легат. Не думал, что судьба сведёт нас не в Германии, не в России, а здесь в Италии, недалеко от Рима.
– Что привело вас в наши края, святой отец?
Этот вопрос задала Марина.
– Я – посредник. Меня направили гронги, исправлять ошибку несанкционированных перемещений во времени. Вы ещё не сталкивались с этим, а такое встречается часто и повсеместно. Ваше тело, читающий мысли, попало в другой мир, в параллельный этому. Я постараюсь исправить эту ошибку. В отличии от вашего оппонента по обмену телами, вам повезло, если вас приняли друзья и сын. Вашего импресарио в другом мире, выгнали из гнезда две жены и родные дети, а соотечественники пообещали побить камнями, если этот урод снова появится возле дерева жизни, принадлежащего их роду.
Отец Георгий замолчал, переводя дух после несвязанной речи. Не знаю, как все присутствующие в комнате, но я ничего не понял. Этот священник тоже, наверное, читал мысли:
– Некогда мне объяснять, Венед. Твоя жена уже приблизилась к берегу, перед вашим жильём. Было бы лучше, если бы она тебя не видела, пока. Да, что я объясняю? Я пришёл сюда за тобой.
Отец Георгий запел какие-то руны, скрипучим голосом на языке гронгов. Меня тошнило, мы очутились в необычном месте – это была пещера, вся переплетённая кишками. Такое ощущение, что мы вынырнули в брюхе кита.
– Это пещера знаний. Отсюда был последний сигнал потерпевшего.
Отец Георгий снимал свою сутану, и обмазал дурно пахнущей мазью всё тело.
– С маскировкой закончено, через двадцать минут будем зеленеть и мой внешний вид станет совсем не отличен от твоего. Надо найти обладателя твоего тела, пославшего сигнал гронгам. Он где-то должен быть недалеко, может даже в этой пещере. Надо найти урода, до того, как сюда придут хранители знаний.
Священник позеленел, как и предполагал, все лицо было в струпьях и наростах. Красавец! А моё тело – это урод, с чужими мозгами. До меня только начало доходить, что я не в Италии, и, вообще, не на земле, мы брели по пещере, распутывая узлы свисающих кишок, с которых постоянно стекала зелёная слизь. Стоял запах гниющего мяса, я переступал по инерции, следуя за священником. Наконец мы добрели до выхода из брюха «сдохшего кита». Так, вот, забудьте, что я вам сказал ранее – в пещере, это была ещё не вонь, вонь начиналась за пределами пещеры, и шла она из гигантских ям, похожих на алмазные копи.
– Это жилище народа Тхе, их жизненное дерево. Осторожно, из ямы запускают воздушный шар с наблюдателями, лучше не встречаться с ними. Справа, в красном колючем кустарнике, похожем на переплетение кораллов, раздался хриплый кашель, сопровождающийся безудержным чиханьем. Из маленькой ямы, вылезло существо, отдалённо напоминающее меня в прошлом. Существо было в изодранной одежде каптенармуса, всё лицо было в гематомах и ссадинах; меня поразили уши этого найденного нами Венедикта. Они у него были крупными, как у слона. Отец Георгий бросился навстречу Тхе, в человеческом обличье.
– Надо провести обряд, срочно надо поменять ваши тела.
Он поставил меня перед кустарником, заставив взять руки этого Тхе, и начал читать псалмы. Это был один из приёмов гипноза. Я заснул. Проснулся от того, что кто-то меня колошматит, и дёргает за уши. Как болит голова.
– Оставьте вы в покои мои уши!
Я открыл глаза, рядом было много Тхе, и все они насели на незнакомцев с зелёными лицами, на которых налипла пещерная слизь. Я понял, обряд удался, моё тело вернулось ко мне, это была не лучшая новость в моей жизни. А ещё я понял, зачем эти рога-колючки за ушами. Местные жители, эти Тхе, все спорные вопросы решали в племенных дуэлях, стараясь, как можно больней надрать друг друга за уши. Радость, и все внутренние эмоции, сводились опять к ушам. Я увидел, как мой спутник по несчастью, защищается от, насевших на него, многочисленных родственников. Он закрыл свои глаза ушами, а вся голова, начиная с заушных рогоподобных образований, превратилась в колючий шар. Родственники с воем отскакивали от него, не успев выразить своё почтение, подёргав за уши соплеменника. К святому отцу привязали воздушный шар и отправили в свободный полёт над этой огромной ямой, как воздушного змея – на верёвочке. Два стража постоянно проверяли арестованных, приводя их в чувство, дёргая за конец верёвочки. Всего в небе я насчитал одиннадцать воздушных шариков. Меня, как урода, посягнувшего на спокойствие народа Тхе, засунули в корзину, сплетённую из толстых прутьев, и, почему-то вкопанную в землю. Я понял, что мою участь ещё не решили: одни были за то, чтобы навсегда лишить меня чести и права на самооборону, обрезав уши, другие – за то, чтобы скормить меня светящимся червям, и только некоторые просили отпустить меня в сельву на суд богам Тхе. Урод ничего не сделал плохого для племени, поэтому мы требуем справедливости. Я понял, что мою участь доверили решить правителю страны. Участь моя была не завидной. Священник болтается в небесах, я не знаю продолжительность действия его мази, а то, скоро может появиться два урода. А это будет эпидемия! И, виной превращения Тхе в человека назовут меня. Моего зелёного товарища по несчастьям утащили в один из домов, (они называли их гнёздами) прилепленных к стенкам этого огромного цирка. Ночью, оба стражника сбежали, проверив завязки от воздушных шаров. Мою корзину накрыли крышкой. Я не знал, но чувствовал, что будет дождь. Мой нюх уже приспособился к вони, но приближающийся дождь внёс свои коррективы в обилие запахов внутри этой ямы. Перед дождём вонь почти пропала, а с первыми каплями, исчезла совсем. Я находился на самом дне ямы, дождь был похож на тропический, такой же сильный, несущий обилие воды, которая, тут же превращалась в озеро. Меня начало затапливать, через крышку над корзиной я ничего не видел, вскоре я плавал внутри своей тюрьмы. Кто-то раскрыл корзину, калитка наверху ходила ходуном, грозя сорваться и пришибить меня. Но, слава богу, всё обошлось. Мокрый и грязный, я вылез наружу, вокруг танцевали взбесившиеся молнии. Одна из них перебила шест с завязками от воздушных шаров пленников. Часть воздушных шаров улетело в небо. Я, не обращая внимания на опасность молний, старался опустить шары на землю, по одному. Всех спасённых, можно было отнести к народу Тхе, из других цирков, из других гнёзд, но священника среди них не было. Я понял, что застрял здесь надолго, если не навсегда. Священник улетел, наверное, вместе со своим воздушным шаром. Мы постарались выбраться из этой ямы,