Я подкралась ближе, чуть не врезавшись в ноги слугам. Сердце колотилось чуть ли не в горле, замерев на секунду, когда главный повар отвлёкся на чей–то голос. Ориас тут же достал из–за спины небольшой флакон с прозрачной жидкостью и вылил в кастрюлю. Распрощавшись с иномирцем, он неторопливой походкой пошёл обратно в зал.
– Что ты задумал? – прошептала я.
Повар, закончив варить что–то, куда подмешал Ориас нечто похожее на яд, начал разливать напиток по чашам. Я выкрала момент и аккуратно стащила одну, окунув кончик пальца и слизнув жидкость. Крепкая, явно подобие вина, с оттенком ягод. Но яда не ощущается, или же он не имеет вкуса.
Сплюнув и вернув чашу обратно, я заспешила в зал. Сердце отчаянно колотилось в груди, а мысли сменялись одну на другую.
А если это не яд? Но тогда что? Ориас крайне странно отреагировал на новость про объединение Северной и Южной Юмы. Я успела найти, что это бывшие враждующие союзы, которые решили всё же примириться. Когда–то они были с Центральной Юмы, но из–за катаклизма вынуждены были перебраться на два спутника. И что–то они не поделили. Кажется, на Северной Юме рос фрукт, из которого делают вино, а на Южной обитает зверёк с восхитительным мясом.
Я вновь оказалась в зале, настороженно смотря, как слуги разносят отравленные напитки гостям. Что самое удивительное, Ориас тоже взял и даже отпил, улыбаясь девушкам и вновь флиртуя с ними. Значит, не яд. А что тогда? Какой–то наркотик?
Взяв чашу с вином, я попыталась хотя бы на запах понять, что не так. Ориас уже успел доказать мне, что с ним не всё так просто. За каждым его действием стоит некий смысл, который порой просто невозможно рассмотреть. К примеру, что–то мне не верится, что он взял меня к себе в помощники за дерзкий язычок. Лучше бы нанял какого–нибудь головореза.
Я сливалась со стенами зала, пытаясь заметить малейший признак отравления. Но его просто не было. Разве что вино развязало язык и тела гостей. Я несколько раз ощущала на себе заинтересованные взгляды, кто–то даже подходил ко мне, но я весьма жёстко давала понять, что не готова пока ни с кем спать.
Ориасу же словно кто–то руки развязал. За последний час он прихлёстывал уже за пятой! Он так и пил вино, которое сам же и отравил, и подначивал других. Что–то подсказывало, что это его нормальное состояние, однако с каждым глотком вина он всё меньше и меньше мог стоять на ногах. Дошло до того, что я нашла его за столом, подпёршим голову руками. Рядом стояла опустевшая чаша. Если память меня не подводит, то седьмая.
– Знаешь, мне кажется, ты не понимаешь, когда надо остановиться, – заметила я.
Ориас качнул головой, подняв на меня рассеянный и пьяный взгляд. Его губы сложились в улыбку, а голос показался слаще мёда.
– Мэлисса… кажется, я настолько пьян, что уже вижу твой образ.
– Ты очень пьян, – поправила я, ощущая от него запах вина, что перебивал аромат коры и мёда. – Стоять то на ногах можешь?
– А кто его знает… – по лисьи улыбнулся он, наклонив голову. – Но буду не против тёплой кровати.
– Тёплой не обещаю, но кровать предоставлю, – фыркнула я, взяв его за локоть и с силой подняв. Ориас покачнулся, и перекинув его руку через плечо, я вздохнула. – С тобой одни проблемы…
– У меня есть ты… верная Мэл, которая всегда прикрывает спину, – хрипло рассмеялся мужчина, облокотившись об меня. – Ты пробовала вино?
– В которое ты что–то подмешал? Ну уж нет, – хмыкнула я.
– А я что–то туда подмешивал?
– Подмешивал, вот только что?
Ориас безразлично пожал плечами, и я скрипнула зубами. Ну ничего, потом разберёмся.
Покинув дворец, я направилась к нашему кораблю. Тот уже спустил трап, приглашая к себе, подальше от шумихи и двусмысленных взглядов.
Взобравшись на лифте на второй этаж, я наугад шагнула к первой попавшейся двери. За ней оказалась весьма просторная комната с приличной кроватью и окном с видом на другие корабли. Положив Ориаса на кровать, который по пути уже уснул, я пнула его в ногу. Он не проснулся.
– Ну отлично. Пилота нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Выйдя из комнаты, я направилась в кабину управления. Хорошо, что это оказался продукт «Бей–Лейна» – у них система корабля по одной схеме строится. Стоит выучиться на одном корабле, и ты уже можешь управлять другими, даже крейсером, конечно, если он будет от «Бей–Лейна».
Настроив автопилот, я спустилась обратно на второй этаж, набрав в медотсеке воды и таблеток с болеутоляющим. Кажется, Ориасу это сейчас пригодится, особенно когда он очнётся.
Дверь раскрылась передо мной, и войдя в кабину, где оставила мужчину, я удивлённо остановилась. Кровать была пустой. Мятой, но пустой. Может, очнулся и решил умыться?
Нос защекотал запах мёда, и я резко повернулась, чуть не выронив из рук таблетки со стаканом. Об стену, скрестив на груди руки, облокотился Ориас. Он молча смотрел на меня странным, прожигающим взглядом, от которого становилось трудно дышать, и сердце ускорялось в груди. Я старалась этого не замечать.
– Удивлена, что ты ещё стоишь на ногах после всего выпитого.
Ориас никак не отреагировал. Медленно выпрямившись, он подошёл ко мне, на ходу снимая чёрную куртку и бросая её на пол. Я не отрывала от него взгляда, и когда он стянул с себя рубашку, вдруг поняла, что краснею. Жар охватил щёки, и я поспешила отступить назад.
– Звёзды, да что с тобой? – нахмурилась я, хотя голос выдавал волнение.
Я старалась не смотреть на голый торс Ориаса, глядя в его странно полыхающие глаза. Сейчас он был хищником, увидевшим добычу, и меня это совсем не радовало.
– Ориас, – предупредила я, поставив стакан на тумбочку и достав пистолет. – Я вооружена. Могу и выстрелить, слышишь?!
Он не слушал, подойдя почти вплотную. Я вскинула руку, и дуло упёрлось ему в подбородок. Я ощутила жар чужого тела, и рука предательски задрожала. Я не выстрелю. Просто не смогу. Пусть я и много дурного совершала за всю свою жизнь, но я не убийца.
– Чего ты хочешь? – прошептала я.
Мужчина медленно поднял руку. Я тут же напряглась и сжалась, когда он коснулся тёплыми пальцами моей щеки. И медленно, с какой–то нежностью, провёл вдоль губ, скулы и зарылся в рыжие волосы. У меня спёрло дыхание, когда он наклонился, не сводя с меня своего взгляда.
– Тебя.
Его губы сомкнулись на моих.
3
Я поражённо застыла, не в силах отступить назад и в то же время опустить пистолет. Он дрожал во внезапно ослабевшей руке, грозясь выпасть и разрушить невероятную тишину. Она обволакивала, мешая даже гулу мотора достичь слуха, лишь сердце в ушах бешено колотилось.
В груди разрастался знакомый голод, заставивший волосы на затылке приподняться от внезапного страха. И осознания. Это был не просто голод – это был голод, нацеленный только на Ориаса. Я до дрожи в пальцах хотела его, и это пугало не хуже смерти.
Тёплые пальцы сомкнулись на моей ладони с пистолетом и плавно отвели его в сторону. Я даже не стала сопротивляться, вздрогнув, когда между нами и вовсе не стало расстояния. Звёзды, каким же горячим был врас… его тепло так и обволакивало меня, вызывая мурашки на коже.
Поцелуй оборвался, и я тяжело вдохнула воздуха, беспомощно застыв в руках Ориаса и смотря на его поддёрнутые дымкой глаза. Вино? Или то, что он подлил в него?
– Отпусти… – прошептала я внезапно пропавшим голосом. – Ориас, пожалуйста, отпусти…
Мне не нравился голод внутри. Не нравилось, что тело покалывало от его прикосновений. Не нравилось, потому что в последний раз, когда я это испытала, мне было четырнадцать. Но там был не Ориас… он не мог быть там.
Задержав дыхание, я заставила себя отшагнуть назад, но лёгшая на спину ладонь мужчины притянула обратно, так по–хозяйски обняв за талию. Я невольно облизнула пересохшие губы, ощутив на них привкус мёда и задержав дыхание. Сердце билось как ненормальное, а дыхание рывками срывалось с губ. Но Ориас был спокоен. Пьян и спокоен.