Ветер завывал в камнях, и от этого звука по коже бегали мурашки, но чем больше смотрел Радгар на щель в поверхности утеса и едва видную тропу, ведущую к ней, тем больше ему удавалось убедить себя в том, что он уже бывал здесь раз, а может, и не раз, только давно. До него дошло, что он приехал сюда только ради Вергахлейва.
— Поехали посмотрим.
Эйлвин ждал этого.
— Они отберут у тебя Свеальма!
— Почему? Волков поблизости нет.
— Тогда почему оно так называется, это место? — угрожающе спросил Эйлвин.
«Hlaew» может означать «пещера», а может — «могила». «Wearga» означает «волчья» или «разбойничья» — интригующе туманно. Рассказывали зловещие истории о том, что в горах рыщут шивиальские беглецы — пленники, бежавшие, прежде чем их офраллят, или спасшиеся с флота, погибшего в год, когда родился Радгар. Верно было и то, что подобное непослушание могло стоить ему Свеальма, да и солнце начинало уже клониться к закату. Но когда Эйлвин заговорил об опасности, у него не осталось выбора: ателинг не может выказывать страх, как бы ни пересохло у него во рту.
— Раз так, ступай домой и научись прясть.
— Нет. Мы уедем вдвоем. Ну же, Радгар! Папа говорит, ты вечно вовлекаешь меня во всякие неприятности, и что если бы я вечно не следовал за тобой повсюду, он бы не драл меня чуть не каждый день.
— Ага, значит, ты боишься за свою задницу?
Эйлвин скривился.
— Нет.
Радгар пожал плечами.
— Если я не вернусь засветло, скажи отцу, куда я поехал, и почему ты не поехал со мной.
Эйлвин вздрогнул. Лучше смерть, чем это! Когда Радгар тронул коня вперед, он последовал за ним. Всегда кончалось этим.
На них не было ничего, кроме бриджей, поэтому от задувавшего в расселине ветра у них сразу начали слезиться глаза, а слезы только что не замерзали на щеках. Но если никто не ходит в Веаргахлейв, откуда на тропе конский навоз? И вообще откуда тогда здесь сама тропа? Она вилась то вверх, то вниз, петляя между валунами, но когда вдруг уперлась в темное отверстие пещеры, Радгар не удивился. Он знал уже много пещер в окрестностях Варофбурга. Обыкновенно они представляли собой длинные туннели без ответвлений или расширений — просто норы, рано или поздно упиравшиеся в каменные завалы. Некоторые использовались под жилье дикими животными, в других было интересно играть. Но теперь в голове его всплыло туманное воспоминание о темном туннеле, ведущем к дневному свету — такого не было ни в одной из знакомых ему пещер.
— Ты же не пойдешь туда! — взвыл Эйлвин. Зубы его стучали.
— Почему? Только девчонки боятся летучих мышей.
— Но веарги!
— Веарги? — презрительно бросил Радгар. — Откуда здесь разбойники? Что им здесь есть? Как они увидят дорогу?
Он спешился, бросил поводья своему верному оруженосцу и осторожно ступил в пещеру. В лицо ему дул легкий ветер, так что его смутные воспоминания о туннеле, возможно, были верны; впрочем, рассказать Эйлвину о них он не мог на случай, если и ошибался. В пещере было темно как в погребе, и земля была сплошь усеяна острыми обломками скалы, упавшими с потолка. Свеальм сюда не пойдет. Если бы это был вход в дом Радгара, он держал бы трут и кресало где-нибудь под рукой… чтобы их легко было найти, но подальше от дождя… Он нашел их через пару минут, а с ними несколько древнего вида фонарей и коробку свечей.
— Откуда ты узнал, что они должны быть там? — пискнул Эйлвин.
Радгар пожал плечами.
— Иначе и быть не могло. Сколько фонарей зажигать, один или два?
— Два, — жалким голосом произнес Эйлвин.
— Ты уверен?
— Еще как уверен!
Похоже, Свеальм тоже уверился в этом, когда ему подарили немного света. Он позволил Радгару вести себя в поводу так беззаботно, словно это были королевские конюшни. Впрочем, даже имея перед глазами такой пример образцового конского поведения, обыкновенно послушная Спирва доставила Эйлвину гораздо больше хлопот. Пещера оказалась более чем высокой для прохода. Тропа была расчищена от упавших с потолка камней, а самые глубокие рытвины кто-то засыпал гравием, чтобы дорога была по возможности ровной.
— Что, если Квиснолль тряханет, пока мы здесь? — спросил Эйлвин; голос его звучал странно, искаженный эхом.
— Ну, пещера, может, закроется за нами. — От одной мысли об этом по коже забегали мурашки! С другой стороны, вполне возможно, что родители устраивали весь этот сыр-бор из-за возможных обвалов, а никаких веаргов не было вовсе.
Тропа вела их в кромешную тьму, а потом вдруг снова посветлела и вывела на дневной свет, в небольшую, почти круглую долину, окруженную со всех сторон высокими черными утесами. Выход из пещеры находился на уровне верхушек деревьев, открывая вид на густой корявый лес. Там и здесь клубы пара обещали горячие источники, однако никаких построек видно не было.
— Вот это и есть настоящий Веаргахлейв! — объяснил Радгар таким тоном, словно знал это с самого начала.
И снова все казалось ему странно знакомым, особенно крутая тропинка, уходившая из-под его ног вниз по склону. Он боялся даже подумать о том, что случится, если конь окажется на ней в момент подземного толчка. Если он поранит Свеальма, никогда больше не получит другой лошади, никогда. У самого входа в пещеру стояли три мешка с провизией: два завязанных, третий — полупустой. Еще несколько пустых мешков были сложены аккуратной стопкой и пригружены камнем. Путешественники потрясение переглянулись.
— Кто-то кормит веаргов! — охнул Эйлвин.
Прямо на виду, на уступе скалы стояли четыре фонаря и еще одна коробка с трутом. Свежий конский навоз. Свеальм заржал, и откуда-то спереди донеслось ответное ржание. Внизу, на опушке леса стояла еще одна лошадь. Она паслась, стреноженная, и на спине ее до сих пор было вьючное седло!
— Он все еще здесь! — От страха у Радгара отчаянно болел живот, но и возбуждение было восхитительным. Во рту пересохло до такой степени, что он едва мог говорить, а руки предательски дрожали. Кто бы ни привел сюда эту лошадь, он все еще здесь!
Эйлвин был бледен как мел.
— Поехали отсюда, Радгар! Скорее! Ну пожалуйста!
— Поезжай. Отец должен знать об этом. Поезжай и скажи все папе… Или лучше своему, пожалуй. Приведите сюда фейнов! Я останусь здесь и буду следить, и мы узнаем, кто же предатель.
Его верный фейн возражал, но не слишком искренне. Очень важно, сказал Радгар, чтобы об этом узнали в Сюнехофе, и потом, Эйлвин не бросил бы его, если бы ему не приказали. Он вздохнул и повел Спирву обратно в туннель.
Радгар снова взгромоздился в седло. Кормить разбойников было unfriph, нарушением Королевских законов, так что он имел полное право расследовать это. Ему представлялось замечательной возможностью сделать что-то интересное, не будучи за это наказанным; впрочем, и без этого оправдания любопытство снедало его как рой комаров. Он все еще испытывал настойчивое ощущение того, что был здесь раньше, так что во всем этом таились две загадки — или даже три, ибо Свеальм тоже явно знал этот туннель. Свеальм был одним из личных отцовских скакунов, но на нем ездили и другие люди из Сюнехофа — например, слуги, которые его объезжали. Выходит, предатель таился где-то в самом дворце!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});