со свирепостью и прямотой зверей.
Ходкамсет нахмурился.
– Ты хочешь, чтобы мы сделали по-другому? – Спросил он. Голос его был сдержанным, но в глазах таилась угроза.
– Да, – ответила она смело. – Если мы продолжим действовать так же, то в конечном счете будем арестованы городской стражей. Это чудо, что мы до сих пор не навлекли на себя их немилость. А если это случится, наша задача станет ещё более сложной, если вообще выполнимой.
Щёки жреца вспыхнули от гнева.
– Мы были осторожны! – запротестовал он.
Она покачала головой.
– Недостаточно осторожны. И мы всё ещё должны поймать избранного. Я думаю, настало время рассмотреть новый план поимки.
– Какой?
Она вздохнула.
– Тот, кого мы ищем, – убийца с высокой репутацией. Преступный мир здесь должен иметь какие-нибудь сведения о нём. И выгода не только в этом. Союз с местными преступниками не только обеспечит нам новые пути поиска, но без сомнения, будет иметь большое значение для защиты нас от гнева города. Я думаю, что мы можем прийти к некоторому выгодному сотрудничеству с ними.
Жрец около минуты раздумывал над этим предложением.
– И как ты предполагаешь связаться с ними? – Спросил он наконец. Вопрос был задан всё ещё гневным тоном, в котором, однако, уже было и немало интереса.
Внешне Некисет осталась безразличной, но мысленно вздохнула с облегчением. Жрец всё же собирался последовать её совету.
Она снова вздохнула и продолжила, обрисовывая в общих чертах свой план.
* * * * *
В этот день рынки и улицы каждого квартала города были переполнены тысячами людей из всех слоёв общества.
Частично из-за многочисленных толп, бродящих по улицам, но в большей степени из-за пёстро разрисованных костюмов, которые многие из них носили в начале дня, Этос решил, что это своего рода праздник. Обычно ему бы было любопытно, что это был за праздник, и почему и как его будут праздновать, но сегодня его вообще мало что могло заинтересовать.
После того, что случилось этой ночью в аллее между ним и Джитиндером, он чувствовал сильную душевную боль, и твёрдо решил поговорить с Артемис. Но после трёх дней, проведенных в своей стеклянной тюрьме, слушая стоны умирающих людей, он знал, что шел по краю здравомыслия, рискованно близко к безумию. В его сердце была боль, а на душе – тяжесть.
Всё же для него оставалась ещё одна надежда. Он должен её увидеть. Она была его единственным светом, его единственной надеждой на спасение. И жажда поговорить с ней была столь сильна, что стала практически физической потребностью.
Однако, прежде чем поговорить с Артемис, он должен найти её, и это была нелёгкая задача. Её негде было искать, хотя он искал в местах, где она бывала, в местах, куда она брала его.
Так как день прошел безуспешно, поиск начал оборачиваться сказочной задачей. Более того, однажды в толпе он заметил девушку, которая со спины или со стороны выглядела как она, и только чтобы выяснить, что это было не так, он приблизился к ней. Пока день медленно проходил, ему казалось всё более и более вероятным, что Артемис сознательно скрывалась от него, избегая тех мест, где он будет искать. Другой человек, возможно, мог бы оставить поиски, но Этосу требовалась сила, чтобы избежать поражения.
Розового оттенка сумрак окрасил небо, и в отдельных кварталах города начались разрывы и яркие потрескивания фейерверков, знаменующие начало праздника, когда он наконец увидел девушку. Она стояла у киоска на нижнем рынке, на некотором расстоянии от него, её яркое лицо было лишено обычного выражения счастья, улыбка исчезла, а брови были изогнуты в беспокойстве.
– Артемис! – позвал он сквозь шум рыночной площади, прокладывая путь к ней сквозь толпу.
Она развернулась, увидела его, и её глаза расширились от ужаса. Лицо девушки побледнело, она отпрянула, развернулась и убежала.
– Артемис! – снова закричал он, прокладывая путь прямо через толпу. Она почти скрылась из вида, убегая вниз и в сторону по маленькой дорожке и не оглядываясь.
Этос резко остановился, на миг боль сомкнулась в его сердце. Он боялась его!
– Нет! – сказал он себе, борясь со слезами. – Нет! Этого не может быть. Никогда. Он поговорит с ней, заставит ее понять…
Он помчался за ней.
– Артемис! – закричал он.
Она была быстра, но тренированный мастером-ассасином парень быстро преодолел расстояние между ними.
– Артемис! Подожди! – он задыхался, приближаясь к ней.
Девушка оглянулась, потом скользнула в сторону от дорожки, туда, где у стены стояла груда деревянных ящиков, заполненных мусором. Едва притормозив, в попытке блокировать его путь, она дёрнула их так, чтобы они упали за ней.
Не теряя скорости, он легко миновал этот завал.
– Подожди! Пожалуйста!
Она снова оглянулась, и взгляд девушки был испуганным, словно за ней гналось чудовище. Внезапно Артемис упала и растянулась на земле. Этос остановился, почти споткнувшись об неё.
Артемис! – он задыхался. – Почему ты убегаешь? Мне нужно поговорить с тобой!
– Она не хочет говорить с тобой, – сказал Джитиндер резко, внезапно появляясь из дальнего конца аллеи с той же нагинатой в руках. Он занял позицию в десяти шагах от Этоса.
Артемис поднялась на четвереньки.
– Но я… Мне нужно поговорить… Мне нужно…
– Не интересует, – голос Джитиндера был грубым.
Этос обменялся с ним взглядами.
– Почему ты думаешь, что я – Гадюка?– спросил он. – Почему?
– Я не думаю так, – спокойно ответил Джитиндер. – Больше нет. Но ты знаешь его, и этого для меня достаточно. Артемис чувствует то же самое. Оставь её. Держись от неё подальше.
Его глаза опасно мерцали, а пальцы сомкнулись на рукояти нагинаты, словно в ожидании, что сейчас ей придётся воспользоваться.
Артемис стояла позади него, и на её испуганом лице отражался вызов. Она ничего не сказала, да это и не было нужно. Всё было там, в её взгляде, которым девушка смотрела на Этоса, как на монстра.
– Артемис, я… – начал Этос, но голос подвёл его, и он почувствовал сильную боль, растущую в сердце, как будто был ранен. – Ты не понимаешь, – тихо закончил он.
– Нам все равно, – ответил Джитиндер. – Просто иди. И скажи своему хозяину, что я приду за ним. Скоро.
Этос ошеломлённо отступил на шаг. Одинокая слеза поползла по его левой щеке. Он покачнулся, а затем развернулся и побежал, не в