Читать интересную книгу Черный призрак - Владимир Лосев

Тропа стала узкой и начала петлять невероятным образом чуть ли не вокруг каждого дерева.

По ней мы шли недолго и минут через пятнадцать вышли на широкую, неизвестно кем и когда пробитую просеку.

Она вела прямо к солнцу, наше заходящее красноватое светило виднелось как раз в конце туннеля, образованного плотными стенами кустарника и деревьев.

— Ну, бегом же! Постарайтесь, юноша, — взмолился профессор. — Немного осталось. Обидно будет, если кордон перед самым носом закроется. Не выживем же. Поверьте мне. Объяснить многое просто не могу, большинство из ужасов местных мест надо почувствовать.

— Я вам и сейчас верю, моя шкура уже многое испытала.

— Тогда бегом!

Я хоть и не видел ничего перед нами, что могло бы закрыться, но Сергею Сергеевичу верил, поэтому спешил как мог. Бежать, конечно, у меня не получалось, одежда не давала. Она немного подсохла и теперь уже не липла к моему телу, но лучше мне от этого не стало, наоборот, теперь торчала колом, словно старинные доспехи, где моя кожа соприкасалась с нею, то там стиралась, вероятнее всего, до крови.

Но я по-прежнему ковылял, и, как мне казалось, довольно быстро.

Сколько продолжалась эта гонка — не знаю. Я вспотел, от меня шел пар, как от лося, когда он двигается холодной зимой. Видел раз такое — зрелище забавное. Не знаю, насколько сейчас был забавен: мне было жарко, трудно, не хватало воздуха, а легкие горели так, словно в них насыпали горящий уголь.

А мы все бежали и бежали, мимо коряг и кустов, мимо деревьев и вывороченных пней, мимо ям и звериных следов по ровной, прямой как стрела просеке, покрытой сиреневыми кустиками мха, плотно покрывающими черную землю, и уходящей прямо к красному закатному солнцу.

А потом просека закончилась, как-то странно, непонятно. Она еще продолжалась впереди, и солнце так же светило в конце, но мы уже бежали не по ней, а неизвестно по чему.

Под ногами появилось нечто очень похожее на стекло или на спекшуюся прозрачную поверхность: такие образования создаются в центре ядерного взрыва — там, где бушевало огненное искусственное светило. Причем поверхность не была ровной, она поднималась бугорками — большими и маленькими, которые оказались довольно твердыми, по крайней мере, когда я запнулся об один из них, то довольно сильно ушиб ногу. Даже зашипел от боли.

— Подождите! — крикнул я в удаляющуюся спину Сергея Сергеевича. Я выл и приплясывал, чувствуя, как мои пальцы превращаются в синяк. Нисколько не сомневался в том, что ногти скоро сойдут, на большом пальце точно. Когда первая волна боли чуть утихла, я заковылял дальше. — Далеко еще? А то много не пройду, ушиб сильный.

— Немного осталось. — Профессор остановился, поджидая меня. — От силы сотня метров.

— Столько, наверно, смогу, если не дойду, то доползу. — Я заковылял дальше, прихрамывая на ушибленную ногу. — Только потом меня придется снова мазать вашей не запатентованной мазью.

— На кордоне существует кое-что лучше и намного эффективнее. Там уже не пропадем. Кстати, можно дальше не бежать. Мы находимся в преддверии кордона, это вроде тамбура, почти уже на месте…

— Хорошо, — выдохнул я горький воздух из легких. Горечь, похоже, образовалась внутри. — Господи, как же мне плохо!

— Сейчас начнется самое интересное действо. Смотрите в оба, такого больше нигде не увидите. Каждый раз смотрю и удивляюсь.

И прямо на наших глазах стало происходить странное. Солнце исчезло, словно провалилось куда-то, но темнее от этого не стало, наоборот, посветлело. Потом лес вокруг потемнел, налился густой страшной чернотой, а когда она рассеялась, то и его не стало, осталось только ровное зеленое пространство, бесконечное и огромное, тянущееся в неизвестную даль.

Над головой вместо неба появилась такая же чем-то неприятная зелень, глубокая, тягучая, словно сироп.

Почему-то подумалось, что попал туда, где снимают кино.

Там в павильонах обтягивают стены светло-зеленой тканью и на этом фоне снимают нужные сцены, а потом на компьютере вырезают цвет и вместо него подставляют рушащиеся дома, падающие истребители, инопланетных монстров, набрасывающихся на героев, или что-то другое, что пришло в голову сценариста.

Ощущение съемочной площадки у меня не проходило, хотя не было вокруг ни камер, ни суетящихся ассистентов и осветителей, а только огромное, бесконечное светло-зеленое пространство и такая же светлая зелень под нашими ногами.

Я бы поверил в съемки, если бы мне не было так больно там, где, оказалось, содрана кожа, и так противно не пахло бы от одежды, заляпанной тиной. Потому что легче поверить в кино, чем в то, что это может существовать на самом деле. У меня мелькнула еще одна подходящая очень простая и понятная мысль — я сошел с ума. Но ее оставил про запас, чувствовал, позже понадобится.

А потом исчезла и зелень, причем так же внезапно, как и появилась, и вокруг нас повис мрак, плотный и настолько густой, что его, казалось, можно резать ножом. Ни ветерка, вообще никакого движения воздуха, темнота стояла вокруг нас и пахла так, словно мы находились в облаке выброса какого-то металлургического завода, даже запах тины поблек по сравнению с ним.

Причем воздух казался чистым и довольно приятным, просто неземным.

Как-то мне один приятель рассказывал, что в воздухе находится огромное количество инертных газов, которые мы совершенно не ощущаем, но если их убрать, то мы не сможем дышать. Может, и сейчас в воздухе имелись другие инертные примеси, а может, их совсем не было. Но точно пахло не так, как раньше.

Страшно в темноте не было, я ее никогда особенно не боялся, откуда-то мне было известно, что в этом пространстве никого нет, кроме нас с профессором. Мы медленно двинулись вперед, и она исчезла как-то странно на полушаге — была и нет.

Я оглянулся: за моей спиной чернело нечто похожее на черный занавес, тянущееся в обе стороны до горизонта, точнее, до того места, где он должен быть.

Это, кстати, еще одна странность. Горизонта на самом деле здесь не было. Мы привыкли к тому, что он существует, это следствие кривизны земли, но тут ничего такого не существовало, словно и на самом деле мы находились не на Земле. А может, так оно и было?!

— А что будет, если мы пойдем туда? — Я развел руками в обе стороны, показывая протянувшуюся в бесконечность ровную белую пустоту. Под ногами снова оказалось нечто прозрачное, похожее на стекло, только рассмотреть что-то в нем было невозможно.

— Думаю, ничего хорошего из этого не выйдет. — Сергей Сергеевич пожал плечами. — Это не совсем обычное пространство, скорее пространственная складка, здесь можно идти до бесконечности, как в пустыне, пока не умрешь от голода или жажды.

— А что же это такое? Где мы находимся?!

— До конца и сам не знаю. Предбанник. Прихожая. Чистилище. Выбирайте то, что вам ближе.

— Все зависит оттого, куда мы идем. — Я вдруг заметил, что иду уже спокойно, не особенно хромая, возможно, потому что под ногами поверхность стала ровной и гладкой. — Если в рай, то перед нами чистилище, если это дом, то мы зашли в прихожую, если решили в бане помыться — то предбанник. А если в ад?!

— Придем на кордон. Вон он уже показался.

Я посмотрел вперед, разглядеть что-то было не так уж просто — поверхность отсвечивала как зеркало, а непонятный свет шел сверху с ослепительно-белого неба. Внизу под ногами тянулись наши искаженные изможденные фигуры. А далеко впереди стоял большой дом, похожий на серый куб в ослепительно-белой пустыне.

Чем-то все вокруг напоминало виртуальное пространство. Там тоже все ненастоящее, нарисованное, а местами нет ничего, только белизна.

Могло ли это оказаться продуктом моего воспаленного мозга? Вполне…

Даже то, что рядом с домом обнаружилась огромная серая гора, нисколько не портило ощущение нереальности.

Но я не собирался никому признаваться в том, что сошел с ума, поэтому делал вид, что все, что вижу вокруг, для меня вполне обычно. Даже побоялся спросить у Сергея Сергеевича, действительно ли мы с ним видим одно и то же.

Лучше буду думать, что сплю и мне снится кошмар, чем признаюсь сам себе, что у меня начались зрительные галлюцинации от переутомления.

Мне бы проснуться, а еще лучше оказаться в Москве, в таком состоянии я простил бы Ирку за измену и Ваську за то, что он меня сюда засунул. И вообще всех людей, живущих на этом свете. Лучше быть блаженным и святым, чем безумным, хотя на самом деле разница между этими двумя понятиями не такая уж большая.

Тяжело быть сумасшедшим, даже голова от страха кружится.

А дом постепенно стал ближе, у него появились стены, окна, двери, и как-то сразу стало понятно, что перед нами нечто странное, явно неземное.

Мы пришли на кордон.

Часть вторая. КОРДОН

ГЛАВА 1