устанавливать ориентиры на приборах. Мне приказано было ждать и не путаться под ногами. Я так и сделал. Зевнул, закрыл глаза, очнулся на своём диване, в своей комнате, рядом с каким-то стариком.
– Папа? – неуверенно сказал он. Это был мой сын, на вид ему было лет семьдесят, он выглядел в три раза старше меня. Я обнял своего самого родного и близкого человека. Сын – единственный, кто дождался моего возвращения. Я спросил его о матери. Офелия умерла лет пятнадцать назад, похоронена в родном городе – в Ла Специи. Она повторно вышла замуж за хозяина припортового кафе.
– Мама ждала тебя, даже после того, как я вырос и закончил обучение в университете, а ты всё не возвращался и не возвращался. Старик плакал, как маленький. Мне его было жаль. Он тоже всю жизнь прождал отца в этом здании, окружённом со всех сторон Адриатическим морем.
У сына была семья. Позвонил внук из Македонии, он служил там в одном из корпусов НАТО. Внук давно хотел забрать отца к себе, но тот упорно не хотел оставлять дом. Этот раз он согласился, я проводил сына в аэропорт. Жизнь без сына стала скучной, я находил знакомые вещи, и, как собака, улавливал их запах, я перелистал все фотографии в компьютере – на них была чужая жизнь, чужая радость, чужой смех, чужие, не понятные мне эмоции. Мне стало тоскливо, как никогда. Мне казалось, что я что-то потерял. На этих фотографиях не было меня. Вся жизнь прошла мимо: друзья старели – умирали, дети, внуки – у них своя жизнь, в которой нет места для меня. Я возненавидел своё жильё, оно больше мне напоминало тюрьму, камеру-одиночку для отверженного. Я старался убежать от себя, от этой тягучей душещипательной безнадёги. Я уехал в Рим, меня не прельщала красота его архитектуры и широкие средневековые улицы, я ходил по кладбищам и искал фамилии знакомых людей. Я нашел их: могила Марины была рядом со склепом Самара. Между захоронениями было десять лет, по дате смерти. Марина и после своей смерти осталась верна другу. У этой пары детей не было, но могилы были убраны и приведены в порядок. Подошел незнакомый прохожий:
– Если вы проедете на кладбище Тестаччо, то там найдёте могилы Сола и Гарника, которого вы называли Арой.
Я присмотрелся внимательно к прохожему, он меня уже давно преследовал, шагая за мной по всему Риму. И кажется, что прохожий не совсем случайный, он кое-что знал из моей жизни, знал, что я ищу на римских кладбищах. Ну, конечно, я его узнал, отец Георгий даже в цивильном костюме с круглыми очками на носу, насквозь пропах церковным ладаном. Мы обнялись.
– Ты извини меня, что я тебя потерял в параллельном мире.
Я остановил поток его извинений. Мы живы, мы оба, и на своей планете, а это самое главное.
– Венед, ты говорил, что когда-то работал Легатом? Сейчас есть вакантное место в дипломатическом корпусе Ватикана. Я вспомнил о тебе.
Я уцепился за эту работу, она была моим спасением от безделья и сопутствующей ей хандры. Я не раздумывая подписал контракт в канцелярии папы римского, одевая новый хомут на шею. Я не знал, кто руководит моими командировками, я выполнял особые поручения от имени католической церкви. Сначала меня направили в Иран, с поручением к министру культуры. Я нашел его в северном Азербайджане в одном из медресе. Министр со своими подчинёнными проводил экспедиторскую проверку, я вручил ему письмо. А сам, дожидаясь отправки автомобильного кортежа в столицу, решил пройти по полупустому зданию. Меня ноги сами принесли к бюсту и стенду с достижениями этого учебного заведения. Возле бюста лежало письмо, без конверта, сложенное армейским треугольником. На месте адреса была запись на венетском языке – «Венеду». Я раскрыл письмо, интересно, кто мог знать, что я появлюсь именно здесь – в горах, в северном Иранском Азербайджане?
– Я знал, что ты когда-нибудь приедешь ко мне в гости. Если ты читаешь это письмо, то меня нет давно в живых. Найди мой дом в Тегеране, попроси, чтобы тебе вынесли мой дневник, он находится в тайной нише под намазлыком. Назови прислуге своё имя – Венед.
И больше ничего. Я сомневался, что что –ни будь осталось, столько времени прошло! Но желание друга исполнил. Дом Догман-оглу я нашёл в Тегеране без труда. Слугам передал всё так, как было написано в письме, и через пятнадцать минут у меня был дневник моего друга. Он хотел, чтобы я опубликовал его записи, они представляли из себя художественную и историческую ценность. Многое из дневника необходимо было переводить, он был написан разными языками. Я успел вычитать для себя то, что было на венетском языке:
– Я долго шёл по следам йети. Они вели в горы, к снежным вершинам, туда, где нет даже звериных троп. Я брёл, уставал, но не сдавался. Из Турции следы привели меня в Иран, вернее в северный Азербайджан. Я выследил их. Они ночевали в глубоких пещерах. Йети, видимо, заметили мою слежку. Меня выкрали ночью из палатки, бесцеремонно вывалив меня из мешка перед вождём племени. Старая огромная обезьяна приказала развязать мои руки. Потом произошёл долгий разговор. Аллах свидетель! Но Йети неживотные. Вожак многое мне рассказал о своём племени, о том, как они путешествуют по мирам. Он раскрыл секреты времени и попросил создать научный центр времени, здесь в горах, в месте наикратчайшего пути между мирами. Ночью все пропали, племя ушло за своим вожаком в другой мир. А я создал первое медресе для одарённых детей. Дальше запись прерывалась арабским языком. Я решил дочитать её утром. Только утром дневника на месте не оказалось. Его выкрали из Итальянского посольства, больше я его не видел. Значит о содержимом дневника знал ещё кто-то, тот, кто был заинтересован в его исчезновении.
Дома, как будто невзначай, приплыл в гости святой отец и передал мне компьютерную флешку, от Самара:
– Я умираю, Венед. Не хочу, чтобы Марина это слышала, но перед смертью хочу покаяться. Я виноват перед тобой, друг. Пошел на поводу Смереки и отца Себастьяна, это я сделал так, чтобы ты не встретился со своими подругами в тот злополучный день, про который ты совсем ничего не помнишь. Это я стёр твою память. Одна из этих девушек, впоследствии стала твоей женой и родила тебе сына. Любовь смогла победить гипноз. Прости меня, если сможешь. Я до конца жизни ношу в себе этот груз.
Отец Георгий рассказал мне про