Читать интересную книгу Иди сквозь огонь - Евгений Филимонов

В кресле ровно посапывал спящий Виссарион, и в ногах у него, свернувшись комком, дремал маленький чёрный котёнок.

Глава 29

Кирилл метался по кабинету, который внезапно превратился в душную клетку. Доносящаяся из-за стен какофония клубной музыки, ещё больше усугубляла чувство загнанности. Душу раздирали воспоминания, обходящие все заслоны, которые он ставил на их пути. Сейчас его спасло бы неотложное дело, куда можно погрузиться с головой, переходя в режим экстренного принятия решений. Но, отлаженный, как швейцарские часы, бизнес давно превратился в саморегулируемый организм, лишь изредка нуждающийся в корректировке. За делами постоянно присматривали те, кому он доверял, почти, как самому себе. Да, почти – ведь полностью доверяться кому-либо он разучился очень давно. Названные братья по стае стали для него друзьями и соратниками, но семейной близости, несмотря ни на что – не возникло. Даже Грай, которого он называл первым настоящим другом и тот не заслуживал абсолютного доверия. Настоящий вожак стаи всегда должен заботиться о своей спине и глотке, ведь его в любой момент могут полоснуть по горлу кривыми кинжалами клыков. И даже друг мог сделать это, ведь власть так притягательна.

Кайзер угрюмо ухмыльнулся. Да, власть… Он любил чувствовать, как ломает людей его сила, перемалывая их сопротивление в труху. Это было… да, забавно. И нет никаких гарантий, что забава вдруг не окажется притягательной и кому-то из близких. А тут ещё эта возня с Валетом, мелким братцем, нечаянно вошедшим в стаю и ставшим неотъемной её частью.

Невозможность мгновенного решения этой внезапно свалившейся на голову проблемы создавало множество новых, вытекающих одна из другой. Взять Грая – каменный мужик, и вдруг расплылся, поддавшись непонятно откуда просочившейся надежде изменить свою, и не только свою, жизнь. С этим срочно нужно что-то делать. Замутить какую-нибудь заварушку? Война стирает все терзания, и человеческое отступает перед волчьим.

Кайзер прикинул, есть ли хоть малейшая необходимость заварушки, которая будет на пользу общему имиджу стаи. Просто так, без всякой объяснимой причины, начинать войну или свару – не простит никто, будь он хоть сам император Поднебесной. И снова облом – стая давно вырезала вокруг своих границ всех отмороженных, не пожелавших принять новых соседей и способных на партизанщину. Детдомовцев уважали, матерясь и плюясь при упоминании их имён, но – всё же уважали, как уважают любую неподвластную силу.

Мысли вернулись к Граю. Что же происходит с другом? Откуда эта нелепая мысль начать всё сначала, с чистого листа? Братец нехорошо удивил.

Кайзер вспомнил – да, ещё же приключилась встреча с Пал Палычем. Вот, это могло сбить с толку, слишком глубока, даже в нём самом, была память о тех днях, когда он практически заменил пацанам отца, не выделяя кого-либо, а скопом, любя и уважая, по-мужски, и находя для каждого что-то необычно личное и тёплое. Тепло этого отношения и сейчас ещё жило где-то глубоко, но его надежно перебил жар жертвенного огня, взвившегося к небесам в тот страшный день. Да, Пал Палыч… Жизнь странная штука – подбрасывает жестокие шутки, когда уже кажется, что всё позади и жизнь выстроилась надёжно и надолго. С этим тоже что-то нужно решать. Грай передал слова старика, правильные и понятные. Но, они давно живут по своим правилам, переплавив в жарком огне те, которым учил детдомовский трудовик.

От мыслей отвлекла трель сотового. Взглянул на номер – звонил Гвоздь, один из братьев. Кайзер поставил его наблюдать за больницей, хотя изначально с Граем они решили этого не делать. Но, что-то подсказывало, какое-то шестое чувство, что больницу нельзя оставлять без присмотра. И отправив Грая решать вопросы со школой, он вызвонил Лёшку-Гвоздя, получившего своё прозвище в детдоме за долговязость и невероятную доставучесть. Быстро переговорили, собрат помнил Розу и заверил, что не упустит её появления ни за какие коврижки. Ну и всех, кто покажется странным – тоже, заведение вряд ли имеет толпы посетителей, слишком уж оно… нехорошее, да.

– Да. Слушаю тебя, Лёш.

– Кирилл, – наедине, как и все остальные, брат пользовался настоящим именем. – Похоже, ты снова угодил в яблочко. – В голосе прозвучала улыбка. – Только что внутрь вошла, правда перед этим крутилась перед больницей, словно вынюхивая что-то. Да, на самом деле, как кошка, ты бы видел это.

– Роза? – Кирилл ощутил зуд в плече, там, где таилась печать волка. Значит, он не ошибся – цыганка повела свою игру, утаив от него что-то важное.

Внутри шевельнулась ярость. Роза обманула его, но почему? Что она может искать в больнице, ведь Валерка всё ещё в состоянии овоща, Кирилл разговаривал с доктором с утра и изменений никаких не обещалось. Так что её повлекло туда?

– Да, она самая. Прилетела, как ошпаренная, чуть ли не бегом. Но возле больницы тормознулась, и ждала, не пойми чего. Глаза дикие, сама – как кошка перед аквариумом. А потом юркнула внутрь, и тишина. Я уж туда не пойду, мало ли, не хочется натыкаться нос к носу, ну её.

– Нет, внутрь тебе не надо. Это… – Кайзер лихорадочно укладывал полученные сведения, кусочек за кусочком. «Кошка перед аквариумом?». Чёрт, а ведь и вправду, почему бы и нет?

– Так, Лёш. Ты же всех фиксировал?

– Обижаешь, конечно же, всех, как есть – зафиксировал, в блокнотик срисовал да и сфотал тоже.

– Ага, кто там ещё засветился? С утра и до прихода нашей бесценной Розы.

В трубке еле слышно донеслись шуршащие звуки переворачиваемых листков бумаги, сопение, хмыкание. Наконец, брат ответил:

– Кирилл, короче – всего в больничке побывало 18 человек, половина – всяко родня этих поцов внутри, шибко уж воровато выглядели, да и баулы с хавкой тащили. Парочка солидных мэнов светанулись, бог их знает, что внутри забыли, может чиновники какие, доктор их провожал потом.

– А, вот – точно! Откидывай всех, кто ушёл – остался кто-нибудь? – Кирилла захлестнул азарт, похожий на тот, с которым волк чует верхним нюхом след добычи, ощущая, что он вот-вот предстанет перед глазами.

– Киря, не знаю, в чём прикол, но в больничке на момент прихода Розы оставался только один человек.

– Кто? – Запах дичи становился всё гуще и гуще. – Не тяни кота за хвост, кто?!

– Девчонка, лет семнадцати – вся такая лапа, ты не поверишь, прям школьница. Роза, считай, на пятки ей наступила, когда прискакала. О, слушай – получается, она от неё и ховалась, внутрь не шла? – в голосе Гвоздя прорезалось восхищение собой от самостоятельно сделанной догадки.

– Школьница? Чёрт, похоже на то. Очень похоже… Короче, оставайся там, если что – сразу звони, я сейчас собираю наших; подлетим, как сможем. Если выйдет кто из них, – Кирилл прикинул, что может сделать Гвоздь в этой ситуации, но, больница находилась в чужом районе, где его выкрутасы могли не понять. – Да, если выйдет эта девчонка – паси её, Роза никуда не денется. О'кей?

– Без проблем, Кирилл. Всё, жду.

Вот и всё. Кирилл ощущал сейчас восторг – он снова оказался прав, почуяв будущее. И теперь оставалось лишь собрать стаю и устроить охоту. И горе добыче, если это окажется тот, кто замутил всю эту бодягу. Школьница, надо же. Обычная девчонка. Или – не обычная? Кирилл вспомнил предостережения Розы, но волк внутри довольно оскалил зубы – чем сильнее враг, тем ценнее победа. И тем вкуснее кровь, истекающая из разорванного горла.

Предстояло собрать братьев. Всех. Дело касалось Валета, и они ожидали, что вожак, как всегда, найдёт обидчика. Обзвонить всех – дело недолгое.

Он созвонился со всеми, выдёргивая одного за другим. Сухо сказал, что нужны все, неотложно и без всяких отмазок. На вопросы о причинах такого аврала усмехаясь отвечал, что имеет одну новость, которая всех порадует и позабавит.

Остались только Малыш и Грай. Малыш ещё на задании, и снять его можно по дороге в больничку, пусть посидит до упора, мало ли что увидит.

А вот ближайший друг, вроде бы, только что находился рядом, но найти его не смогли. Внутри плеснулся гнев – куда он пропал в такой важный момент? – но Кирилл быстро осадил себя – брат имеет право заниматься, чем угодно. И, всё-таки, куда он пропал?

Он набрал номер Грая и застыл в ожидании ответа.

Глава 30

Чашки уже опустели, и от чая остался лишь аромат, не желающий рассеиваться в тесной каморке. Молчание пока не достигло стадии тягостного, но уже перешло за рамки обычной бездумной расслабленности после чаепития.

Пал Палыч и Грай сидели и ждали, кто же продолжит разговор. Опасаясь начать и разрушить то, что ещё не оформилось, не обрело даже слабых очертаний. Но что-то, всё-таки, возникло, иначе этот разговор давно прервался бы, и вряд ли бы когда-нибудь возобновился.

Палыч знал, что же он может использовать, как последнее средство. Понимание пришло внезапно, и его потрясло открывшееся и такое очевидное знание. Всё это время он смотрел, но не видел, мучительно стараясь понять причины расположения к Кате, возникшего раз и навсегда, безоговорочно. И это, действительно, последнее средство, которое нельзя использовать в данный момент, пока идёт игра характеров и намерений.