Общество волхвов ответило мне молчанием. К счастью, из соседнего помещения вышел парень с многодневной щетиной. Он спросил, кого я разыскиваю. Мне почему-то подумалось, что мужчина, разругавшись с женой, перебрался жить в свой офис (так оно и оказалось). Парень занимался шлифовкой металлических поверхностей и специализировался в заточке экзотических индустриальных лезвий. Он охотно вступил в беседу (слишком охотно) и уже через минуту рассказал мне, что никогда не видел арендаторов секции «Д» и не имел понятия, чем они занимались. Иногда ему казалось, что эти помещения вообще пустовали. Я потратил около десяти минут, завершая наш разговор. Мне даже пришлось восторгаться его оборудованием и пару раз отказываться от предложенного пива.
Возвращаясь через весь город в мотель, я прокручивал в уме вновь полученные сведения. Связь африканца с Обществом волхвов подтвердилась. Я знал его имя или, по крайней мере, псевдоним. Судя по тому, как этот тип заметал свои следы в доме Уолкера, он уже чувствовал, что я сел ему на хвост. Шлифовщик в секции «С» пообещал мне выяснить фамилию владельца одноэтажного комплекса складов на Чарльстон-роуд. Мы договорились о встрече на завтрашний день. Я надеялся, что количество смертей не превысит обычные нормы и у меня останется свободное время. Стоило мне подумать о работе, как тут же зазвонил телефон. Бобби Доллара вызывали в многоквартирный дом в Испанском квартале к клиенту, погибшему от сердечного приступа.
Оказалось, что покойный мужчина был патриархом большой семьи, приехавшей из Гондураса. С годами он превратился в старого ублюдка, чьи мерзкие проступки не позволили мне представить его продуктом своей эпохи и культуры. На самом деле он никого не убивал и не насиловал, но биография старика изобиловала таким дерьмом, что я с радостью согласился направить его в Чистилище. У меня не было надежды, что тысячелетний срок пойдет ему на пользу. Он даже не всплакнул, когда смотрел на неподвижно стоявших родственников. Судья почти не скрывал раздражения — мой клиент постоянно жаловался, что не заслуживал подобной участи. Исчезая в потоке света, который уносил его с собой, он все еще кричал о дискриминации и несправедливом наказании.
В любом случае, это было тошнотворное судебное разбирательство. Когда я вышел из «молнии», время в реальном мире перевалило за два часа ночи. (Оно продолжает идти, пока вы находитесь вне времени, хотя не всегда с одной и той же скоростью.) Я планировал вернуться в отель, налить себе водки и позвонить Жировику, который уже стал свиньей с мозгами человека. Затем я завалился бы в постель и отбыл в мир сладких снов. Но недавние события научили меня осторожности. Услышав тихий шум в подземном гараже, я выхватил револьвер. Да, вы чертовски правы — мой пульс ускорился.
— Кем бы вы ни были, у меня к вам предложение, — громко сказал я. — Наверное, вы не захотите связываться с уставшим, сердитым и вооруженным человеком. Давайте не будем совершать ошибок. Прошу вас выйти из укрытия.
Существо, возникшее передо мной, было таким большим, что на одно кошмарное мгновение я испугался худшего. К счастью, фигура имела человеческие формы и ничем не напоминала галлу, который гонялся за мной. С моих губ сорвался вздох облегчения. Я узнал моего старого приятеля — телохранителя графини.
— Жаль, что мы ограничены временем, Доллар, — произнес большой парень. — Мне очень хотелось бы посмотреть, как ты остановишь меня этой пукалкой, пока я буду складывать тебя, как салфетку.
— Да, досадно, что мы не можем схлестнуться, голубчик. Но если ты захочешь пригласить меня на вальс, возвращайся, когда я не буду таким сонным и усталым. Все нужно делать правильно. Сейчас мне так сильно хочется спать, что я готов выпустить пять пуль в твой череп, лишь бы поскорее добраться до постели.
— Следи за языком, крылатый мальчик.
— Слушай, что тебе нужно?
Я не шутил. Мне действительно хотелось выстрелить в него, чтобы наконец отправиться в койку и немного поспать.
— Одна дама решила поболтать с тобой. Она ждет.
Мое сердце застучало в груди. Это просто беда, если адский демон разыскивает вас посреди ночи. Но по какой-то причине я чувствовал странное и тошнотворное возбуждение.
— Ладно, пошли. Эй, приятель, я забыл твою кличку. Липкий? Нет, подожди. Скользкий?
Он грозно зарычал:
— Друзья зовут меня Сладким.
— Извини. А где твой приятель? С красивыми порноусиками?
— Корица? Он в машине.
— Надеюсь, ты не лжешь. Потому что посмотри, пожалуйста, на что нацелено мое оружие. Если кто-то вдруг выпрыгнет из кустов, я могу испугаться и отстрелить твой член.
К счастью для Сладкого, он говорил мне правду. Когда мы отошли от гаражных ворот, я увидел длинную машину с затемненными окнами. Она стояла у тротуара под уличным фонарем. Окно водителя было приоткрыто. Корица, сидевший за рулем во всем своем припудренном блеске, враждебно покосился на меня. Сладкий жестом указал на заднюю дверь.
Мне не хотелось поворачиваться к нему спиной (причем не только из-за этикета), поэтому я прижал ствол револьвера к его животу и, пригнувшись, заглянул в салон. Графиня повернула голову и посмотрела на меня. В тусклом свете интерьера ее глаза казались большими, как у самки оленя, хотя никто из сородичей Бэмби не имел таких мерцающих зрачков. Удовлетворенный тем, что Сладкий и Корица не мчались на поезде мести, я сел на заднее сиденье. Дверь салона захлопнулась, от чего у меня немного заложило уши.
— Приветствую вас, графиня, — сказал я. — Ваше стремление поговорить со мной в такое время ночи позволяет мне надеяться, что мы уже хорошие друзья. Позвольте, я буду называть вас Каз…
Я не успел закончить фразу, потому что она так сильно ударила меня по лицу, что едва не выбила с места мою челюсть. Я с удивлением взглянул на нее и попытался возмутиться:
— Эй! Погодите!..
Она нанесла мне новый удар, и на этот раз ее ногти впились в мою щеку, словно рыболовные крючки. Когда яркие искры перестали мелькать у меня перед глазами, я прикоснулся к лицу и почувствовал влагу на коже. Да, это была кровь.
— За что, черт возьми?
— Я знала, что вы самовлюбленный и бесчестный негодяй, мистер Доллар.
Свет в салоне все еще горел, и на ее бледных щеках пылал румянец, которого я прежде не видел. Наверное, вы сочтете меня безнадежно легкомысленным парнем, но я признаюсь вам, как на духу. Несмотря на жгучую боль от царапин, я любовался ее красотой.
— Не понимаю, почему вы так торопитесь умереть.
— Графиня, я не понимаю, о чем вы говорите.
— А я думаю, вы знаете, о чем идет речь!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});