южные города двойными агентами, чтобы выкорчевать и уничтожить оставшиеся террористические ячейки. Условия перемирия 1940 года гласили, что гестапо могло вмешиваться только в присутствии французской полиции, но теперь немцы просто арестовывали и пытали людей по собственному усмотрению. Главной их целью был Лион. «Котел уже бурлил, – как выразился один историк УСО, – и оставалось совсем недолго до его выкипания».
Главным приоритетом для немцев стал розыск ответственных за произошедшее в Мозаке и тех, кто был виноват в заметном росте эффективности и частоты актов саботажа. И у гестапо, и у абвера были подозрения в отношении американского консульства в Лионе, где Вирджиния по-прежнему была частым гостем, и теперь оно находилось под пристальным наблюдением. Однако эти две службы безопасности Третьего рейха были непримиримыми соперниками и соревновались друг с другом в погоне за главным призом. На тот момент в более выгодном положении был абвер, успешно расшифровавший коды УСО благодаря сержанту Бляйхеру и Ля Шатт. Выяснилось, что целью была либо «англичанка», либо «канадка»: женщина, причем «хромая дама» – или la dame qui boite, или Die Frau die hinkt, – которую звали Мари Монен. Но абвер предпочитал методический подход массовым арестам гестапо. Бляйхер не собирался действовать, пока не будет точно знать, кто она такая и с кем работает. Он также планировал до тех пор, пока не получит в свои руки один из ее радиопередатчиков, чтобы снова сыграть в funkspiel с Лондоном от ее имени. К началу августа у него уже был план по ее уничтожению – и срыву британских военных действий – и человек, который мог бы его осуществить. Этот месяц должен был стать ключевым.
Тем временем печально известный следователь гестапо, который в течение года будет награжден Железным крестом (как принято считать, самим Гитлером) за пытки и убийства тысяч участников Сопротивления, также проявлял личный интерес к Вирджинии. Гауптштурмфюрер Клаус Барби, воспитанный жестоким отцом, получившим серьезные психологические и физические травмы в битве под Верденом с французами в 1916 году, еще не проживал в Лионе на постоянной основе. Но его уже охватило навязчивое желание сокрушить УСО, в котором немцы видели костяк всей угрожающей им подпольной деятельности. Десятки офицеров гестапо перехватывали подозрительные сигналы, исходящие из Лиона, и командовали волнами арестов и непрерывных дневных и ночных рейдов из своих новеньких кабинетов с плюшевыми коврами на третьем этаже мрачного отеля «Терминус» неподалеку от вокзала Перраш. Они знали, что быстро продвигаются в поисках центра террористической ячейки. Кто-то обязательно сломается под пытками; об этом Барби позаботится. Хромая дама из Лиона теперь была самым разыскиваемым агентом во всей Франции.
Не подозревая о том, как близко к ней подбирались темные силы, физически и морально тем августом Вирджиния чувствовала себя лучше, чем когда-либо. Триумф в Мозаке воодушевил ее, и в начале месяца ее спонсор из Секции F Николас Бодингтон приехал в Лион, чтобы обсудить ее будущее. Вирджиния привела убедительные доводы в пользу того, чтобы сохранить свой пост. Она настаивала на том, что высокопоставленные друзья уберегут ее от опасности и что у нее еще много работы по освобождению других агентов, вербовке новобранцев и помощи в активизации диверсионной кампании. Она убедила Бодингтона, и тот рекомендовал Лондону отменить отзыв Вирджинии. В конце концов, именно он в свое время сделал ставку на нее, и этот риск определенно окупился. Бейкер-стрит согласилась и попросила «Нью-Йорк пост» подтвердить позицию Вирджинии и заказывать больше статей для прикрытия. Через американского военного атташе в Виши Вирджинии отправили 750 000 франков, чтобы она продолжила работу. Это было полезным бонусом к тем 10 000 франков в месяц, которые она получала от УСО, тайно выплачиваемых ей нестандартным способом: через банковский счет публичного дома Жермен Герен, куда их переводили из Лондона на имя обгоревшего пилота Королевских ВВС Уильяма Симпсона[184]. Бодингтон также хотел уладить разногласия между агентами УСО в Лионе и прояснить, кто является главным. Возможно, он считал политически целесообразным назначить главным француза, чтобы успокоить уязвленное национальное самолюбие. Может быть, Секция F просто не хотела продвигать женщину. К ужасу многих участников Сопротивления и к разочарованию Вирджинии, эта позиция досталась Алену.
Прошел уже почти год, как Вирджиния была в тылу врага, и за все это время из Лондона больше не отправили ни одной женщины. Первое время быть женщиной, работающей под прикрытием, было преимуществом – особенно женщиной красивой, которая могла использовать свое обаяние, чтобы отвлечь внимание или обмануть. Большинство немцев жили в пропагандистской парадигме, что жизнь женщины должна вращаться вокруг Kinder, Kirche, Küche («Дети, Церковь, Кухня»), и полагали, что эти хрупкие создания вряд ли будут вмешиваться столь грязное и опасное дело, как движение Сопротивления. Но, прекрасно понимала Вирджиния, линия нацистской партии резко изменилась. Гестапо обнаружило, что все больше и больше местных женщин играло активную роль в движении; многие из них были курьерами и переправляли деньги, сообщения или оружие между агентами. Одна из них нагрузила коляску своего ребенка девяноста фунтами[185] огнестрельного оружия, так, что пружины царапали колеса, и вся конструкция чуть не рухнула. Курьеры часто возили с собой компрометирующие предметы (тяжелые или легкие), но многое при этом держали в голове, включая имена и адреса агентов. В случае поимки женщин намеренно подвергали самым ужасным формам пыток, какие был способен изобрести извращенный нацистский ум.
Несомненно, до Вирджинии дошли слухи о том, на какое обращение она может рассчитывать, если о ней наконец узнают. Излюбленными техниками были отрывание сосков плоскогубцами или надавливание на оголенный нерв выбитого зуба; вырывание ногтей или прожигание кожи сигаретами, паяльниками или кислотой. Кто-то подвергался насилию сексуального характера – один из любимых приемов Барби, по слухам, включал использование собаки. Позже в моду вошел метод ванны – предшественник пытки, имитирующей утопление. Обнаженную пленницу погружали в ледяную воду; ее руки были связаны за спиной, а голова находилась под водой, пока она не начинала тонуть. Если она теряла сознание, ее вытаскивали из воды за волосы. Если она по-прежнему отказывалась говорить, ее снова заталкивали под воду. Иногда, когда пленница была на грани смерти, ей предлагали кофе или чай, но если она по-прежнему отказывалась сотрудничать, процесс начинался заново[186]. Иногда, если женщина была еврейкой, Барби просто наступал ей на лицо каблуком своего сапога.
Подобное варварство было характерно не только для немцев. Некоторые агенты еще больше боялись французских властей, которые в своей гонке насилия с немцами устанавливали новые стандарты бесчеловечности, пытаясь произвести впечатление на гестаповцев. Одним из важных методов усмирения пленников были угрозы причинить вред их