ЛЕСС. Но полномочий прекратить депортацию у него не было?
ЭЙХМАН. Не было, этого... нет, не было.
ЛЕСС. Утверждал ли он что-либо подобное в беседах с вами?
ЭЙХМАН. Однажды он - это было, когда я на него очень рассердился, - он накричал на д-ра Кастнера: "Если того-то и того нет, то я велю оберштурмбаннфюреру Эйхману, чтобы он немедленно эвакуировал..." - я не помню, сказал он десять тысяч евреев или сколько. Я подумал тогда: это уж слишком! Во-первых, он как служащий войск СС не может приказать полиции эвакуировать десять тысяч евреев, он даже не может приказать эвакуировать двух евреев! Во-вторых, такое его поведение чрезвычайно меня оттолкнуло, так что я даже поставил в известность об этом случае группенфюрера Мюллера. Не могу не заметить теперь, что Бехер вел себя совершенно беспринципно. То и дело ссылался на некий "приказ рейхсфюрера", который он может исполнить только в том случае, если эвакуация будет идти полным ходом. Он желает знать, что мы подгоняем эвакуацию, раз-два и готово! Что такова, мол, воля рейхсфюрера.
ЛЕСС. Какими были ваши личные отношения с Бехером?
ЭЙХМАН. С Бехером? Они были хорошими - за исключением этой истории, когда я так на него рассердился. Область его задач в Венгрии была - не знаю, верно ли я выбрал выражение, - ликвидация собственности концерна "Манфред Вайс". Манфред Вайс был самым крупным промышленником Венгрии, в каком-то смысле - "венгерский Крупп", и Бехер занял там, кажется, место директора или что-то в этом роде. Во всяком случае, он мне сам так сказал однажды. Семью хозяина Манфреда Вайса он... Наверное, они улетели самолетом в Швейцарию. Сам Гиммлер вместе с ним занимался всем этим делом с компанией "Манфред Вайс". Так мне сказал Бехер.
ЛЕТОПИСЕЦ. В некоторых пунктах Эйхман заблуждается. Сын гамбургского торговца, Бехер вначале имел задание закупить лошадей для воинских частей С С. Один из его венгерских партнеров попросил его оказать помощь евреям, членам семьи умершего основателя венгерского концерна Манфреда Вайса, которые боялись проводимой Эйхманом депортации. С другой стороны, Гиммлер желал сколотить эсэсовский промышленный концерн, прибыль от которого дала бы возможность сделать военные формирования СС материально независимыми. По договору, заключенному в середине мая, наследники Вайса уступали хозяйственным предприятиям СС более половины акционерного капитала. За это 48 членов семьи были доставлены двумя немецкими самолетами в Португалию. Операции Бехера на этом не кончились. Эйхмана он о них информировал - безусловно, умышленно - лишь частично. Эйхман видел в Бехере врага, злоупотребляющего полученными от рейхсфюрера СС полномочиями с целью спасти от истребления слой самых авторитетных, самых богатых и поэтому, согласно нацистской идеологии, самых опасных евреев. Разногласия между Эйхманом и Бехером и побудили Гиммлера вызвать их обоих в свою ставку.
ЛЕСС. Вот документ обвинения 11-го Нюрнбергского процесса военных преступников. Он из министерства иностранных дел и касается отправки 318 венгерских евреев в Швейцарию.
ЭЙХМАН. Да, речь идет о нелегальном переходе, и мне кажется неверным, если там говорится, что вопрос согласован между рейхсфюрером СС и оберштурмбаннфюрером Эйхманом лично и только устно. А правильнее должно быть: со штандартенфюрером Бехером. Он, собственно, договаривался с д-ром Кастнером. Ведь именно о таком деле идет здесь речь. Я не имею никакой возможности сказать что-либо о том, в чем состояла коммерческая сторона. Об этом лучше всего было бы послушать Бехера.
ЛЕСС. Почему Бехера? Ведь здесь говорится о сообщении, сделанном сотруднику МИДа Тадцену вашим отделом. Оно основано на том, что между Гиммлером и вами состоялась беседа, а Бехер вообще не упоминается.
ЭЙХМАН. Да, было так, что... ну, потому что вызвали к рейхсфюреру - к Гиммлеру вызвали как Бехера, так и меня. Мы были там у Гиммлера вместе; только потом его вызывали к Гиммлеру еще раз одного. О чем они там условились, я не знаю. Но я эту переброску в Швейцарию не проводил. Я должен был только сказать пограничной службе, чтобы им не чинили препятствий, и позаботиться о прикрытии с венгерской стороны.
ЛЕСС. Вы не вели соответствующих переговоров с еврейскими деятелями?
ЭЙХМАН. С доктором Кастнером, например, - постоянно.
ЛЕСС. О каких эквивалентах шла там речь?
ЭЙХМАН. Вот этого я не знаю, господин капитан. Суммы, экономическая сторона дела, меня... не входила в задачи моей команды, этим занимался Бехер. Меня могла интересовать только полицейская сторона дела. Никаких, никаких других дел ни с одним еврейским деятелем мы не имели; торговаться - это была задача команды Бехера.
ЛЕСС. И ваш отдел так сплоховал, что сообщил МИДу об отъезде евреев, согласованном вами устно с Гиммлером?
ЭЙХМАН. Да, но дело в том... Сведения наполовину верны, господин капитан, я ведь был с Бехером у рейхсфюрера. Нас ведь вызвали к нему обоих. Ну, и было разделение задач; один должен был позаботиться об одних делах, другой - о других делах. Бехер никак не мог, к примеру, обеспечить надежный переход евреев через границу. Это было в ведении моей команды.
ЛЕСС. Когда состоялась эта беседа с Гиммлером?
ЭЙХМАН. Я думаю, был конец мая или июнь 1944 г. Ставка Гиммлера была тогда где-то на западе Германии. Поезд стоял неподалеку от туннеля, и при воздушной тревоге его уводили в туннель. Туда мы ехали из Будапешта на двух машинах, Бехер на своей, я на своей, и время от времени мы садились вместе, чтобы можно было поговорить. Бехер вез - он мне сам показал - золотую цепь, которую хотел передать Гиммлеру для его подруги. У нее был ребенок от Гиммлера. Я такое вообще в первый раз услышал.
ЛЕТОПИСЕЦ. Тут Эйхман снова ошибается. Прежде всего, в дате: он поехал в ставку Гиммлера гораздо позже, в декабре 1944 г. Так говорит не только его попутчик Курт Бехер, в то время оберштурмбаннфюрер, но и сам Эйхман косвенно подтверждает это своим описанием ситуации. Лишь незадолго до конца года Гиммлер принял на себя командование германской обороной на юго-западном направлении, простиравшейся от швейцарской границы, через Эльзас до Пфалъца. Рейхсфюрер СС находился со своим личным штабом - как и до того на Восточном фронте - в специальном поезде, стоявшем на шварцвалъдской железной дороге у Триберга (между Рейнталем и Донауэшингеном). При сообщениях о налете вражеской авиации поезд скрывался в одном из туннелей этой горной дороги. Любовницу Гиммлера звали Хедвиг Поттгаст. Она в течение многих лет была его секретаршей, имела от него двух детей и жила неподалеку от Берхтесгадена в доме, который он распорядился построить специально для нее - в основном на ссуженные Борманом партийные деньги.
ЭЙХМАН. Гиммлер приказал мне доложить ему о делах. Потом он сказал в присутствии Бехера, что в отношении исхода войны он настроен оптимистически. Он сказал далее, что если бы все это пришлось ему делать еще раз, то он построил бы всю систему концентрационных лагерей не в теперешнем виде, а по английскому образцу. Я теперь не могу уже точно вспомнить, но я думаю, что во время этой беседы он сказал, что отдал приказ прекратить удушение газом, или - что он даст такой приказ.
ЛЕСС. Вы были награждены крестами второй и первой степени "За военные заслуги"? Вы помните, когда вы их получали?
ЭЙХМАН. Я получил... да, за... Мне надо вспомнить с самого начала, господин капитан. За дело с военным госпиталем я получил Железный крест второй степени. А незадолго до этого я получил... Крест "За военные заслуги" первой степени с мечами... я получил, когда вместе с Бехером... когда с Бехером был у рейхсфюрера.
ЛЕСС. Эта была награда за вашу работу в Венгрии?
ЭЙХМАН. Эти, господин капитан, кресты "За военные заслуги" - не столько награда, их ведь просто... Железный крест второй степени считался в полиции безопасности наградой, а кресты "За военные заслуги" просто раздавали время от времени в полиции безопасности, сверху донизу, столько-то штук.
ЛЕСС. Вот у меня показания Курта Бехера, которые он дал на допросе 10 июля 1947 г. Я читаю вам некоторые места, где он упомянул о вас: "Теперь я хотел бы сказать еще о беседе с Гиммлером, которая была у нас вместе с Эйхманом в его ставке в Триберге". Бехеру был задан вопрос: "Когда?" Его ответ: "Должно быть, в первой половине декабря 1944 г. Господин Гиммлер принимал господина Эйхмана в моем присутствии в течение десяти минут и кричал на него: "Если вы до сих пор убивали евреев, а теперь я приказываю вам заботиться о евреях, то извольте доложить, исполните вы этот мой приказ или нет". Господин Эйхман сказал: "Так точно, рейхсфюрер!" - и замер. Затем, после обсуждения, Гиммлер отпустил его, а я остался. Тут я умолял Гиммлера чуть не на коленях: "Ради Бога, поправьте дело с Эйхманом, пока он не уехал из вашей ставки; он ведь сделает всё вопреки вашим приказам, он и дальше будет их... Я знаю способ: наградите его крестом "За военные заслуги" первой степени с мечами!" И господин Эйхман был награжден тогда крестом "За военные заслуги" первой степени с мечами. И господин Эйхман смирился". Вот такие показания Бехера.