есть свой человек в больничной канцелярии. В клинике Маклина, в Бельмонте. Представляете, мистер Кензи, сколько пациентов проходит через нее за год?
Клиника Маклина считалась одной из крупнейших психиатрических лечебниц в штате. Там находились и те, кто пришел добровольно, и те, кого содержали в больнице принудительно. Соответственно, у них имелись и открытые, и закрытые отделения. Они лечили все, от наркотической или алкогольной зависимости и синдрома хронической усталости до параноидальной диссоциативной шизофрении со склонностью к насилию. Клиника Маклина, рассчитанная на триста коек, в год пропускала через себя в среднем по три тысячи человек.
Шивон откинулась назад и устало провела рукой по своим коротко остриженным волосам. После нашей встречи в Уэстоне мы сели в машину вместе, но почти сразу попали в жуткую пробку, из которой выбрались только в Уолтеме. На Мэйн-стрит мы зашли в закусочную. В половине шестого вечера посетителей было немного. Мы заказали кофейник обычного кофе и еще один — без кофеина, чем немало порадовали хмурую официантку, тут же удалившуюся по своим делам, оставив нас в покое.
— Как Пирс вербует себе помощников? — спросила Энджи.
Шивон криво улыбнулась:
— Ему трудно противостоять. Вы согласны?
Энджи пожала плечами:
— Не знаю. Я никогда с ним не встречалась.
— Поверьте мне на слово, — сказала Шивон. — Он видит тебя насквозь.
Я с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза.
— Сначала он — само дружелюбие, — сказала Шивон. — Потом он с тобой спит. Узнает твои слабости, выведывает твои тайны. И ты оглянуться не успеешь, как уже у него в кармане. И делаешь все, что он скажет. Иначе он тебя уничтожит.
— Чем ему не угодила Карен? — спросил я. — Я понимаю, что он хотел проучить Доу, но ее самоубийство — даже для Пирса это слишком.
Шивон подняла чашку, но не сделала ни глотка.
— Вы до сих пор не поняли?
Мы дружно покачали головами.
— Вы меня разочаровываете.
— Вот ужас-то. Не знаю, как я это переживу.
— Доступ, мистер Кензи. Все упиралось в доступ.
— Это мы знаем, Шивон. Как, по-твоему, мы вышли на тебя?
Она покачала головой:
— У меня доступ ограниченный. Обрывок разговора здесь, бумажка с банковскими данными там. Скотту этого мало.
— Значит, — сказала Энджи и закурила, — Скотт нацелился захапать половину состояния Доу… — Что-то в лице Шивон заставило ее оборвать себя на полуслове. — Нет. Этим он не удовольствуется. Так ведь, Шивон? Он хочет получить все.
Шивон еле заметно кивнула.
— Поэтому он убрал с дороги Карен. Она была наследницей.
Еще один кивок.
Энджи задумчиво затянулась сигаретой:
— Хотя нет, погодите. Ему нет смысла выдавать себя за Уэсли. Даже если Доу умрут и обстоятельства их кончины ни в ком не возбудят подозрений, маловероятно, что они завещают состояние сыну, которого не видели десять лет. Но даже в этом случае Пирс ничего не добьется. Юристов ему не обдурить.
Шивон не сводила с нее внимательных глаз.
— Получается, — медленно произнесла Энджи, — что, даже уничтожь он Кристофера Доу, выгоды ему с этого никакой.
Шивон воспользовалась спичками Энджи и прикурила сигарету.
— Если только, — продолжила Энджи, — он не получил доступ к… Кэрри Доу.
Это имя, сорвавшись с ее губ, на миг повисло в воздухе и тут же тяжело обрушилось на стол, за которым мы сидели.
— Вот в чем дело, — сказала Энджи. — Так ведь? Они с Кэрри в сговоре.
Шивон стряхнула пепел с сигареты.
— Нет. Вы почти угадали, мисс Дженнеро.
— Тогда?..
— Она знает его под именем Тимоти Макголдрика, — сказала Шивон. — Последние полтора года у них бурный роман. Она даже не догадывается, что это тот самый человек, который довел до самоубийства Карен и хочет уничтожить ее мужа.
— Черт, — сказал я. — У нас была его фотография, а ее не оказалось дома.
Энджи топнула ногой по полу:
— Надо было нам заявиться к ней в гольф-клуб.
Шивон широко распахнула свои маленькие глаза:
— У вас есть его фотография?
Я кивнул:
— И не одна.
— Ему это не понравится. Ему это совсем не понравится.
Я театрально задрожал всем телом и погрозил ей пальцем:
— У-у! Как страшно!
Она скривилась:
— Вы даже не представляете себе, каков он в гневе, мистер Кензи.
Я наклонился к ней через стол:
— Позволь мне поделиться с тобой одним секретом, Шивон. Мне насрать на его гнев. Мне насрать на его обаяние. Мне насрать, что он видит насквозь тебя и даже меня. И что у него есть личный номер Бога. На это мне тоже насрать. Он психопат? Да. Он невероятно крутой спецназовец, который одним ударом может снести тебе голову с плеч? Очень за него рад. Он довел до смерти женщину, которая всего-то и хотела от жизни, что быть счастливой и водить, блин, «камри». Он превратил мужика в овощ, просто потому, что ему так захотелось. А другому отрубил руки и отрезал язык. Он отравил собаку, которая мне нравилась. Очень нравилась. Хочешь увидеть настоящий гнев?
Шивон всем телом вжалась в красный кожзаменитель спинки сиденья и нервно взглянула на Энджи.
Энджи улыбнулась:
— Он долго раскачивается. Но уж если его завести… — Она покачала головой. — Забирай детей и уезжай из города, потому что он все тут разнесет.
Шивон перевела взгляд на меня.
— Он умнее вас, — прошептала она.
Я хмыкнул.
— У него было передо мной преимущество. Он знал обо мне больше, чем я о нем. Но теперь мы сравнялись. Теперь я тоже проник в его жизнь, — сказал я. — И останусь в ней до конца.
Она покачала головой:
— Вы даже не представляете, с чем вы… — Она опустила глаза, продолжая мотать головой.
— Чего мы не представляем? — спросила Энджи.
Шивон подняла глаза и замерла:
— С чем вы связались. Во что вы влезли.
— Ну так расскажи нам.
— Спасибо, но нет. — Она убрала сигареты в сумочку. — Я и так сказала вам все, что хотела. Надеюсь, что вы не станете сообщать обо мне своему приятелю из миграционной службы. Желаю вам всего самого лучшего, хотя не думаю, что это поможет.
Она встала и закинула на плечо сумку.
— Почему Пирс так безжалостно обошелся с Карен? — спросил я.
Она посмотрела на меня сверху вниз:
— Я только что вам сказала. Она была единственной наследницей.
— Это я понимаю. Но почему он просто не подстроил ей несчастный случай? Зачем было по частям отнимать у нее жизнь?
— Такие у него методы.
— Это