— Да, очень. Только здесь видимость жизни, а не сама жизнь во плоти. Эти души не живут по-настоящему. Когда я была меньше, то очень часто бывала здесь, — призналась девушка смущенно, — подружилась с Хитой и Летой и у них гостила. Однажды пришла сюда и почти весь день бродила по "жилым кварталам", разглядывая домики и заглядывая внутрь. Меня поразило то, что здесь происходило. С виду — полноценная жизнь, но если посидеть у каждого домика подольше, то ты увидишь, что такое эти домики и поселки в действительности.
Из дома вышла молодая женщина с тазом в руках и направилась на заднюю часть двора, где между двух деревьев с неизвестными синеватыми плодами были, очевидно, натянуты веревки. На них она стала развешивать простыни и одежду.
Затем вышел мужчина, по-видимому, ее муж и отец детишек, подошел к ней. Женщина старательно расправляла на веревках белье, а он стоял рядом, помогал с особенно большими и тяжелыми вещами. Они о чем-то беседовали и смеялись. После обмена особенно бурно мнениями она шутливо шлепнула его какой-то мокрой вещью, а он ее поймал и обнял. И они долго целовались, спрятавшись от детей и их няньки за толком неразвешенной простынью.
Ветерок играл с бельем, обрывал лепестки цветов и разносил их далеко вокруг. Откуда-то из-под куста выбрался, потягиваясь, когда-то белый, но от земли очень пыльный и грязный пес и полез к парочке ластиться, пачкая низко свисавший край чистого полотнища своим замызганным боком. Влажная ткань и пыльный пес — и вот белье, которое наиболее низко висело, стало снова грязным. А пес пошел вдоль других вещей, пачкая их.
Женщина возмутилась и принялась отгонять озорника, призывая мужа ей помочь. Он рассмеялся, покачал головой, но присоединился. Они вместе, отчаянно смеясь, пытались отогнать пса, который воспринял это все как игру. Вскоре парочка поняла бесполезность этих действий и принялась собирать испачканное белье для новой стирки.
Пес побежал к детям, прыгал вокруг, радовался, лез им в лица и облизывал руки. Муж забрал таз с бельем и обнял жену. Они подошли к крыльцу дома, где присели рядом с пожилой женщиной на лавку и долго любовались, как играли их дети.
А потом вдруг они все — пара, нянька, пес и дети — исчезли. Дом и двор некоторое время мерцали. Эо и Кастия наблюдали, как спустя мгновение они пропали.
— Что произошло? — недоуменно обернулась Эо к дочери.
— Это — замершая во времени картинка. Эпизод счастливой жизни этих душ, — ответила грустно Кастия, — Из ряда таких отрывков создается "жизнь". В каждом из домиков — она своя.
— Подожди, И… Кастия, — запнувшись, едва по привычке не назвав дочь укороченным именем, спросила женщина, потрясенно наблюдая, как обновляется лужайка, — как же так? Я сколько раз смотрела на эти домики и их обитателей. Такого точно не наблюдала…
Тем временем, на пустой лужайке из воздуха появился фундамент, и спустя миг дом сам собой построился. Возник заборчик, выросли деревья, кусты и цветы. Через мгновение во двор из домика выбежали дети. Теперь они были постарше. И их стало больше. За ними, кряхтя и охая, вышла та же пожилая женщина, с трудом устроившаяся на лавке у дома.
— Ты не приглядывалась, — пояснила девушка с улыбкой, — я тоже не сразу поняла, как устроено здесь. Тетя Мерта мне сказала, что у каждой души есть такие воспоминания. И они могут их "оживлять", оказавшись здесь.
— У всех одинаковые? — нахмурилась мать.
— Не обязательно, — отрицательно покачала головой дочь, — но иногда они совпадают. Тетушка отвела меня и показала несколько таких картинок.
— Что??
— Ничего такого, мам, — засмеялась Кастия, — обычно картинки — очень милые, семейные и трогательные. А разные "эдакие" я не видела, хотя понимаю, что они тоже могут быть.
— Я не знала об этой стороне жизни Смертной обители, — призналась Эо с улыбкой, — думала, что "жилые кварталы" — это ряды сосудов с душами. И, знаешь ли, пугало такое хорошенькое будущее, — возвела глаза вверх и передернулась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, здесь почти жизнь. К тому же все эти поселки и кварталы — временное явление. Оно, конечно, может длиться столетиями, пока души не решатся на перерождение, но не окончание жизни как таковое, — сообщила Кастия, — Меня умиляли эти картинки. А однажды я долго плакала, когда тетушка показала одну подобную картинку и рассказала, что это было единственное счастливое воспоминание о жизни к той пары. Сразу после нескольких лет брака деревня подверглась нападению, мужа и детей убили, а жену увели в плен. Спустя долгое время, ужасно страдая от захватчиков, она умерла и покинула тот мир. Ее душа стремилась сюда, к родным. Они потом очень долго не решались на перерождение.
— Почему? Ведь их жизнь могла сложиться более счастливо, — удивилась мать.
— Они настрадались. Особенно, женщина. Боялась повторения. И что может не встретить любимого мужа. Разминуться, — ответила дочь грустно.
— Так может произойти? Разве две любящие души могут не встретиться?
— Если они не будут стремиться к встрече или перестанут верить в свою любовь, то могут. Тетушка сказала, что Судьба их попытается свести, но если одна из душ откажется, то их любовь не вернется.
— Как все сложно, — задумчиво протянула Эо, не замечая удивления девушки, — надо будет это обсудить с твоим отцом.
— Что именно обсудить? — насторожилась Кастия, — Вы собираетесь пойти на перерождение? Зачем? Что здесь произошло в мое отсутствие?
Эо нарочито безмятежно улыбнулась в ответ и вновь обратилась к домику, где прокручивалось очередное воспоминание счастливой жизни той семьи.
— Нам уже пора уходить, — с сожалением проговорила она, поднимаясь с травы и убирая последствия сидения на ней, заметные на светлоголубой ткани своего платья. Кастия последовала ее примеру.
— Мам, что ты задумала? — спросила она, разглядывая женщину, которая явно не хотела покидать их уютное убежище, — Сколько здесь прошло времени с моего ухода?
Авилиры еще больше приглушили свой свет. В Смертной обители наступал ранний вечер. Где-то в кустах застрекотало и затрещало. Звук был похож на сверчков или цикад, каких Кастия слышала в мире людей в это время.
— В рамках мира — лишь мгновение, — слегка улыбнулась Эо, оборачиваясь к дочери. А та подумала, что не зря эту женщину называли прекраснейшей представительницей божественного мира, а отец почитал за эталон красоты.
Роскошные золотые кудри Эо против обыкновения были полностью убраны в высокую прическу, слегка прижатую обручем с драгоценностями, открывая тонкие и правильные черты лица. И, конечно, минимальное количество косметических ухищрений. Только раньше в них вообще не было необходимости.
— Ты изменилась, — продолжила дочь с сожалением в голосе, — Стала…
— Старше? Менее красивой и молодой, — с пониманием предположила Эо, кивнув. — Думаю, это более правильно.
— Раньше ты так не считала. Да и никто так не считает. Все, кого я знаю, стараются выглядеть моложе, — заметила девушка, — Феб что-то говорил о разборках с Матерью.
— Иногда ему лучше промолчать, — грустно заметила женщина, — Чего он добивается — неизвестно… Как я рада тебя видеть, милая, — она не удержалась и стремительно обняла Кастию, крепко прижав к себе, — Девочка моя, сколько на тебя всего свалилось.
Девушка растерянно ответила на объятия, удивившись поведению матери. Как жаль, что раньше разные глупости мешали им быть ближе. Побыв дочерью Ялмы и Хаида, она больше ценила семейные отношения. И теперь ей было и приятно внимание матери, и немного непривычно. Кастия отстранилась от нее и заглянула в лицо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что еще произошло за это время? — спросила она, а Эо смахнула слезы и покачала головой, не желая отвечать.
— Я настаиваю, мам, — настаивала на своем девушка и на всякий случай предупредила, — Могу и у Матери спросить. Она, в отличии от тебя, будет рада меня просветить…
Глаза Эо все же наполнились слезами, она взволнованно посмотрела на дочь, обхватив тонкими, но неожиданно сильными руками ее плечи. Молчала, пытливо разглядывая ее лицо. Кастия упрямо не отводила взгляд, и женщина прерывисто вздохнула, сдаваясь.