тайка связала свою судьбу не с длинноногими хлыщами, - так она именовала ровесников дочери, - а с серьезным человеком, к тому же симпатичным и статным - такого не стыдно и людям показать. "Ты уж его береги, напутствовала она дочь, - ведь знаешь, мужики - они как дети малые".

Напоминанием Алексею о том, что есть у него незавершенные дела, стал звонок господина Шварцмана. Генрих Иосифович сообщил, что все материалы уже в суде, ждут своей очереди, суды, как известно, забиты всевозможными исками и тяжбами, и дело до них дойдет не очень скоро. И ещё после паузы он меланхолично сказал, что были у него двое серьезных мужчин, советовали забрать иски из суда. Обещали за это вполне приличные деньги, и намекали, что не стоит упираться. По их словам, делать такие предложения им поручил господин Благасов, в чем лично он, Шварцман, сильно сомневается.

- Что вы им ответили? - Алексею было любопытно узнать, как поступил Генрих Иосифович.

- Я им посоветовал переговорить по этому вопросу с господином Андреем Ивановичем Юрьевым.

- Вас Андрей Иванович уполномочил делать такие заявления? - удивился Алексей.

- Конечно. Он мне специально звонил, представился вашим тестем, но предупредил, что это только для меня. Я вас-таки поздравляю, хотя Оленьку очень любил.

- Спасибо, Генрих Иосифович... Что они вам ответили?

- Очень удивились. И спросили, кто такой этот чмо, Андрей Иванович.

- А вы?

- Я им объяснил, что Андрея Ивановича они точно знают, потому что это Юрась. Так мне велел говорить Андрей Иванович. А я, простите, Алексей Георгиевич, был бы никудышным юристом, если бы не знал, кто такой Юрась. Серьезный у вас тесть, поздравляю ещё раз. Они растерянно ушли, эти двое.

Алексей понял, что Андрей Иванович, как и обещал, начал "принимать свои меры". И верит Алексею, не сомневается, что тот не "кинет" его любимую дочь.

В один из дней Алексей оделся в старые замызганные джинсы и потертую куртенку, которую напяливал на себя, когда лез под машину.

- Ты куда в таком прикиде? - удивилась Тая.

- На благасовское кладбище, - не стал скрывать Алексей.

- Я с тобой!

- Ни в коем случае. Ты мне, юная леди, будешь мешать.

На рейсовом автобусе Алексей доехал до кладбища и с независимым видом вошел на его территорию. Старый знакомец Кеша как обычно вертелся у входа, скользнул взглядом по Алексею, но не узнал его.

Алексей и сам не очень ясно представлял, к чему этот его кладбищенский "визит". Но с каких-то пор он стал думать, что ключи ко многим тайнам живых находятся именно на погостах - кладбищах.

Был будний день, и народу у могилок было немного. На скамеечках устало и просветленно сидели старики и старушки, в дальний конец прошли могильщики с лопатами. Они весело скалились по какому-то поводу, и их смех неуместно разносился по дорожкам.

На скамеечке за оградкой одной из могил сидел относительно молодой человек в поношенном костюмчике, давно не стираной рубашке. Бородка у него была всклочена, волосы, которых редко касалась расческа, гривой свисали на плечи. У человека в руках была старенькая гитара, и он пел:

Сон мне снится - вот те на:

Гроб среди квартиры.

На мои похорона

Съехались вампиры.

Он заметил, что Алексей остановился, слушает его, и чуть "прибавил" звук:

Стали речи говорить

Все про долголетье,

Кровь сосать решили погодить

Вкусное - на третье...

Человек с гитарой, словно он был на сцене, объявил: "Владимир Высоцкий. "Мои похорона" в исполнении Симеона Миусского, а проще Симы-пономаря". Он доверительно объяснил:

- Миусский потому что раньше был прописан на Миусском кладбище. Но меня оттуда изгнали коллеги-бомжи, завидующие моему таланту. И вот я здесь...

- Любишь Высоцкого? - спросил Алексей.

- Как все нормальные люди. Это вам не нынешние трясуны тупые. Высоцкий - это жизнь, уложенная в песню!

Сима-пономарь снова запел - тихо и задушевно: