они ввели для них новые налоги. Такая же история повторилась в 578 г. и в 584 г. В 578 г. король Шильперик, правивший на западе Галлии, также ввел новые налоги во всех подвластных ему городах. В ответ на это жители Лиможа подняли восстание, сожгли все налоговые записи и чуть было не убили налогового инспектора. Хотя восстание было жестоко подавлено, но через два года король был вынужден отменить новые налоги. В 584 г. Аудо, министр короля Шильдеберта, который также ввел для франков новые налоги, избежал смерти во время такого же народного восстания, лишь найдя убежище в храме. Противостояние франкских королей и крупных землевладельцев в этот период достигает такой степени, что в 587 г. два короля, контролировавших на тот момент основную часть Галлии: (старый) Гонтран и (молодой) Шильдеберт, — заключают между собой соглашение о совместных действиях против своих врагов из числа земельной аристократии. Но после смерти Гонтрана (593 г), не оставившего наследства, земельные магнаты объявляют войну молодому королю Шильдеберту и его матери Брунгильде, активно поддерживавшей своего сына, угрожая им расправой. В конце концов Шильдеберта убивают (а впоследствии — и королеву Брунгильду), а на трон возводят более покладистого Тиберта. В последующие годы земельная аристократия Галлии, сплотившись, буквально диктует франкским королям свою волю. Так, король Клотар, одновременно со своим восшествием на трон в 613 г., издает знаменитый эдикт, которым, по-видимому, под диктовку земельных собственников, предоставляет им широкую самостоятельность и ограничивает свои собственные права, прежде всего, по введению новых налогов и сборов. Но уже следующий король — Дагоберт (правил с 629 г.) восстанавливает свои королевские права и снова урезает права земельной аристократии.
Очень похожие явления происходят в Западной Европе и после эпидемии «черной смерти». Наибольшее сокращение населения произошло после первых, наиболее сильных, вспышек эпидемии (начиная с 1347 г.) — по оценкам, на 1/3 или даже в два раза. Первыми действиями французского короля (угадайте, какими?) после такого сокращения числа налогоплательщиков были: попытки собрать больше налогов с населения — точно такие же меры, какие в I тысячелетии принимали для пополнения своего бюджета сначала римские императоры (III–IV вв.), а затем византийские императоры, франкские и готские короли (VI в.). Эти действия опять вызвали активный протест населения. В 1356 г. (т. е. через 8 лет после первой, наиболее сильной вспышки эпидемии чумы) дофин Карл, под давлением горожан, был вынужден созвать так называемые Генеральные Штаты (собрание представителей народа). Но представители городов, участвующие в Генеральных Штатах, предъявили Карлу требование о том, чтобы он подчинялся во всех своих действиях избранному ими особому совету. Король отказался выполнить эти требования и распустил Генеральные Штаты. В ответ на эти действия в Париже началось восстание. Дофину Карлу ничего не оставалось, как снова созвать Генеральные Штаты (1357 г.) и под их давлением выпустить знаменитый «Великий мартовский ордонанс» (указ), которым вся полнота политической власти передавалась Генеральным Штатам, а права короля резко ограничивались. Характерно, что, как и в упомянутом выше эдикте 613 года (!), особым пунктом королю воспрещалось вводить новые или изменять существующие налоги без одобрения Генеральных Штатов. Впрочем, противостояние французских королей с собственными подданными не ограничивается лишь историей с Генеральными Штатами. Именно в это время (в 1358 г.) начинается знаменитое крестьянское восстание «Жакерия», и одна из главных причин крестьянского недовольства — непомерные налоги, наложенные на них королем.
Начавшиеся в 1347 г. эпидемии вызвали не только социальные волнения по вопросу сбора налогов. Если до этого в Западной Европе происходила постепенная отмена крепостного права и установилась относительная свобода выбора профессии, то в конце XIV в. и начале XV в., на фоне резкого сокращения населения, происходит обратный процесс. В городах вводятся жесткие цеховые правила для подмастерьев, напоминающие законы римских императоров IV в. по отношению к ремесленным гильдиям. В некоторых странах вводится крепостное право в отношении крестьян. Так, в Польше, на фоне дефицита крестьянских рук в деревне, уже к середине XV в. ранее свободные крестьяне фактически лишаются права покидать свой земельный участок — а окончательно крепостное право юридически оформляется в начале XVI в. Крепостное право возникает в этот период и в других странах Восточной Европы, включая восточную Германию.
Приведенные выше примеры даны лишь для иллюстрации: в действительности можно набрать еще с десяток известных случаев сокращения населения, и всегда оно сопровождалось очень похожими явлениями. Да и обычная логика говорит о том, что резкое сокращение населения не может не привести к серьезным негативным последствиям для государства и общества в целом.
То есть всё очень просто. Нынешняя тенденция иметь поменьше детей или вообще обходиться без них — в недалёком будущем приведёт к кардинальным изменениям общества, а потом и к катастрофе.
Так что если всякие там чайлдфри расписывают, как это замечательно, когда семья без детей, то они просто живут по принципу — после нас хоть потоп.
О будущем они не думают.
ЧТОБЫ ИМЕТЬ БУДУЩЕЕ, НУЖНО ИМЕТЬ ДЕТЕЙ. Мы обязательно должны усвоить одну простую истину: чтобы иметь будущее, нужно иметь детей. Это значит, что в нашей стране должны постоянно рождаться дети, т. е. те, кто ее унаследует. Никакой «уровень жизни» или «высокие технологии» не спасут страну от краха, если она пойдет по пути вырождения. Ибо для кого все это?
И знаете, что самое поразительное в этом вопросе? Что на него можно ТОЧНО ответить, определив минимально необходимую рождаемость. Ведь население — количественная величина. Понятно, что на это возразят: главное не количество, а качество, поэтому нужно не „нищету плодить”, а обеспечивать „уровень жизни”, повышать образование и т. д. А то, видите ли, „бабы нарожают” — и что с этим „материалом” потом делать?
*************************************************************************************
Обычно считается, что если двое родителей оставляют после себя двоих детей, то это простое замещение. И здесь нас подстерегает первое заблуждение. Принцип „двое родителей — двое детей” — это очень медленное вымирание. Почему так? Потому что не все дети доживают до детородного возраста. Разве не существует детской смертности? Разве кто-то отменял несчастные случаи? Разве не существует бесплодия? Все это есть. Поэтому для воспроизводства населения на одну женщину должно приходиться 2,1–2,2 ребенка.
Подумаешь, скажет кто-то. Одна-две десятых погоды не делают. Делают! Они меняют направление нашей мысли. Мы должны ясно понимать: двое детей в семье — это недостаточно для воспроизводства населения. Но сколько достаточно?
Для этого нужно принять во внимание наше нынешнее положение. Уже постепенно приближается к концу детородного возраста многочисленное поколение 80-х, когда рождаемость была на подъеме. Это значит, что число потенциальных матерей уменьшается. И оно будет уменьшаться еще лет 15. Ведь в 90-е годы рождаемость упала колоссально — почти в два раза.