И вот уже около часа в кубрике номер три кипят страсти. Особенно горячится широкоскулый коренастый сигнальщик Иван Чепрасов.
— Малодушие — вот что нас подводит! — Часто моргая белесыми ресницами, Иван покрутил головой и продолжал: — Животы подвело, да? А думаете, я жрать не хочу? На то и голодовка… А отступать нельзя… Алексей говорит, что этим гадам все равно, хоть подохни мы все. А я уверен: не станут они на рожон переть. Побоятся, подлюки, вот увидите!
Чепрасов скрипнул зубами и, рубанув ладонью воздух, закончил:
— Наш кубрик — за продолжение голодовки. Точка! И сразу же с койки поднялся длиннорукий парень — помощник механика Володя Коноплин, комсорг команды. Он заговорил негромко, чуть заикаясь:
— 3-зря Иван лотошит. Я не с-согласен с ним. Тактика у нас должна быть гибкой. Не удалось одно — придумай другое. Мне к-кажется, они даже довольны, что мы так пассивны. Вчера в-вечером один охранник — знаете, маленький такой, на турка похожий, — тайком сунул мне в карман кусок колбасы. Я не взял, а он огляделся да и г-говорит тихонько — я по-английски м-ма-лость разбираю — дураки, дескать, вы, матросы, наше, говорит, начальство приказ получило — голодовке не препятствовать, даже если помирать русские начнут…
Он опустил кудлатую голову, немного помолчал. Затем произнес твердо, почти не заикаясь:
— Надо готовиться к драке. Бандитов голодовкой не проймешь, только сам обессилеешь. Считаю правильным вот что: обезоружить охрану, пробиться в порт, захватить «Иртыш». Другого выхода не вижу… Надо смелее.
— Чушь! — Потирая ладонью лысину, боцман Шабанов сорвался с места и обвел взглядом комнату. — Чушь! — напористо повторил он. — Да нас как щенят перестреляют! Ах, какой ты храбрец, аж завидки берут. «Обезоружим», «захватим»… Конечно, кашу заварить мы сможем. Да только нужна ли она — такая? Если мы первыми драчку затеем, им и карты в руки: передавят «в порядке самообороны». Нет, товарищи матросы, не зная броду, не суйся в воду, верно люди говорят. Но и ждать у моря погоды не стоит, как мы делаем…
Михаил Иванович Шабанов изложил свой план, который сводился к тому, чтобы взять «этих сволочей» хитростью. Пусть они думают, что в экипаже кроме подлеца Коршунова есть другие предатели, которым родина недорога. Надо заявить о желании остаться на острове. Не обязательно сразу, лучше поодиночке. Кое-кого наверняка отпустят. Коршунова-то выпустили. А потом, когда на воле соберется хотя бы десяток своих, можно будет попытаться силой проникнуть на радиостанцию, сообщить о себе… Вот такой риск будет вполне оправдан…
После выступления Михаила Ивановича споры разгорелись еще жарче. Конец дискуссии положил Щербатов. Он, как и Володя Коноплин, тоже пришел к выводу, что голодовку следует прекратить, ибо, возможно, она играет на руку врагу. Но и боцман прав: начинать боевые действия преждевременно. Щербатов предложил свой план организации сопротивления.
В первую очередь, по мнению Николая Ивановича, следует установить надежную связь с Андреевым, находящимся по ту сторону проволоки. Он, безусловно, реальнее представляет обстановку, и у него, по всей вероятности, уже есть соображения о дальнейших действиях. Кроме того, риск может и не понадобиться: не исключено, что здешние главари не завтра, так послезавтра одумаются.
И все же, закончил Щербатов, экипажу надо быть готовым к открытой схватке. Нужно разработать подробный, продуманный до мелочей план разоружения охраны. Электрикам следует подготовиться к отключению тока от колючей проволоки. Всем остальным высматривать слабые звенья в организации охраны и продолжать сближение с солдатами — среди них непременно найдутся парни, на которых можно повлиять.
Но прежде всего — связь с Андреевым, ее нужно установить как можно скорее. Хорошо, если боцман окажется прав и кого-нибудь в ближайшее время выпустят из лагеря. А если нет?
Произнеся «А если нет?» — вопрос, обращенный скорее к самому себе, чем к слушателям, Щербатов внезапно умолк и задумался. И тут же из дальнего угла раздался глуховатый голос штурмана Красильникова:
— Выпустят, Николай Иванович. Хорошая идея сверкнула у Кости Феличина, товарищи. Послушайте…
Феличин нехотя поднялся с места:
— Не знаю, как вы посмотрите… Это я, конечно, не из шкурнических побуждений, а потому что так вернее. Если мы с Ингой Горчаковой официально заявим, что, как научные сотрудники, не хотим больше оставаться в обществе матросов, то нас, возможно…
— Точно! — возбужденно выкрикнул Чепрасов. — Они клюнут! Отделят овец от козлов — это по-ихнему.
— Да, рациональное зерно здесь есть, — согласился Щербатов. — Давайте думать…
* * *
Гейнц презрительно покривился.
— Я ожидал нечто подобное. Хотят поодиночке выползти из-за проволоки. Освободите женщину, остальным откажите. Хватит и того, что уже двое бродят по острову… Кстати, за ними ничего подозрительного? А то ведь можно и назад.
Вальтер задумчиво пожевал губами.
— Стоит ли, Гейнц? Пусть болтаются под присмотром. И зачем нам лишние сложности? Время дорого.
— Дорого, Вальтер… Вы даже не представляете, как дорого!
Карандаш хрустнул в длинных пальцах и полетел в корзинку.
Глава VII
ДВОЕ
«Сорвав с петель дверь, он гигантским прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от Малвина, и со страшной силой ударил маклера под ложечку. Лицо Малвина побагровело, исказилось, и он тяжело рухнул под ноги Кристиансону.
Швед лихорадочно обшаривал глазами комнату, отыскивая сейф. Ага, вот где! Грохнувшись на колени перед бездыханным телом Малвина, он запустил руку во внутренний карман пиджака. Тихое звяканье связки ключей показалось ему сладостной музыкой.
Но что это? Шаги! Тяжело дыша, белокурый верзила медленно поднялся на ноги, прислушался.
И тут тишину прорезал сдавленный крик…»
Андреев зевнул. Нет, не отвлечься. Пустой номер. Какой тут детектив! Разве полезет что в голову?
Он положил книжку на траву и, сцепив пальцы на затылке, принялся разглядывать сложный узор, который за полчаса сплел на ветке, прямо у него под носом, проворный коричневый паучок. Что же все-таки делать? Там, в лагере, наверняка на него надеются, ждут. А он не только ничего не добился, но, в сущности, даже ни в чем не разобрался. Ни встреча с Карповским, ни разговор в доме Брэгга, ни последовавшие затем три дня наблюдений ничего существенного не дали.
Поверить, что Карповский и иже с ним всерьез пытаются создать макет идеального государства, невозможно. Надо быть идиотом, чтоб не разглядеть белых ниток, которыми все здесь шито. Каких восторгов ждут они от человечества, когда тайна республики откроется? Да их оплюют даже желтые газетенки: всем с первого взгляда станет ясно, что республика Фрой — бездарная подделка, пародия, фарс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});