— Спокойно, — сказал сэр Генри, натягивая поводья. — В чем дело?
Вместо ответа я сунула ему письмо и махнула управляющему рукой, приказывая отъехать подальше и не прислушиваться к нашей беседе.
— Нам надо срочно забрать оттуда моего Генри! — выпалила я. — Джаспер готов встретиться с нами в замке Пембрук, но сам должен вскоре уехать. Так что придется поторопиться.
Медлительность мужа порой приводила меня в бешенство. Он без суеты открыл письмо, пробежал строчки глазами, затем, развернув коня, шагом двинулся к дому, на ходу снова перечитывая послание Джаспера.
— Мы должны сейчас же отправиться в путь, — добавила я.
— Отправимся, как только станет достаточно безопасно.
— Но я должна забрать из Пембрука своего сына. Тем более Джаспер сам просит об этом.
— Суждения Джаспера далеко не всегда идеальны, возможно, теперь ты тоже это заметила. Дело его проиграно, сам он спасается бегством — не знаю уж, куда он бежит: во Францию, в Бретань или во Фландрию, — а твой сын остается без опекуна.
— Но Джаспер вынужден так поступить.
— Это уже неважно. Так или иначе, но он уезжает. Его советы и требования лишены реальной основы. Хорошо, я велю подготовить достойное сопровождение и, если дороги будут достаточно безопасны, сам поеду, возьму Генри и привезу его к нам.
— Ты поедешь? — недоверчиво уточнила я.
В тот момент я страшно волновалась, мне не терпелось поскорее увидеть сына, так что я даже не сумела скрыть свое давнее презрение к мужу и сама себя выдала.
— Да, я. Или ты считаешь меня слишком дряхлым для того, чтобы быстро добраться до Уэльса?
— Но на тамошних дорогах ты можешь столкнуться с вооруженными солдатами. Например, с войском Уильяма Херберта. Сейчас он распоряжается почти всем Уэльсом; вполне возможно, именно его воины преградят вам путь.
— В таком случае будем надеяться, что преклонные года и седина в волосах послужат мне защитой, — улыбнулся муж.
Но я даже толком не заметила его шутливого тона и озабоченно произнесла:
— Тебе все равно придется как-то проехать. Иначе Джаспер будет вынужден оставить моего мальчика одного в Пембруке, и тогда его заберет Херберт.
— Знаю.
На конюшенном дворе сэр Генри о чем-то тихо и быстро переговорил с Грэмом, нашим старшим конюхом, а через несколько минут из дома высыпала вся наша дружина, и в часовне зазвонил колокол, созывая вассалов на службу лорду. Войско было собрано так быстро и ловко, что я впервые по-настоящему поняла, как хорошо мой муж умеет командовать своими людьми.
— Возьми и меня с собой, — попросила я. — Ну пожалуйста, дорогой! Это мой единственный сын. И я так хочу благополучно доставить его домой.
Генри задумался.
— Это будет очень нелегкое путешествие.
— Тебе же известно, что я сильная.
— Там может быть опасно. Грэм уверяет, что поблизости от нас нет ничьих армий, но ведь предстоит пересечь почти всю Англию, а потом почти весь Уэльс.
— Я не боюсь. И во всем буду полностью тебе подчиняться.
Супруг молчал.
— Умоляю тебя! — не сдавалась я. — Мы женаты уже три с половиной года, но вспомни: я ни разу ни о чем тебя не просила.
— Ну что ж, хорошо, поехали вместе, — наконец согласился он. — Ступай и быстро собери свои вещи. Но с собой ты можешь взять только седельную сумку. Кстати, прикажи положить туда смену белья для меня. И пусть слуги приготовят дорожные припасы для пятидесяти человек.
Если бы я сама распоряжалась в доме, я бы, конечно, все сделала лично, но я по-прежнему чувствовала себя гостьей. Так что, едва спешившись, я побежала к нашему дворецкому и сообщила ему, что мы с сэром Генри и отрядом охраны отправляемся в путь и нам необходим запас еды и питья. Затем я велела своей горничной и камердинеру Генри собрать нам в дорогу сумку на двоих, а сама вернулась на конюшенный двор и стала ждать.
Уже через час все было готово; муж вышел из дома, неся на руке дорожный плащ, и обратился ко мне:
— Ты захватила свой теплый плащ? Наверное, нет. Впрочем, можешь взять мой, вот этот, а я воспользуюсь своим старым. Пусть его привяжут к седлу.
Артур стоял как вкопанный, когда я садилась на него — словно чувствовал, что нам предстоит трудное дело. Подъехав ко мне, Генри тихонько меня проинструктировал:
— Если увидим поблизости вооруженный отряд, тогда ты вместе с Уиллом и его братом немедленно поскачешь прочь. И будешь делать все, что они скажут. В крайнем случае им дана команда как можно скорее отвезти тебя домой или в какое-то ближайшее место, где ты будешь в безопасности. Помни: они лично отвечают за тебя передо мной, и ты должна во всем их слушаться.
— А что, если это окажется наше войско? — уточнила я. — Что, если мы встретим на дороге армию королевы?
— Никакой армии королевы мы не встретим, — поморщился Генри. — Нашей королеве нечем даже одному лучнику заплатить, я уж молчу о целом войске. Ее, конечно же, не будет здесь до тех пор, пока ей не удастся заключить союз с Францией.
— Ну, так или иначе, я обещаю слушаться своих стражей, — заверила я, глядя на Уилла и его брата, — и подчиняться им, раз это необходимо.
Мой муж с мрачным видом кивнул и, развернув коня, тронулся во главе нашего маленького отряда — нас было около пятидесяти человек, но лишь некоторые были вооружены по-настоящему: мечами и боевыми топорами. Итак, нам предстоял неблизкий путь на запад, в Уэльс.
Более десяти дней с рассвета до заката мы упорно продвигались вперед, выбирая самые заброшенные, окольные дороги, и сделали довольно длинную петлю, огибая город Уорик. Нам очень не хотелось встречаться с какой-либо армией, дружеской или вражеской. Но из-за этого нам каждый вечер приходилось заезжать в деревню или аббатство и искать — порой даже в пивной — человека, который мог бы в течение следующего дня служить нам проводником. Здесь, в самом сердце Англии, люди в основном не видели ничего дальше границ своего прихода. Генри был вынужден высылать разведчиков на добрую милю, велев им при первом же появлении любых вооруженных всадников галопом мчаться назад, чтобы успеть нас предупредить и вместе с нами свернуть с дороги и спрятаться в ближайшем лесу. Я никак не могла поверить, что нам необходимо скрываться даже от нашей собственной, ланкастерской армии. Но хоть мы и были ланкастерцами, та армия, которую привела с собой наша королева для борьбы с собственным народом, в итоге оказалась совершенно неуправляемой. Мы пробирались по таким глухим местам, что порой нашим людям доводилось ночевать в амбаре или в сарае, если нас с Генри соглашался приютить какой-нибудь небогатый фермер. Иногда, впрочем, мы все же решались снять номер в гостинице, а один раз даже ночевали в аббатстве; там оказалось более дюжины свободных гостевых комнат, и все давно привыкли к подобным путникам: у них то и дело останавливались небольшие вооруженные отряды, направлявшиеся то к одному месту сражения, то к другому. Нас там даже спрашивать не стали, какому лорду мы служим, но я заметила, что в тамошней церкви нет ни золота, ни серебра. Они наверняка зарыли все свои сокровища в каком-то тайном месте, молясь об одном: о скорейшем наступлении мирных времен.