Читать интересную книгу Баффер - Михаил Дулепа

Хорошо, что пуля ударила после того, как я разделся, и в ране нет ниток. Чистая ранка, дырочка, можно сказать, непонятно почему не задевшая крупных сосудов, не раздробившая мне кость. Плохо, что ударила под углом, пройдя через всю икру, и остановилась вот тут.

Я потер пальцем место, где пуля должна была выйти, вырвав здоровенный кусок мяса, вперемешку с обломками кости.

Ура «ледяному щиту», блокирующему шанс критического удара!

Только что ж теперь делать?

«Мема» на девять часов с копейками. Врата восстановятся через шесть с половиной часов. Эффекты? «Освящение», «мигание». Хорошо, в другой ситуации можно было бы задуматься, почему я был «отравлен», но сейчас нет эффекта «кровотечение», уж не потому ли, что травил наркотой меня маг? Плохо, что «развеять магию» у меня только одно…

Идти в деревню? Встав, я дохромал до зеркала, оставляя мокрые следы на полу. Видимая часть моей фигуры была окружена легким сиянием «освящения», в игре по «яркому сиянию» даже присутствие невидимки можно было заметить. И вот выхожу я весь такой красивый с дыркой в ноге… это если смогу пройти два километра по вязкой грязи, покрытой быстро тающим мокрым снегом. Но выхожу к деревне. Арсенал почти пуст, я почти беззащитен. Тетка в городе, пойду, значит, к ее брату… который тоже не факт, что здесь. О магии все уже знают, что хуже – знают из слухов, а что селянам в уши могли нажужжать, это еще вопрос. Ну ладно, дойду, найду машину. Час до Гнединска, там в больницу. Пулю вынут, понятное дело, и тут же настучат ментам. Это если еще на операционном столе аккуратно под наркозом какую-нибудь артерию не вскроют…

Я снова вспомнил твердый, ненавидящий взгляд Иванцова. Сколько их, людей, которые будут защищать от магов свои семьи, даже не глядя, кто перед ними? Кому будет хватать одного только слова «маг»?

Черт с ним – мне вытаскивают пулю, я тут же ухожу вратами обратно. Завтра за мной придут местные? Послезавтра? Сколько мне ждать, пока кто-то не придет ранним-ранним утром по гасящему все звуки снегу и не запалит мой дом со всех четырех концов, задумчиво глядя поверх дедовской двустволки на окна?

Не-е, не пойду я в деревню. Нечего мне там делать. Вообще, сейчас даже Доку нельзя доверять. К тому же до него шесть с половиной часов.

Я еще раз осторожно пощупал ногу. Черт побери, для счастья не хватает всего двух сантиметров! Вот же она, пуля, прощупы-ы-ывается-а! Нет, ни хрена. Глубоко слишком.

Хорошо. Так, что у меня еще есть? Инструменты в пакете, можно разрезать… нельзя, я не знаю, как доставать пулю. Разворочу всю ногу, потом только ампутация и поможет. Вздохнув, я начал прикидывать. Вот дырка. В ней, на глубине семи сантиметров, пуля. Девять миллиметров, ориентирована… точно по оси канала, не крутило ее. Кровь уже сочится, надо поменять тряпку. Что я могу сделать?

Заклинания? Два «восстановления», «починка», не действующая на живое, «развеять магию», две оцепы. Полцарства за хил! Где все лекари, почему их и в жизни, и в игре хрен найдешь?!

Рука упорно тянулась накрыть рану, зажать. Наверное, надо принять обезболивающее? Или рано… как оно с феритином сочетается?

– «Не будет у него ни усталого, ни изнемогающего».

Ох… боль словно обновилась, я стал чувствовать ее острее, зато перестали путаться мысли.

Выходов ровно два – или подождать два часа и «стрелами» выгрызть тот участок ноги, где сидит пуля… На мне «освящение», оно уменьшает в полтора раза физический урон, зато настолько же увеличивает магический. Промахнусь – дырка будет в полтора раза глубже. Трехсантиметровая полость в мышце… плюс кость заденет, если промахнусь. И останутся микрочастицы, «обрезанные» пролетевшими импульсами стрел, вызывая нагноение… нет, это не подходит, проще сдаться обратно Иванцову.

Значит, второй выход.

Аптечка, инструменты. Ножницы, зажимы, лезвия для скальпеля. Тонкая хромированная железка. Зонд, так это называется, да? Меч у Консервы был инкрустирован, не простая цельная железяка, но все равно починило… Дубина, чтобы в следующий раз до проведения всех возможных экспериментов в город ни ногой! Слышишь?

Слышу, не ори. Спирт в бутылочке, налей тарелку и зонд в него!

Заменив тряпку резиновым жгутом, я сделал два укола обезболивающего, с тоской приставил зонд к отверстию… черт, ну что же я делаюууу!!!!

Остановился, только когда клятая железяка ушла в рану, кажется, почти вся. Наверное, я не туда уколол, потому что больно было невыносимо! Но я был уверен, что слышал… не ушами – всем телом слышал этот омерзительный звук, когда стальной щуп наткнулся на пулю. Она там, в самом конце, и зонд упирается строго в ее клятое донце. Теперь… Палец прижат строго параллельно к скользкой железяке, пальцы почти не дрожат. Цель – не доходя полутора сантиметров до кончика зонда. Строго в центре, строго по оси этой железяки. Так, чтобы вместе с зондом выгрызло кусочек пули. Он тонкий на конце, его целиком испарит. Ну…

Протолкнув зонд как можно дальше, понимая, что да, он уперся в кусок металла вон там, внутри мышцы, я прохрипел:

– Остры стрелы твои!

Зонд скользнул дальше. На два испаренных заклинанием сантиметра дальше.

Я повалился на пол… наверное, я что-то не так делаю. Или чего-то не учел. Только времени нет, не решусь сейчас – не решусь никогда. Встал на колени, придерживая торчащий из ноги инструмент, сел обратно на скамью. Продолжаем развлечение! Сосредоточиться! Не удается, с железякой из ноги.

– «Не будет у него ни усталого, ни изнемогающего».

На этот раз боль не усилилась, но послушное заклинанию сознание прояснилось. А я сказал – продолжаем! Господи, ну пусть получится, ну чего тебе, скотине, стоит?! У меня должно получиться!

– «Укрепи сталь Божьим перстом».

А теперь – тянуть. Думать уже поздно.

Если я полагал, что раньше было больно, то я ошибался.

Наверное, я орал, скорее всего, даже визжал, вытаскивая из себя слившиеся в единое целое зонд и пулю. Это почему-то не запомнилось. Когда из раны вышла созданная мной странная конструкция, я снова хотел упасть на пол, но удержался непонятным усилием. Даже не то чтобы гордость, какая гордость у кричащего человека с мокрым от слез лицом, просто туда, куда думал упасть, кровь брызнула, а я уже как-то привык, что почти чистый.

Дотянувшись до полотенца, я зажал его зубами и скорчился, пережидая, кроме боли, ощущая только текущую по лодыжке теплую кровь. Наверное, без очистившего голову «восстановления» вполне мог потерять сознание, но, несмотря на боль, я был совершенно свежим. Наверное, оттого так ярко все воспринимаю.

Дальше было все просто – бросив слившийся воедино с пулей зонд, я уставился сквозь слезы на листок с перечнем действий. Промыть… сделано, сделать укол… сделано, нанести мазь… нанес. Оставить рану открытой… что, совсем? А, ну да, индпакет. Принять таблетки… одна выскользнула из рук, при этом в блистере их вообще только две и было, пришлось отставить негнущуюся правую ногу и изобразить акробатический этюд «марионетка влезает под стол». Нашел. Съел.

«Как можно скорее отвезти больного в больницу». Издеваетесь, да? Ну, хрен с вами.

Я оглядел кухню. Лужи красной воды на полу, обрывки упаковок, мокрые бинты. Черт, я всего одну маленькую дырочку заделал, что ж творится при ампутациях? На картинках все чинно – халатики, марлечка, строгая стерильность, а на самом деле наверняка там даже потолки в крови.

И что самое поганое – все закончилось.

Пули в ране нет, бинт намотан, лекарства съедены. Я больше ничего не могу сделать. Осталось самое страшное – ждать!

Нога не дергала, просто ныла. Кажется или нет, но после того, как я закончил, мне стало легче. А может, это просто, наконец, лекарства подействовали. Черт, а ведь у кого-то под рукой только водка, нож да йод, и ведь оперировали, и выживали. А я тут нюнюсь, бобошечку ему сделали. Встань и иди!

Но на уборку сил не хватило. Набросал тряпок на лужи, веником согнал в угол все, что намусорил.

На стол две тарелки, в каждую – пакеты с лекарствами. «Температура», «антибиотики» и отдельной стопкой то, чем перевязывать буду. Потом может не быть времени искать все это в коробке. Или сил.

Две банки с вареньем, подаренные запасливой теткой, к печке. Наполнить все кастрюли водой, одну поставить к плите, мне надо будет много пить. Подхватив из жилой комнаты старый стул, выбил ему сиденье и в сенях поставил, подсунув вниз старое ведро. До ветра бегать на двор, я может, и не смогу, но сюда дохромаю. Не смогу дохромать – в город и сдаваться. Черт… Надо было уходить в Хабаровск, там два километра… ах, да, освящение.

Мысли путались, что при общей бодрости немного пугало. Ногу я чувствовать перестал, поэтому натянул треники, накинул оставшийся от старой хозяйки ветхий, но чистый халат, и вышел во двор, в три ходки наполнив сушилку у печи дровами, в дополнение к уже лежавшим в сенях. Не знал бы строгостей с оборотом, подумал бы, что Алла ухитрилась в аптечку наркоту добавить.