Что такое случайность? Почему кирпич падает на голову именно этому прохожему — одному из тысячи? Подобного рода глубокомысленные размышления волнуют волнуют человечество тысячелетиями.
Однажды троице-сергиевский благочинный архимандрит Онуфрий и духовник лавры архимандрит Кирилл поручили мне помочь перевести на Кавказ в горы, туда, где уже многие годы на нелегальном положении подвизаются монахи-отшельники, одного из иноков лавры, иеродьякона Рафаила (Берестова). Это был монах совсем маленького, детского росточка, без бороды, с тоненьким голосом и простодушный, воистину как ребенок.
Заговорщическим шепотом отец Рафаильчик поведал мне, что по благословению отца Кирилла вынужден бежать в горы, потому что в одиночку борется с экуменизмом. На косяке дверей своей кельи в лавре он прибил листовку с надписью:
«ПОЗОР ЭКУМЕНИСТАМ!!!»
Я тоже никакого расположения к экуменизму не испытывал и потому взялся ему помочь, хотя и сильно сомневался в реальности нависшей над отцом иеродьяконом чрезвычайной угрозы. Да еще такой, что надо было бежать из монастыря.
— За мной наверняка устроят отчаянную погоню, чтобы заточить в каземат! — страшным шепотом поведал мне Рафаил. Он изъяснялся горячо, образно и весьма высоким стилем.
В «каземат» я, честно говоря, тоже не очень поверил. Кому нужен маленький иеродьякон?
Отец Рафаил был еще и художником. Кроме личных вещей, он собирался взять с собой в горы принадлежности для иконописи, мольберт, краски, а также запас иконных досок. Я понял, что одному мне не справиться, и решил позвать с собой друга, Сашу Швецова, который в это время был на побывке у родителей в Москве. По благословению отца Кирилла к нам присоединился еще один молодой человек — выпускник Московской духовной академии Константин. Теперь его зовут игумен Никита, и служит он в Брянской епархии.
На железнодорожном вокзале в Сухуми нас встретили дьякон Григорий, угрюмого вида лохматый человек, и его супруга матушка Ольга — полная ему противоположность, очень заботливая и приветливая. Мы остановились в их доме на улице Казбеге. Как оказалось, здесь часто находили приют те, кто тайком направлялся в горы к монахам.
Отцу Рафаилу не терпелось побыстрее добраться до горных келий, но все оказалось не так просто. Матушке Ольге позвонили из Загорска и предупредили, что по городу уже ходят слухи, что иеродьякон Рафаил отбыл в Сухуми и готовится уйти в горы, где живут вольно от советской власти, без всяких паспортов, прописок и регистрации. А если об этом говорили в Загорске, то, значит, скоро станет известно и местным властям. Так оно и случилось. Православные в Сухуми трудились на разных постах, поэтому на следующий же день мы узнали, что в сухумскую милицию поступила установка задержать опасного преступника иеродьякона Рафаила (Берестова), который намеревается перейти на нелегальное положение, может заниматься антисоветской деятельностью и ведет образ жизни тунеядца.
Я весьма удивился, что тревожные предчувствия маленького отца Рафаила оправдывались. А сам он, хотя вроде и готовился к такому повороту событий, узнав об открытой на него охоте, так перепугался, что уж совсем как ребенок в страхе забился под кровать и никак не хотел вылезать. Мы со смехом пытались его оттуда вытащить. В общем, роль грозного злодея и страшного государственного преступника, на которого объявлена целая милицейская облава, отцу Рафаильчику совершенно не подходила.
Но, как бы то ни было, поход в горы пришлось отложить. Мы посоветовались с гостившим в Сухуми у духовных детей печерским игуменом Адрианом, и тот наказал ждать, пока бдительность милиции ослабеет. Нашей молодой троице — послушнику Саше Швецову, академисту Константину и мне — это было лишь на руку. Целую неделю мы только и делали, что купались в море да загорали, пока наконец эта вопиющая праздность не ввела в самое мрачное раздражение хозяина дома отца Григория.
Как-то, подняв нас спозаранку, он торжествующе объявил, что для бездельников сладкое время кончилось. Наконец-то и для нас нашлась работа. День был на редкость солнечным и жарким. Ласковое море плескалось неподалеку. Чего-чего, а работать совсем не хотелось. Но делать было нечего, и после завтрака мы поплелись вслед за отцом Григорием через весь город к месту, которое он определил нам для трудовых подвигов.
Это оказалась самая окраина Сухуми. Дьякон привел нас к полуразрушенному кирпичному дому, который накануне купил за бесценок, и велел аккуратно разбирать эти руины, чтобы из кирпичей можно было сложить пристройку для летней кухни. Работа предстояла долгая, тяжелая и, в буквальном смысле, пыльная.
Мы отбивали часть стены, потом откалывали кирпич за кирпичом, очищали их от старого ссохшегося цемента и аккуратно складывали для погрузки в машину. Задав нам работу, отец Григорий сразу повеселел. Он повязал голову большим белым платком, отчего окончательно стал похож на бородатого разбойника, оседлал свой мотоцикл и уехал за грузовиком, посулив, что вернется через пять часов.
Все пять часов мы уныло разбирали высокую стену и сложили целую гору очищенного кирпича. Было невыносимо жарко. Мы обливались потом, цементная пыль разъедала тело с головы до ног. В третьем часу дня появился на грузовике отец Григорий. К нашему счастью, он решил позаботиться о нас и привез десятилитровый бидон воды, чтобы мы все-таки успели заготовить его кирпичи, прежде чем умрем от жажды.
Напившись, я поспешил усесться в единственное место, где была тень, — под полуразобранную стену.
Тени хватало ровно на одного человека, и я как раз уместился в ней. Но счастье продолжалось недолго. Дьякон окликнул меня, и пришлось нехотя оставить прохладное место. Уже не помню, что велел мне сделать отец Григорий, какую-то мелочь, но, когда я снова направился к теньку, там уже блаженствовал академист Константин. Я потоптался-потоптался, но даже пристроиться рядом было негде. И отошел в сторонку.
В это время-Константин заметил, что Саша Швецов тянет уже четвертую или пятую кружку воды.
— Эй, ты так все выпьешь! — закричал академист. — Оставь хоть немножко!
Но тот, не обращая на него внимания, демонстративно наливал следующую порцию. Константин бросился к нему, вырвал кружку, а хитрый Саша, уступив посуду без боя, подлетел к заветной стене и плюхнулся в тень.
Мы с завистью смотрели на него. Но и Саше не пришлось долго наслаждаться. Дьякон Григорий, увидев, что мы опять бездельничаем, зарычал:
— Да вы там прохлаждаетесь?! Быстро грузить кирпич! Я водителю заплатил только за час. И не буду из-за вас отдавать еще три рубля!