Читать интересную книгу Велиная княгиня. Анна Романовна - Александр Антонов

- Божий человек, сын мой, кто побеждает духом истинным и соблюдает мои дела, тому дам власть над нечистыми, и они сокрушатся.

- Но я не хочу сокрушать их, Всевышний! Я вразумлю твоим словом, - ответил Григорий. - Да пребудут твои силы во благо твое. Аминь.

Святой Дух бесшумно скрылся за потолком, а Григорий придвинулся к Владимиру и снова взял его за Руку.

- Внемли тому, что услышишь, - сказал он.

- Слушаю твое слово, святой отец.

- Внемли с прилежанием. Ты великий князь великой державы, но не ведаешь, откуда ты произошел. Ты не варягов корень, и Рюрик, прадед твой, не от них. Внимай и запоминай всё о твоем прошлом, о прошлом твоего народа.

- Повинуюсь, - ответил Владимир.

- Слава тебе, Господи, что ведешь меня стезей истины. - И Григорий стал рассказывать, откуда пошла земля русская. - Давным-давно, во времена незапамятные, от правнука Иафефова, Скифа, произошли пять братьев-князей - старшие и мудрейшие Словен и Рус, ещё Болгар, Камам и Истер. Все они жили на берегах Русского моря в трехтысячные годы от сотворения мира. В сие время Словен и Рус с народом своим оставили древнюю отчизну, ходили по странам вселенной, обозревали безмолвные пустыни, как орлы бескрылые, много лет искали селения по сердцу своему и наконец пришли к озеру Мойску. Тогда волхование открыло им, что сие место должно быть для них отечеством. Словен поселился на реке Мутной, но, не ведая сего, назвал реку Волховом в честь сына своего, другую же, коя впадала в Мутную, - Волховцем. Ещё найдя реку вблизи, назвал её в честь жены Шелоной, а озеро, в кое впадал Волхов, - Ильмером, в честь кровной сестры Ильмеры.

Много силы накопилось у Словена, народ его рос, и заложил он на высоком холме меж Волховом и Волховцем дивный град Словенск. Радоваться бы, но трудно начала складываться жизнь Словена. Старший сын его продал душу дьяволу и стал лютым чародеем, принимал на себя образ крокодила, скрывался в реке, топил и пожирал людей, не хотевших обожать его, как бога Перуна, которому словены молились. Отец Словен выпроводил его из града, из реки и поселил в пустынном месте, какое ноне зовется Перунью. Там к нему пришли язычники и стали поклоняться Волхву. Они уверяли Волхва, что он есть бог. Но пришел час, и сами идоляне утопили своего бога в реке, а когда тело прибило к берегу, закопали его в землю, насыпали высокий холм и справили по злочинцу на том холме тризну. А через три дня холм провалился в прорву адову, и на том месте прорва и доныне есть.

Григорий посмотрел на Владимира: внимает ли тот ему. Князь слушал жадно, и Григорий продолжал: - Брат Словенов, Рус, основал город Русу и назвал одну реку Порусью, а другую Полистой - так звали его жену и дочь.

Потомки этих князей обогатились и прославились мечом своим, завладев всеми северными странами до Ледовитого океана и желтоводных рек и за высоким каменным поясом на восходе в земле Сибири до Оби и до устья беловидныя млечныя реки, где ловят зверя дынку, или соболя.

Они ходили на полдень и воевали в Египте, в странах иерусалимских, еллыжских и варварских. Мир ужасался их храбрости. Во время Александра Македонского управляли словенами и русами князья Великосан, Асан и Авехасан. Монарх Македонский Александр, слыша всеобщие жалобы на их жестокость, сказал им: «Что мне делать с вами, сыроядцами, обитающими за горами и лесами непроходимыми? » - и написал грамоту подлинную.

Григорий снова замолчал, и его молчание длилось долго.

Владимир открыл глаза и спросил:

- Где узреть сию грамоту?

- Узришь, коль придешь в святую Александрию, коя под христианской верой. Там список есть.

- Но что же дальше? Как Русь жила?

- Словено-русские князья, обрадованные такой грамотой, повесили оную в своём языческом капище с правой стороны от идола Белеса, установив великий праздник в день её писания. Она и покоилась бы там, но в кои лета восстали от рода словен два брата-князя, Мамох и Лалох, нарушили грамоту и ушли в греческие земли воевать - под самый царствующий град. Там, близ моря, положил свою голову князь Лалох, а его брат вернулся в Словенск с великим богатством. Всевышний, однако, наказал Мамоха, послал на его землю ужасный мор, опустошил Словенск и Русу. Многие бежали из отечества в мордву и черемисы, где в ту пору правили братья Диюлель и Дидилад. Другие ушли на Белые воды, где Белоозеро, и назвались весью. Да были и такие, кто отправился к Русскому морю, на свою древнюю землю. А в Словенске и Русе поселились дикие звери.

Но словене не дали сгинуть северной земле. Дети тех, кто ушел на Белоозеро, к черемисам и к Русскому морю, вернулись в Словенск и Русу. С ними пришли скифы и болгары. Да беда следом вновь прибыла: явились белые угры и разорили Словению дотла.

Григорий огладил бороду, расправил плечи, заговорил звонким голосом:

- Но народ словенский неистребим. Он собрался с силами и прогнал белых угров, а с ними многих скифов и болгар. А когда града Словенска не осталось, то словене и русы заложили новый град вниз по Волхову, дали ему имя Новеград и выбрали старейшину Гостомысла князем. Ты должен знать, это прадед твоей бабушки Ольги. Земля русская, свергнув с себя ризы сетования, облеклась в порфиру[36] и виссон[37], уже не вдовствуя, но почивая много лет с мудрым Гостомыслом. Сын же его, именем Словен, воздвиг новый град Словенск в земле чудской, да мало правил им, ушел к Белому морю, там и голову сложил. Послал тогда мудрый Гостомысл в Словенск своего младшего внука Избора, отца Ольги. А как в силу вошел и честь заслужил молодой князь, так благодарные горожане назвали сей град в честь князя Изборском. Теперь смекай, есть ли в твоих предках варяжский разбойный дух или ты словен и рус? И как же тебе жить по старому, по языческому обычаю? Думай, ищи новые опоры. Всё ближнее ты помнишь, знаешь, - закончил свою повесть отец Григорий.

Близился рассвет, и князь Владимир впервые за многие дни уснул так, как спят дети, - положив ладонь под правую щеку. А Григорий остался стеречь его он, хотя и сам на заре подремал.

Святой старец Григорий прожил в княжеском дворце несколько дней, многие часы провел в беседах с Владимиром и каждый раз сводил разговор к христианской и языческой верам, пытаясь доказать Владимиру заблуждение славян, верующих в идолов. Говорил он убежденно, и только железное сердце не поддалось бы его убеждениям.

- Нет в идолах божественного духа. Зачем эти истуканы, что стоят во множестве по капищам и требуют человеческих жертв? Вспомни, какую тьму невинных молодых жизней бросили языческие жрецы на каменные жертвенники Перуна. Помню, я видел Перуна на железных ногах, а в руках он держал камень, унизанный рубинами для устрашения людского. Перед идолищем день и ночь пылал костер, и, ежели те, кто стерег огонь, упускали его, нерадивых тут же убивали жрецы, и тела их сжигали. Перун никогда не отвергал жертв, он принимал даже детей, и у многих жен отнимали девочек и предавали огню. Перуну неведомо милосердие, любовь, потому в россиянах он порождает лишь жестокость, злобу, ненависть ко всему чистому и святому.

- Зачем так говоришь? - рассердился однажды князь. - Мы ходили на Камскую Болгарию и были милосердны к побежденным врагам.

- Но твои предки ходили в Византию и там грабили, убивали, бесчестили жен, угоняли в рабство детей. На островах Плати, Патра и Торевинфе россияне обобрали все монастыри, сожгли тысячи икон, убили всех монахов, которые не сумели скрыться. Помню, когда я жил в Константинополе, пришел туда твой дед, князь Игорь, на десяти тысячах судов. Пристав к берегу, он опустошил все босфорские окрестности, ограбил селения, храмы, монастыри, поместья. Воины Игоря забавлялись муками пленных: привязав их к дереву, пронизывали стрелами. Многих же брали в плен, продавали в рабство, уводили в челядь…

- Мой дед был великим воином.

- Но греки наказали его священным огнём, который дал им в руки Всевышний. «Якоже молния иже на небеси, греци имут у себе; пушающе, жгут нас, и сего рази не одолохом им», - сказал твой дед. Тогда россияне, приведенные греческим огнём в ужас, бежали с Босфора. Многие из них сгорели, многие утонули от тяжести лат и шлемов. И ваши боги никого не спасли.

Это правда, согласился в душе Владимир. Боги на Священном холме плохо внимали мольбам русичей, хотя жертвы принимали охотно. Перед тем как уйти рати в Камскую Болгарию, Владимир сам возложил обильные жертвы Перуну и Велесу: убили и положили на каменный жертвенник быка, трех баранов, семь ягнят, три седмицы гусей. А ночью князя потянуло проведать Священный холм да посмотреть, как ведут себя боги после жертвоприношения. И что же он узрел? Множество бездомных собак и кошек, других мелких тварей пожирали приношения, боги же равнодушно взирали на пир дикой своры. Владимир и гридни, которые были с ним, ринулись тогда с обнаженными мечами на свору, но её как ветром сдуло.