– Насчет русалок, я бы не советовал, – хмыкнул князь, похоже вспомнив впечатляющую встречу с Даяной.
Я понимающе прыснула, за что удостоилась возмущенно-обиженного взгляда.
– Почему? – Советник выглядел искренне удивленным.
– Потому что у них кроме рыбьего хвоста еще есть и склонность топить наиболее понравившихся мужчин.
– И непонравившихся тоже, – добавила я от себя.
Да, русалки очаровывают любого, кто относится к мужским особям (человеческим, естественно), а потом топят. Но по сути своей они не злые, просто природой в них так заложено. Главное – им в глаза не смотреть.
Но Виктора в его жажде познания неизведанного это обстоятельство особо не пугало.
Я начала отчаянно клевать носом, время-то недетское уже, ночь глубокая на дворе.
– Алена, ложись спать, – тронул меня за руку Александр.
– А вы как же? – зевнула я.
– Мы разберемся, не переживай. К тому же нам с Виктором нужно еще кое-что обсудить.
– Это что же? – подозрительно спросила я, направляясь к ближайшей кровати. Спать действительно хотелось со страшной силой.
– Не волнуйся, связывать тебя мы не будем, – клятвенно заверил меня князь.
– А не мешало бы, – позволил себе помечтать Виктор.
Я уснула почти мгновенно, спокойно и счастливо.
Никогда не мечтала проснуться под тяжестью гранитной двухметровой плиты, и не собираюсь мечтать об этом впредь. Ощущений масса, по большей части неприятных, и удовольствие ниже среднего. Мне даже дышать удавалось с трудом, от чего я, собственно, и проснулась. Меня что, заживо похоронили и уже успели поставить памятник с надписью «От благодарных поклонников и безутешных недругов»? Но, судя по солнечному свету, пробивавшемуся в комнату сквозь пыльные занавески, я вполне жива и даже не погребена еще. Ну и что за напасть со мной приключилась на этот раз? И куда мой вездесущий жених смотрит, интересно мне знать?
Я с трудом повернула голову, чтобы увидеть немного больше, чем обшарпанная стена в непосредственной близости от моего носа, и сразу поняла – мой жених и есть та самая напасть. Просто лежать вдвоем на достаточно узкой да к тому же еще и продавленной по самое некуда кровати не то что неудобно, а практически невозможно, но человек – существо изобретательное, правда, не очень компактное. Александр примостился на самом краешке, видимо не решившись меня разбудить ночью, однако во сне трудно сохранять равновесие и балансировать между кроватью и полом. Выбор был сделан не в мою пользу. Хотя я помню что-то типа «подвинься, имей совесть», но приняла это за сон и двигаться даже не подумала, за что сейчас и расплачивалась.
Попытка выбраться самостоятельно успехом не увенчалась хотя бы потому, что я могла пошевелить всего лишь одной рукой и одной ногой (теми, что были сверху), да и то несильно. Александр безмятежно спал, вдавив меня в матрац и даже не подозревал о тех жутких муках, которые я испытывала по его вине. Придется будить.
– Ты чего делаешь, садистка? – выдохнул мне в ухо князь, • мгновенно проснувшись от удара локтем под дых. – Могла бы и более щадящими способами разбудить. Никакого сострадания к уставшему человеку…
– Я пробовала, – зашипела в ответ я. – Только они на тебя не действуют. К тому же в моем положении выбор способов невелик, ты почти полностью лишил меня радости движения.
– Да? – Александр приподнялся на локте и теперь удивленно разглядывал мою наполовину раздавленную тушку. – А я тебя просил подвинуться, между прочим. Сама виновата.
– Ах вот как?!
И я завозилась, в отчаянной попытке выбраться. Безрезультатно. Александр завалился на меня полностью. Местные кровати не предназначены для обширных маневров, все сводится к одному – к единственному безвылазному углублению.
– До чего бессовестный народ пошел… – раздался недовольный голос Виктора. – Ни поспать, ни отдохнуть… Одни сплошные лишения.
– Тебе грех жаловаться, ты один спишь, как король, – буркнул Александр, с трудом устраиваясь рядом со мной. Дышать сразу стало легче.
– А меня тут вообще чуть не раздавили, – решила пожаловаться и я.
– Да мне все равно, кто из вас кого и за что давит, – проворчал советник. – Спать-то вы мне не даете.
Мы с князем переглянулись.
– Запусти в него чем-нибудь, – попросила я, очень надеясь, что это будет что-нибудь тяжеленькое.
– Щас.
Александр выдернул у меня из-под головы подушку и швырнул куда-то в глубину комнаты. Видимо, попал, потому что сразу раздались такие бурные и многозначительные ругательства, что мы не выдержали и заржали. Но наше счастье было бы неполным, если бы Виктор с радостным воплем не сделал ответный залп. В общем, очень скоро по всей комнате летали пух и перья, а о сне все благополучно забыли.
Через час мы уже собирались в дальнейший путь.
– Госпожа ведьма, – осторожно тронули меня за плечо. Я довязала хитрый узел на дорожной сумке с провизией, приладив ее к седлу, и только тогда обернулась.
– Что вам угодно, святой отец? – удивленно поинтересовалась я.
Передо мной стоял пухлый монах, закутанный в длинный плащ по самое некуда, даже носа видно не было. Странствующие монахи в Расстании дело обычное, но чтобы вот так запросто подойти к ведьме, да еще и заговорить, такое на моей памяти было впервые. Не любят нас эти святоши, но жить особо не мешают, уже хорошо.
– Расплетите косички, ради бога прошу!..
Сдавленный шепот приобрел нотки вселенской трагедии, и капюшон слегка приподнялся. Я чуть не захохотала в полный голос, но умоляющий, наполненный вполне искренними слезами взгляд заставил меня подавить улыбку и сделать строгое лицо.
– А зачем?
– Так засмеют же… А мне с моим положением… Да и тянут уж больно они.
По мне бы так ему и надо: не зная броду, не суйся в воду, как говорится.
– Ничего, – все-таки расплылась я в довольной улыбке. – Будете самым экстравагантным старостой во всей Расстании. Единственным и неповторимым.
Сомневаюсь, что кто-нибудь согласится добровольно сотворить у себя на голове нечто подобное.
– Что ж мне теперь, налысо подстричься, что ли? – уже почти рыдал бедолага. – Я уже и расплетать пробовал, и маслом репейным смазывал – не помогает.
– И не поможет, – отняла я у него последнюю надежду на избавление от моих парикмахерских изысков. – Полчаса, и все опять на месте.
– Не губите! Я больше не бу-у-уду-у-у!
Плащ завибрировал, словно стрекоза на взлете, выдавая истинное состояние пострадавшего.
Искушение оставить все как есть чисто в воспитательных целях было слишком велико, но я представила, что через несколько дней его хватит удар от постоянных насмешек, и сжалилась. Проучить, конечно, не мешало бы, но все имеет разумные рамки.
– Хорошо, – тщательно обдумав свое решение, согласилась я. – Только при одном условии…
– Я согласен! – радостно закивал староста, даже не дав мне договорить. – На все!
Я многозначительно хмыкнула. Сколько неплохих людей сгубило такое простое обещание, с ума сойти можно. Воспользоваться, что ли? А ну его… Как бы себе дороже потом не вышло.
– Вы возвращаете мне стоимость моего ночлега и ужина, – изрекла я.
– Я да… Я сейчас… Без проблем…
Староста судорожно порылся в карманах и, выудив наконец кошель, высыпал мне в руку несколько золотых. Ничего себе! Это он еще решил за моральный ущерб со мной рассчитаться? Неплохо. На меня преданно смотрели полные надежды глаза. Я подняла руку и зашептала соответствующее заклинание. Блаженная улыбка расплылась по лицу старосты.
– Алена, ты собираешься тут остаться? Мне казалось, у тебя несколько иные планы, – подъехал на Страже Александр.
Староста при виде князя сразу съежился, еще больше надвинув капюшон, чтобы его не узнали, отчего стал похож на почерневшую тыкву.
– Чем ты тут занимаешься? – озадаченно спросил мой жених, увидев нашу оригинальную компанию.
– Да вот, благословение на путь дальний решила испросить, – как ни в чем не бывало ответила я, незаметно ссыпая деньги в карман.