— Государь, плохие новости!
Алексей Петрович отвлекся от мыслей, посмотрел на Ивана Остермана, своего кабинетного статс-секретаря. Обрусевший немец не выглядел комично в кафтане стряпчего, еще молод — всего 32 года. Старший на два года брат у Петера II в секретарях пребывает, как отец его у «родителя» канцлером пребывал — недавно умер от старости — до семидесяти двух лет дожил, и в верности этому семейству не откажешь.
— Депеша из Риги только получена от короля Петра Петровича. Прусские войска осадили Кольберг, разорять Померанию принялись. А еще один корпус в тридцать тысяч солдат, с самим Фридрихом во главе идет к Кенигсбергу. Поляки и литвины в силе тяжкой ворвались в Инфлянты, Динабургская крепость, твоим отцом построенная, в осаду взята, войско Речи Посполитой идет и на Митаву. Курляндию отвоевать хотят ляхи зловредные, в союзе с Пруссией пребывая…
Даугавпилская крепость — построена перед войной с Наполеоном. Но тут история пошла иначе…
Глава 45
— Это зря «брат» Фидрих войнушку с нами затеял, быть ему битым, как родителю — тот тоже решил, что армия его сильна! Однако ведь полез на нас, и армию собрал зело большую!
Недовольным голосом произнес цесаревич Петр Алексеевич и посмотрел на своего дядю, ливонского короля Петра Петровича, что стоял рядом с ним, и нахмурился. Будучи ровесниками, они с детства находились в дружбе. Наперсники с отроческих игр, оба прошли суровую школу жизни под дланью «герра Петера». Полевую выучку вдвоем приняли от покойного фельдмаршала Меншикова, что стяжал себе на полях сражений немалую славу. Впрочем, как и богатства накопил изрядные, всех удивившие — оставил своим детям два с половиной миллиона талеров звонкой монетой, вдобавок к громким титулам и замкам с поместьями.
Но теперь они оба не мальчишки, а зрелые мужи давно, пятый десяток давно пошел, уже внуки появились. Но сейчас они оба не рвались к командованию армией — имелись генералы, что еще при «герре Петере» службу свою начали, а потом верно царю Алексею Петровичу служить стали, из родов знатных, боярских, с престолом крепко связанных узами. Ведь из Апраксиных была царица, жена Федора Алексеевича, а из Салтыковых супруга царя Иоанна Алексеевича — и оба родные дяди нынешнего самодержца, пусть и в годах преклонных находящегося, но ума острого и властного. Так что перечить Алексею Петровичу они оба не помышляли — раз царь выбрал двух командующих армиями, то так и будет. А вот в Померании дивизиями командовал генерал-аншеф Фермор, деятельный иноземец, давно обрусевший, царю Алексею с первых дней преданный.
Войска собирались в Кенигсберге, и здесь, в Риге, столице Ливонского королевства. И сейчас в замке было многолюдно, везде сновали офицеры, постоянно прибывали гонцы с вестями. В общем, царила настоящая суматоха, которая вносила сумбур в эти горячие деньки. Требовалось дать отпор, но войска еще нужно было собрать, провести набор солдат, что находились в резерве, отслужив положенный семилетний срок.
Нападение пруссаков, да еще в союзе с поляками и литвинами оказалось неожиданным. Король Фридрих решил выйти к берегам Балтийского моря, вернуть потерянные отцом земли. Что ж — подобное предполагалось, к этому готовились, ведь порох, образно выражаясь, нужно было «держать сухим». Пруссию не боялись, но держались в опаске — вошедший на престол король Фридрих с детства служил в армии, пройдя все ступени, и также как его отец считал военное ремесло главным в жизни. А рослых солдат он любил даже больше — их вербовали по всей Европе, собирая гигантов и верзил чуть ли не поштучно, и платя приличные деньги за них.
— Ты как думаешь, цесарцы с ним заедино пойдут против нас, али с отцом моим в альянсе останутся? Тревожно как-то на душе!
— Брат Алексей Петрович помог дочери свояка своего, Марии-Терезии на престоле усидеть, и брак устроил. Ее старший сын Иосиф к нам склонен, пусть и юн годами еще. Но он на престол войдет — а это многое означает. Да и в союзе «Священной Лиги» цесарцы с нами давно состоят. Так что вряд ли супротив воевать будут — выгоды никакой нет. А вот Бранденбург на Силезию может позариться, слишком большая выгода. И учти — если пруссаки в Саксонию вторгнуться, то имперцы с ними немедленно в войну вступят. А без саксонских заводов и мануфактур Пруссия долго воевать не сможет, а помощь предоставить только…
— Думаю, от французов — встревать в эту войну англичане не будут, смысла нет. На Ганновер никто не посягает, на Гессен тоже, а вот от французов угроза постоянная исходит. Скорее всего, так и будет — старик Станислав вряд ли бы пошел войной сам, а вот зять его вполне может, мыслю, и стоит за его спиной. А у Франции и деньги есть, и армия большая…
— И Оттоманская Порта в союзниках — о чем не стоит забывать, брат, хоть ты мне и племянник.
Оба Петра дружно фыркнули — такая родственная связь давно стала у них предметом для шуток. Вот только моментально стали серьезными как никогда — ситуация стала вполне прояснятся.
Европейский политик штука запутанная, но если в ней разобраться, то приходит понимание, что начавшаяся война будет вестись в альянсах, иначе быть просто не может. Полякам настоятельно нужны для нее деньги, и очень много, причем отнюдь не займы, которые нужно отдавать — а все банкиры прекрасно знают, что казна Речи Посполитой постоянно пустая.
— Станислав хитер — дождался момента, когда панство его в очередной раз выбрало, а пруссаки поддержали. Дочь замужем за Людовиком, а тому лавры деда, «короля-солнца» спать не дают. Так что в альянсе крепком воевать будут против нас — начали Речь Посполитая и Пруссия, а вскоре к ним присоединятся к ним Франция и Оттоманская Порта, в чем у меня нет сомнений. И учти у всех претензии к царю Алексею Петровичу серьезные, окромя французов, но те тоже недовольны упразднением Крымского ханства. Смотри сам, какой расклад у нас получается…
Петр Петрович, своим высоким ростом своим пошедший в отца, такой же долговязый и крепкий, принялся загибать пальцы, отнюдь не аристократические — «герр Петер» из него настоящего моряка сделал.
— Кенигсберг, Мемель и Кольберг — причина для войны весомая у пруссаков. Поляков и литвинов вообще обобрали, а панство злопамятно и на войну поднялось дружно. Конечно, сражаться с царской армией они не смогут — их просто раздавят. Понимают они это? Несомненно, а потому…
— Турки начнут войну, в том нет сомнений. И Франция скоро вступит — ей своих союзников поддерживать надо, иначе побьют. Золото в Диване любят, да и Крым вернуть захотят. А момент самый удачный, другого такого не будет. Ведь могут две армии собрать легко — одну на Белград двинут, другую на Молдавию, на соединение с поляками.
Оба Петра переглянулись, и лица изрядно помрачнели — мало хорошего было в таких «перспективах», большой кровью от них попахивало. Франция, Пруссия, Польша и Турция — союз этих четырех держав, три из которых обладали реальной силой в виде армии, представлял угрозу для России и Ливонии. И война не сулила ничего хорошего при таком раскладе. Но ведь вослед врагам найдутся и друзья, причем не мнимые, а из тех, кто в такую войну вовлечен сразу будет, и в стороне стоять не будет.
Потому что соблюдать им нейтралитет в такой ситуации дороже выйдет, и большими проблемами обернется!
— Имперцы и саксонцы неизбежно воевать будут, но их французы по рукам и ногам связать могут. Но тогда Голландия с Англией в стороне тоже не останутся, им усиление Франции нож вострый, в спину воткнутый. Может не сразу выступят, но поддержку окажут незамедлительно. В этом у меня сомнения нет. А потому Гессен и Ганновер против пруссаков выступят. Хоть и невелика от них помощь, но и такая пригодится. Но главную помощь от шведов получим — король Карл Петер Ульрих, коего мы Петром Федоровичем называем, своего родича, погибшего короля Карла чтит, так что к нам примкнет вскорости, благо нашей крови. И герцоги Менленбурга и Голштинии тоже — хоть невелика помощь от них, но хоть что-то.