хлеб и, — надо сказать "спасибо" маме, — у него это получилось.
Минуты через три в кастрюле уже красовался задел для третьей партии хлеба. Попадая на горячее дно посудины, булочки шевелились, будто живые, вздыхали томно, обращаясь из обычного теста в хлеб, рождали какой-то особый дух, который даже описать, как считал Геннадий, невозможно.
Впрочем, в Чили, может быть, хлеб и не считался самой главной едой, а вот в России точно был главной…
Когда булочки, радуя глаз творца, перепрыгнули все до единой на лист крашеной фанеры, выстроились на ней, будто воинская часть особого назначения, Геннадий достал лосося, отложенного из последнего улова, вспорол ему брюхо, обнажая два длинных, рубиново посверкивавших пирога с икрой.
Стянув с пирогов пленку, Геннадий быстро и ловко, будто всю жизнь занимался только этим, превратил начинку пирогов в лакомую икру-пятиминутку, очень любимую всем Дальним Востоком, — Москалев не знал людей, которые могли бы от нее отказаться. Сил у народа на это не хватало, вот ведь как, азартно лопали икру все, кто имел рот и хотя бы один зуб в нем.
"А что, если заняться икрой, попробовать этот бизнес — вдруг пойдет? — мелькнула в голове шальная мысль. — Лососей здесь как собак нерезаных в бухте Тетюхе". В бухте Тетюхе, в поселке с таким именем у Москалевых жили родственники…
Мысль была дельная, ее надо было основательно обкатать, осмотреть со всех сторон и, как говорили на крейсере, где Геннадий проходил службу в качестве главного боцмана, "пшепшечив, зашвандить". На крейсере это было синонимом команды "Вперед!". После соответствующей разведки, естественно.
"Жаль только, что культа икряного, такого, как в России, в Чили нет, а то можно было бы стать миллионером…"
Со свежей, мягкой, как морская пена, пышкой, цепляя икру большой суповой ложкой, Москалев очень быстро справился с двумя лососевыми пирогами, туго набитыми вожделенным деликатесом, не всем россиянам, к сожалению, доступным, — через десять минут икры не было.
Настроение поднялось, он заглянул в небольшое квадратное окошко вигвама, отметил, что по плотной темной воде залива бегали, веселясь от души, солнечные зайчики, прорвавшиеся сквозь наволочь облаков, пространство начало раздвигаться, — налицо были все признаки того, что завтра будет ясная погода.
28
Вообще-то икру в поселке Пурео любили и употребляли ее много, ни один день у индейцев-вижучей не обходился без икры, но икра эта была не рыбная, другая — морских ежей. Серого цвета, блестящая, словно бы покрытая лаком, так же, как и икра саль-мона, запечатанная в отонковые пирожки.
Размером только пирожки эти были поменьше разлапистых сальмоновых пирогов, и воздействие их было помощнее — мужика, отведавшего пирожка с икрой морского ежа, обязательно тянуло к прекрасному полу. А политая соком лимона, она была очень даже вкусной, — к такому выводу пришел Геннадий после одного из вечерних "заседаний" с Луисом за бутылкой "мучачи".
Луис тогда вытащил из кармана полиэтиленовый конверт с кнопкой и важно, будто большой начальник — не меньше лонго-майора, — щелкнул этой кнопкой. Развернул конверт. Внутри лежали серые лаковые дольки, лежали смирно, будто пирожки в портфеле у первоклассника.
Прямо в конверт Луис выдавил лимон целиком, потряс "посуду", чтобы кислый обеззараживающий пропитал целебную еду, и протянул Москалеву:
— Ешь, русо. Советую. — Луис не удержался, подмигнул лукаво, подцепил в конверте один из пирожков и ловко оттяпал от него зубами приличный кусок, он вообще мог проглотить пирог целиком, но сдержал себя, лишь самый краешек, начавший растекаться по пальцам, оставил.
Вкус ежиной икры хоть и был похож на вкус лососевый, но все-таки это был совсем иной вкус. Наверное, на острове Чилоэ лососевая икра вряд ли будет пользоваться спросом, и на острове Робинзона Крузо вместе с островом Пасхи тоже не будет пользоваться успехом, а вот на материке, где-нибудь в городах Вальпараисо и Сантьяго, в ресторанах тамошних — будет. Особенно в местах, где бывают иностранцы.
Сами же чилийцы по части лососевой икры — тугодумы, они даже попробовать ее ни разу не догадались — сбрасывали в ямы, поросятам на корм, тем и ограничивались. А может, напрасно он так плохо думает о чилийцах, может, он неправ? Может, они уже давным-давно попробовали красную икру, и она им не понравилась — слишком уж революционный цвет имеет, а? Ведь главный цвет в Советском Союзе был красный, а проамериканский Пиночет не любил нашу страну очень и очень, считал себя американцем и красный колор в Чили отменил своим указом.
В свою очередь, Пиночета в Советском Союзе тоже не любили и хорошо знали, на что он способен, как разделался со своим другом Сальвадором… А с другой стороны, возможно, что икра попала под запрет случайно — подвернулась под горячую руку и ее переместили в разряд горчицы, которую индейцы не жалуют, либо приравняли к каше-овсянке, о которой вижучи вообще никогда ничего не слышали…
Неподалеку от москалевского вигвама расположилось большое лососевое хозяйство, в котором сальмона и разводили, и выращивали до восьмикилограммового веса, и забивали, готовя из рыбы вкусный товар — копченого лосося или лосося слабого посола, тежку и балык, — к такой еде чилийцы привыкли и ценили ее, а вот икру они вышвыривали в глубокую яму свиньям на корм или вывозили на завод, где из икры делали кормовую муку…
Геннадий как увидел огромную яму, доверху наполненную ястыками, как в России называют икряные пироги, так и едва не присел от неожиданности: это надо же, какое богатство истребляют так бездарно!
А что, если действительно сделать попытку и пробить икорное блюдо в чилийское меню — вдруг получится?
Но даже если из попытки ничего не получится, красную икру с удовольствием стрескают американцы, канадцы, французы, прочий цивилизованный люд, бывающий в Чили, этот народ хорошо знает вкус "алого кавьера"… В общем, попробовать надо.
Если же дело пойдет, то в кармане деньги найдутся не только на авиабилет до Владивостока, но и на билет обратный и на кое-что еще — например, на подарки для Валерки с Ольгой и, соответственно, брату Володе, сестрам Галине и Наталье…
Но один он с этим делом не справится, будут нужны помощники. Как минимум, два человека. Прежде всего он подумал о соседе своем, индейце Луисе и обратился к нему.
— Икра сальмона? — удивился тот. — Она же несъедобная.
В ответ Геннадий отрицательно покачал головой.
— Еще какая съедобная. В России это — деликатес номер один.
— Ты прогоришь на ней, амиго.
— Может быть, но попробовать надо. Попытка не пытка… Поможешь мне?
— Ну а куда ж я денусь? — совершенно по-русски ответил Луис. — Но пока, амиго, поймай нам