Читать интересную книгу Седьмое таинство - Дэвид Хьюсон

Лицо Фабиано покраснело еще сильнее.

— Я сказал ему, что думаю по этому поводу. Что его вовсе не следовало сажать в тюрьму за то, что он сделал.

— То есть за то, что убил человека? — воскликнул его коллега. — Что ж, это вполне в стиле Браманте, не так ли?

— Я просто сказал…

— И слышать не желаю, что ты там хочешь сказать. Вот возьми. — Он достал из кармана банкноту и сунул коллеге. — Ступай принеси кофе. Мне — как обычно. И себе тоже, если хочешь. И еще два для наших друзей.

— У нас мало времени, — отказался Коста. — Но все равно спасибо.

Все посмотрели вслед молодому карабинеру, который понуро брел вниз по улице.

— Знаете, что меня больше всего беспокоит? — спросил старший, качая головой. — Если такое случится вновь — такая же ситуация и те же самые участники, — любой идиот вроде этого Фабиано наделает точно таких же ошибок. Он-то считает, что все можно решить одними кулаками. — Он пристально посмотрел на агентов. — Вот что я вам должен сказать. Никакой это не герой. Я привык не судить о людях по их внешнему виду. Не такой я болван. Но что-то в нем такое было… Он вел себя так, что этот мой кретин начал к нему прямо-таки подлизываться, словно это сам Господь Бог или что-то подобное… И это было… скверно.

Перони кивнул:

— Понимаю.

— Нет. Послушайте. Я не очень хорошо могу это сказать словами. Встреча с ним оставила какой-то жуткий осадок. И с его женой тоже. Не в первый раз встречаю людей, которые потеряли ребенка. Понимаю, как нелегко нести такое бремя. Но прошло уж столько лет, а у них такой вид, словно это случилось вчера…

Коста не часто думал о Беатрис. Роза Прабакаран продолжала следить за ней. Если Браманте была как-то связана с последними событиями, то теперь постарается держаться подальше от бывшего мужа.

— Как вы считаете, они встречались? Несчастная мать и ее бывший муж?

— Я такого не видел. Они приходили сюда в разные дни. Кто знает?

Ему явно нужен был кофе. И что-нибудь еще. А пока складывалось впечатление, будто карабинер хочет высказать все, что думает, до возвращения напарника.

— Вот что я вам все же скажу. Ваш фигурант был тут не единожды. Потом приходил еще один раз. Дней пять, неделю назад. Вон туда ходил.

И он указал на площадь, на маленькую темную дверь с табличкой с неразличимой отсюда надписью.

— И это… — подсказал ему Перони.

— Его бывшее место работы, — ответил страж порядка таким тоном, словно это было очевидно. — Там все эти археологи занимаются своими делами. Браманте вошел туда, и тут мы услышали, чем они там занимаются. Орали и вопили!.. Мы отсюда все слышали. Я уже собрался было пойти и спросить, не нуждается ли кто из них в помощи, но тут бывший профессор вышел, лицо мрачное, вид грозный, а потом просто пошел по улице, как будто ничего не случилось.

Коста посмотрел на табличку на стене: археологический факультет университета Ла Сапьенца имел здесь небольшой офис, спрятанный за стеной, точно так же как дворец мальтийских рыцарей. Джорджио Браманте отказался от предложения занять прежнюю должность, но все-таки зашел туда, где раньше работал, а этот человек ничего не делает просто так, без должных на то оснований.

— А ученые все еще исследуют раскоп? — спросил он. — Тот, где пропал Алессио?

Карабинер отрицательно покачал головой:

— Нет, теперь это невозможно. Там, внизу, все огорожено. Что бы там тогда ни случилось, теперь это место считается смертельно опасным. Всякий раз, когда идет сильный дождь, там случаются обвалы и грязевые потоки. Дети время от времени туда забираются. Если мы их вылавливаем, домой они отправляются с надранными ушами. Как следует надранными — я не желаю, чтоб они вновь туда залезали.

Перони посмотрел на Косту, потом на свои ботинки и тяжко вздохнул.

— Что такое? — спросил карабинер.

— Я их только нынче утром начистил, — грустно ответил Джанни.

ГЛАВА 7

Было уже почти семь вечера, когда Артуро Мессина счел возможным покинуть Авентино. Над Тибром лениво висело оранжевое солнце. Его теплые лучи превращали реку в сверкающую золотистую змею, обрамленную с обеих сторон потоками медленно движущегося транспорта. Сквозь скопление автомобилей пробиралась полицейская машина, посверкивая сигнальными огнями и завывая сиреной. У Мессины не хватало совести кричать на водителя, чтоб тот ехал быстрее.

Он бросил взгляд назад, на холм. На набережной под ним уже собралась толпа, у кромки воды — тоже. Никто особо не дергался. Даже шакалы из прессы теперь явно поскучнели. Мессина служил в полиции всю жизнь, работал в форме, патрулируя улицы, потом в гражданской одежде, занимаясь расследованиями, прошел все ступени, прежде чем перейти на руководящую должность. Так что он прекрасно понимал нынешнее положение — временный застой, поиски в потемках, как в мутной воде, когда расследование почти застопорилось, когда спал первоначальный азарт, вызванный всплеском адреналина, когда стало понятно, что немедленного прорыва ждать не следует. Экскаваторы уже вгрызлись в участок Апельсинового садика. То, что вначале казалось простой задачей, обернулось кошмарной попыткой переместить небольшой пласт земли и камней, который все время осыпался и разваливался. Кретин-маркшейдер, присланный компанией, которая предоставила экскаваторы, по всей видимости, совершенно не справлялся со своей задачей. Ни один из археологов из команды Браманте помогать не пожелал: все они были возмущены происходящим. Джорджио уехал в квестуру, а без него поблизости не было ни единого специалиста, который мог бы дать квалифицированный совет по ведению дальнейших работ.

И экскаваторы шли вперед практически вслепую, а Мессина все еще наивно полагал, что по мере углубления работать станет легче. Как он сам сказал Фальконе, это все равно что срезать верхушку муравейника и заглянуть внутрь. Как выяснилось, комиссар занимался самообманом. Результат оказался гораздо более непредсказуемым. Гнездышко оказалось давным-давно покинутым. Внутренность холма представляла собой лабиринт тоннелей и разломов, опасных, рыхлых, грозящих вот-вот обвалиться. Один из экскаваторщиков уже начал намекать на то, что продвигаться дальше слишком рискованно. Армейские саперы выбрались наружу и, наблюдая за процессом из парка, с поросшей травой возвышенности, курили с таким выражением на лицах, которое явно говорило: все вы тут недоумки и любители. Экскаваторы уже превратили в гору камней то, что, на непрофессиональный взгляд Мессины, смотрелось как огромный подземный храм; стараясь добраться до слоя красноватой земли, они уничтожили явные артефакты и то, что выглядело горой разбитых и разломанных костей. Он уже понял, что это ему так просто с рук не сойдет.

Но все уже не имело для него никакого значения. Важно было только одно: здесь не нашлось никаких следов маленького Алессио Браманте. Ни клочка ткани с его одежды, ни отпечатка подошвы в грязи, ни отдаленных криков, еле слышного дыхания или сердцебиения, которые могли бы уловить чувствительные приборы, что Фальконе притащил сюда именно с этой целью.

Мессина смотрел на поток транспорта и говорил себе: мальчик не может исчезнуть просто так, словно по мановению волшебной палочки. Теперь оставалась единственная надежда — выбить хоть какую-то информацию из Лудо Торкьи. И поскорее. Чего бы это ни стоило.

Как всегда, он расположился на переднем пассажирском сиденье. Артуро не любил ездить сзади, не считал себя таким уж большим начальником. Он просто указывает подчиненным путь — именно это нужно любому войску, а полиция тоже своего рода войско, пусть они и не карабинеры.

Водитель, Таччоне, был из патрульных полицейских; его услугами Мессина пользовался достаточно часто. Не блещет умом, надежный и добрый малый ближе к сорока, из тех, что много лет подряд пытаются сдать экзамен на должность начальника отдела. Не такой яркий, честолюбивый и повсюду сующий нос индивидуум, как Фальконе. Но комиссару нужны и рядовые солдаты, думал Мессина, точно так же как и хорошие офицеры.

— Что бы ты делал, если бы кто-то вот так умыкнул твоего сына? — спросил водителя Мессина, не слишком рассчитывая получить ответ.

Таччоне обернулся и удивленно уставился на шефа. В его глазах появилось нечто, чего руководитель следственной бригады никогда прежде не видел.

— Да то, что любой стал бы делать, — тихо ответил водитель. — Завел бы этого подонка в маленькую отдельную комнатку. Убедился бы, что поблизости никого нету, и…

Здоровенный малый. Он, видимо, уже так делал, решил комиссар.

— Эти времена прошли, дружище. Мы теперь подчиняемся строгим правилам. Соблюдаем Уголовно-процессуальный кодекс. Букву и дух закона.

Уличный затор все больше затруднял движение. Ни маячок, ни сирена помочь уже не могли. Легковушки, автобусы, грузовики забили набережную Лунготевере на всем ее протяжении вокруг небольшой пьяцца ди Боккаделла Верита. За ней под лучами вечернего солнца виднелся лагерь протестующих, занявший почти все пространство рядом с Большим цирком, — скопище разношерстных палаток и тел, накрывшее до последнего квадратного дюйма землю, когда-то служившую императорским ипподромом.