Одно только коронационное платье Кайиры, серебристо-белое, искристое, как снег, расшитое хрустальными и стальными бусинками, с высоким ажурным воротником повергло всех в изумление – даже знающих толк в роскоши маргарцев, даже эльфов. А когда на головы присутствующих обрушился дождь из лиловых лепестков священного тальфина, все они только ахнули. И звонили колокола, и ревела восторженная толпа простолюдинов, и сам Хозяин Сфер кланялся дочери Анрада Быстрого. Но те, кто видел ликование в глазах Ильимани, сильно ошибались, если думали, что причиной тому исполнение ее мести Игергарду. Одна только она, и только она пока знала, какова на самом деле хрупкая невысокая девчушка, ее дочь, принимающая изъявления верноподданства с нежной улыбкой на устах. Пусть никто не обольщается ее малыми годами и тихим голосом, пусть никто не думает, что сможет влиять на юную королеву, пользуясь ее неопытностью и доверчивостью.
Да, Кайира сумела развеять все иллюзии относительно себя. Игергард получил такую властительницу, с которой пришлось считаться всем. Малышка заставила себя уважать. Ильимани не боялась оставить дочь одну. В свои неполные двадцать та держала в кулачке всю страну, всех вассалов, так что никто и пикнуть без ее соизволения не смел. Видят боги, Анрад мог гордиться своей наследницей.
Внезапно Ильимани стало так легко, боль покинула ее так быстро, что ее отсутствие воспринималась как невероятное блаженство. Удивительная прохладная легкость охватила все измученное тело. Будто перышко, плывущее в ладонях нежного весеннего ветра в неведомые радужные дали, обычно скрытые от глаз смертных. Жрица увидела блаженную улыбку на прозрачных губах королевы и поняла, что не сумела достучаться до сердца умирающей.
– Я не раскаиваюсь и не отрекаюсь, Ттаса. И если Двуединый не примет меня, то тем хуже для него и для всех вас, – спокойно, почти равнодушно сказала Ильимани, сжав до боли ладонь жрицы в своей руке. – Прощай.
Молча молилась над телом матери королева Кайира, рыдали плакальщицы, плавал над дворцом мерный и печальный голос одинокого колокола, а Верховная жрица не могла отнять от себя руки покойницы, понимая, что это не мертвая плоть держит ее, а воплощенное проклятие не хочет отпускать своей жертвы. И леди Ттасе было страшно, как никогда в жизни.
Ильимани – Островная королева умерла с ненавистью в сердце, так и не простив своих мертвых врагов. И ненависть эта обречена была отныне витать над Игергардом, неутоленная и неугасимая.
«…Поздней осенью года 1189 умерла мать нашей доброй королевы Кайиры, и было от того в народе игергардском великое горевание…»
(
Безымянный летописец. «Слова Зрящего», 1190 г.)Спустя 515 лет
Оллаверн замело по самые крыши. Исчезли в снежной кутерьме дома, мосты, дворцы, река и залив, и стороннему наблюдателю казалось, будто Высокая башня плывет в гордом одиночестве над белым пушистым океаном. Тот, кто стоял лицом к окну и смотрел вниз, видел лишь бесконечное кружение снежинок. Он кутался в роскошный меховой плащ, хотя в комнате было тепло. Камин жарко пылал, разгоняя по углам сырость и сквозняк. Для этого дров не жалели. Хозяин апартаментов любил тепло в любых количествах. Наверное, сказывалось южное происхождение. Любовь к теплу и солнцу – единственное, что осталось у него от затерянного в глубинах памяти и времени детства на берегу далекого теплого, ласкового моря. Он молчал, словно выжидая, когда у тех, кто сидел за столом за его спиной, кончится терпение. Ему самому терпения было не занимать. Он и так слишком долго ждал этого момента. Слишком долго даже для Верховного мага Оллаверна.
Хозяин Сфер медленно повернулся и кивнул собранию. Шафф – Глашатай Ночи, холеный аристократ в наимоднейшем камзоле, шитом жемчугом и серебром, великий интриган и незаменимый шпион. Итан из Канкомара, похожий каждой черточкой на хищную птицу, загорелый до черноты и опасный, как обнаженный кинжал в руках наемного убийцы. Тафила Юннис, в фиалкового цвета весьма откровенном платье с высокой талией, с гроздьями бриллиантов в розовых ушках. И наконец Ноэль Хиссанд – Первый Погонщик, самый молодой в Круге Избранных, самый талантливый в последнем поколении магов. На него Ар'ара возлагал большие надежды. Самый узкий круг посвященных, между которыми уже не существует тайн и недомолвок, и не от избытка дружеских чувств. Просто на определенном уровне отсутствие доверия между магами равносильно самоубийству. Это – аксиома, известная всем в Круге Избранных.
Великие волшебники выглядели молодо, как и должны выглядеть магистры, живущие много дольше простых смертных. Заклинания вечной молодости были по силам далеко не всем магам, но большинство из особо одаренных предпочитало остановиться в промежутке между сорока и пятьюдесятью годами. Кроме женщин, разумеется. Те непременно желали выглядеть как юные девы. Тому пример – вечно молодая Тафила Юннис, разменявшая уже вторую сотню лет и тщательно сей факт скрывавшая. Хозяин сфер усмехнулся своим мыслям. Впрочем, не стоит никого судить, ведь, несмотря на свое возвышенное положение, Великий магистр Облачного Дома внешне оставался молодым сильным мужчиной, смуглокожим и белозубым, с модно подстриженной короткой бородкой, а вовсе не сгорбленным старым патриархом, каким его представляли люди, услышав имя – «Хозяин Сфер». Если только не смотреть в его глаза.
– Итак, господа магистры, я собрал вас сегодня, чтобы смутить, порадовать и разочаровать, – сказал Хозяин Сфер удивительно красивым и мелодичным голосом. – Сегодня знаменательный день, который, несомненно, еще войдет в анналы истории как особая дата. Не стану слишком впадать в патетику и испытывать ваше терпение.
Тут Хозяин Сфер сделал многозначительную паузу, переводя взгляд с одного Избранного на другого. Прекрасная выдержка, крепкие нервы и мастерское владение мышцами лица. Тафила Юннис даже слегка изогнула идеальную соболиную бровь. Верховный маг ответил волшебнице мягкой улыбкой. Он ее не любил.
Насладившись накалом эмоций и драматизмом паузы, Хозяин Сфер пересек зал по диагонали и остановился возле пустой стены, на которой обычно висел гобелен с охотничьей сценой. Стая грифонов терзает дракона. Никто сразу не обратил внимания, что сегодня полотно отсутствовало. Магистр сделал легкий жест левой рукой, сопровождая его нужной фразой, и на голой стене образовалось светящееся сиренево-синее пятно, быстро растущее, вращающееся подобно водовороту. Тафила Юннис сдержанно ахнула. Хозяин Сфер открывал портал в собственных личных апартаментах. Если бы он специально старался удивить своих многоопытных гостей, то никакая иная попытка не смогла бы удаться ему с таким блеском. Синее сияние стало нестерпимым для глаз, потом ярко полыхнуло алым, и из портала вышли двое, держась за руки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});