Читать интересную книгу Путь к трону: Историческое исследование - Александр Широкорад

Показания всех главных свидетелей «углицкого дела» совпадают по существу, но индивидуальны по словесному выражению. Это доказывает их достоверность. Совсем другое впечатление вызывают показания второстепенных свидетелей, которых оказалось более сотни. Уж очень их показания стереотипны. Если несколько лиц пользуются одними и теми же оборотами, то сразу же возникает подозрение в ложности их показаний. Но появление штампов в следственном деле также можно объяснить. Допрос основных свидетелей, видевших трагедию собственными глазами, позволил нарисовать достаточно точную картину происшедшего. Остальные же свидетели знали о смерти царевича с чужих слов и не могли добавить ничего нового. Эти второстепенные свидетели в основном были дворовыми людьми — неграмотными, некультурными и косноязычными. Чтобы добиться от них вразумительных ответов, надо было потратить уйму времени. Но времени было мало, и поэтому члены комиссии фиксировали ответы второстепенных свидетелей с помощью стереотипа, заключенного в самом вопросе. В те времена в приказной практике такой прием использовался очень часто.

Ряд историков утверждает, что все свидетельские показания были получены под действием угроз. Факт жестоких преследований жителей Углича засвидетельствован многими источниками. Но репрессии на самом деле имели место не в дни работы следственной комиссии Шуйского, а много месяцев спустя. Комиссия же не преследовала своих свидетелей. Исключение составил лишь один случай, зафиксированный в следственных материалах. «У распросу на дворе перед князем Василием» слуга Битяговского «изымал» царицына конюха и обвинил его в краже вещей дьяка Битяговского. Эти обвинения подтвердились, и конюха с сыном взяли под стражу. На том и закончились все репрессии против угличан в дни следствия.

Нарисованная следствием картина гибели царевича Димитрия была на редкость полна и достоверна. Расследование практически не оставило места для неясных вопросов.

Результаты следствия в Угличе были рассмотрены 2 июня 1591 года на Церковном соборе в Москве. Собор единодушно утвердил приговор:

«И патриярх Иев со всем Освященным Собором, слушев Углетцкого дела, и сказу митрополита Галасеи, и челобитные городового приказщика Русина Ракова, говорил на Соборе.

В том во всем воля государя царя и великого князя Федора Иоанновича всея Руси: а преже сего такова лихова дела и такие убойства стались и крови пролитье от Михаила от Нагово и от мужиков николи не было.

А перед государем царем и великим князем Федором Иоанновичем всея Руси Михаила и Григория Нагих и углетцких посадцких людей измена явная, что царевицю Дмитрею смерть учинилась Божьим судом, а он, Михайло Нагой, государевых приказных людей: дияка Махаила Битяговского с сыном, и Микиту Кочалова, и иных дворян, и жильцов, и посадских людей, которые стояли за Михаила Битяговского и за всех за тех, которые стояли за правду и разговаривали посадцким людем, что они такую измену зделали, — велел побити напрасно, умышленьем, за то, что Михайлдо Битяговской с ним, с Михаилом с Нагим, бранился почасту за государя, что он, Михайло Нагой, держал у себя ведуна Ондрюшу Мочалова и иных многих ведунов.

И за то великое изменное дело Махайло Нагой з братьею и мужики углечане по своим винам дошли до всякого наказанья. А то дело земское, градское, в том ведает Бог да государь царь и великий князь Федор Иоаннович всея Руси, все в его царьской руке, и казнь, и опала, и милость, о том государю как Бог известит.

А наша должная молити Господа Бога, и Пречистую Богородицу, и великих русских чюдотворцов Петра, и Алексея, и Иону, и всех святых о государе царе и великом князе Федоре Иоанновиче всея Руси и о государыне царице и великой княгине Ирине о их государьском многолетном здравии и о тишине межусобной брани».

На основании патриаршего приговора царь Федор приказал схватить Нагих и угличан, «которые в деле объявились», и доставить их в Москву.

Еще раз отметим: репрессии в Угличе начались только после вынесения соборного приговора, а до этого комиссия Шуйского никого и пальцем не тронула. Есть и еще любопытная деталь, которую почему-то игнорируют наши историки. Многие «активисты» Нагих, как, например, тот же холоп Михаила Нагого Тимофей, по завершении следствия бежали из Углича. Угличане, оставшиеся в городе, были наказаны в соответствии со степенью участия в убийствах. Всего было наказано несколько десятков человек, одним отрубили голову, другим отрезали язык, а остальных сослали в Сибирь. Был «наказан» даже колокол в церкви у Спаса, в который бунтовщики ударили в набат. Колокол публично высекли плетьми, отрубили ухо, вырвали язык и отправили в Сибирь, где он был записан «первоссыльным неодушевленным».

Братьям Нагим заодно с убийствами в Угличе навесили поджоги домов в Москве летом 1591 года. По совокупности преступлений их разослали «по городам». Марию Нагую «за недосмотрение за сыном» отправили в Николовыксинскую пустынь (монастырь), где она была пострижена под именем Марфы. Позже ее перевели в Горецкий Воскресенский женский монастырь на Шексне.

Собственно, на этом угличская история и закончилась. О смерти царевича Димитрия все забыли, тем более что в сентябре 1591 года царица Ирина вновь понесла. На сей раз ей удалось доносить ребенка. Если бы ей удалось родить здорового сына, то об инциденте в Угличе в многотомной «Истории России» Соловьева остался бы один абзац. Но, увы, 26 мая 1592 года у царя Федора родилась дочь, названная Федосьей. Она часто болела и умерла 25 января 1594 года. Через несколько лет и ее сделают жертвой «коварного» Бориса.

Глава 20

Борис вступает на трон

В начале 90-х годов XVI века власть Бориса Годунова значительно возрастает. Если в 1584–1586 годах он был «первым среди равных» бояр, то к 1593 году он становится неограниченным властителем. К 1595 году официальный титул Бориса Годунова приобрел следующий вид: «Царский шурин и правитель, слуга и конюший боярин и дворовый воевода и содержатель великих государств — царства Казанского и Астраханского». Такого титула никто и никогда не имел, и не будет иметь в Московском государстве.

Борис Годунов стал крупнейшим землевладельцем в России. В начале 1587 года царь Федор пожаловал Бориса богатейшей вотчиной Вагой, а затем Комарицкой и другими волостями. Борис, как конюший и правитель, бесконтрольно распоряжался всей казной Московского государства.

Усилению власти Бориса способствовали также его успехи во внешнеполитических делах. В 1590–1595 годах Россия вела войну со Швецией за обладание Эстляндией (современной Эстонией).[35] Русским не удалось вернуть себе города, основанные в XI веке в Эстляндии Ярославом Мудрым и создать флот на Балтийском море. Но обвинять в этом Бориса нельзя. В XVI–XVII веках шведская армия была сильнейшей в Европе, что позже подтвердилось в ходе Тридцатилетней войны. Тем не менее по Тявзинскому «вечному миру» со Швецией Россия вернула себе крепость Корелу (Кексгольм). Для русских судов были открыты порты Швеции, Финляндии и Эстляндии.

Фактическое присоединение Сибири произошло не при Иване Грозном, а при царе Федоре в правление Годунова. В Сибири были основаны укрепленные города Березов, Обдорск, Сургут, Нарым, Тара и другие. Много сделал Годунов для укрепления западных и южных рубежей России.

В 90-х годах XVI века Романовы по-прежнему оставались верными союзниками Годунова, вопреки мнению ряда историков. Так, к примеру, В. Н. Балязин утверждал, что Борис «давно уже держит камень за пазухой, собираясь кинуть его в ненавистных Никитичей». При этом он ссылался на голландца Исаака Массу[36], который описал поездку царя Федора на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. Царская челядь и боярские холопы были посланы в Троицу заранее, чтобы приготовить места для стоянок, ночлега и отдыха своих господ. Случилось так, что в село Воздвиженское, где находился царский путевой дворец, одновременно приехали холопы Александра Никитича Романова и Бориса Годунова, и им приглянулась одна и та же изба. Завязалась драка, в которой холопы Годунова одержали верх. Побитые романовские холопы нажаловались своему господину, а тот — царю Федору. Федор принял сторону Романовых и попенял Борису, сказав, что он часто своевольничает и что это негоже. По словам Массы, Борис Годунов поклялся отомстить за это Романовым.

По моему же мнению, столь мелкий эпизод вряд ли мог повлиять на взаимоотношения двух ведущих боярских кланов. Да и писал это Масса по чужим рассказам задним числом, уже в конце Смутного времени.

Можно допустить, что Романовы не испытывали особо нежных чувств к правителю Борису. Но при жизни царя Федора у них не было никаких шансов занять место Бориса хотя бы потому, что братья Никитичи были слишком молоды, а все старшие Романовы-Захарьины вымерли. Конфликт Никитичей с Годуновым при жизни Федора мог кончиться ссылкой Романовых, а в самом крайнем случае — потерей влияния обоими кланами и приходом к власти тех же Шуйских. Поэтому повторяю, до 1598 года никаких серьезных конфликтов между Годуновыми и Романовыми не было, и считать «ненавистными» Никитичей Борис просто не имел оснований.