— Ч-чего ты х-хочеш-шь, ж-женщ-щина?
Я сдержала ухмылку. Тварь завозилась углу, подбирая свои мерзкие лапы.
— Мне нужны ответы, Шшаах. Я хочу знать о человеке по имени Антрацитовый Паук. Это он…
— Тшшш! Я слыш-шу с-смерть! Какая-то мер-рз-зкая тетка наверх-х-ху с-снова убила кого-то из моих-х прелес-стных кр-рош-шек.
Очень понимаю эту милую женщину и всячески поддерживаю. Сама ненавижу пауков до нервной икоты и истерического визга.
— Т-так ч-что т-ты т-там говор-рила? Знаю ли я и мои дет-тки, где и-с-с-скать Антрац-ц-цитового П-паука?
— Именно так, — кивнула я.
— Мерз-з-зкий человечиш-шка, хоть и нос-сит такое крас-с-с-сивое имя! Подлый некромаг, с-с-столь бесполезно погубивш-ш-ший одну из прекраснейш-ших моих дочерей. Его нет в Бьёрсгарде, инач-че бы я воздал ему по зас-с-с-слугам немед-дленно.
— Так ты знаешь, где он теперь?
— В пос-с-следний раз его видели у Пер-р-р-рехода ис-с город-да. Больш-ше я нич-чего не знаю.
— Мне нужно больше информации. Когда найдешь Антрацитового Паука, сообщи мне.
В темноте глухо заскрежетало. Королю Пауков не понравилось мое поручение. Но я знала, что он его исполнит.
— Х-хорош-шо. Тепер-р-рь ух-х-ходи, пок-ка я не пер-р-р-редумал.
Глаза Шааха угасли, "аудиенция" была окончена. Я рванулась наверх, пронеслась по залу. Дверь была открыта, меня выпускали. Снаружи глотнула свежего воздуха, набросила капюшон на голову и пошла прочь от этого места, не обращая внимания на ветер и летящие в лицо комки снега.
Переход из Бьёрсгарда представлялся слишком зыбкой целью, но это было лучше, чем ничего. А потом меня кто-то схватил. Я так задумалась, что не сразу поняла, что происходит. Очередной порыв ветра сорвал с меня капюшон и выстудил голову, отчего мысли разом прояснились. Это был дэ Аншэри. Проклятый инквизиторский упырь выследил меня. Но как?
Он был бледнее обычного, на лице алым пятном горели красивые губы с едва обозначившимися клыками. Ноздри вампира подрагивали, как у гончей, почуявшей добычу. Он явно охотился. И раз уж вцепился мертвой хваткой именно в меня, несложно было сообразить, кто жертва. Мне бы вырваться и бежать, да ноги словно приросли к месту. Я ничего не чувствовала, кроме дикой усталости и желания… сдаться. Словно это было самым правильным, что я могла сделать. А после той синей вспышки происходящее и вовсе показалось миражом.
Мне все-таки удалось перевернуться набок и даже худо-бедно пошкарябать бинты ногтями. Полегчать полегчало, но не настолько, чтобы снова умиротворенно отрубиться, потому что от соседней подушки пахло инквизитором. Запах будоражил кровь и навевал странные размытые образы. В них было много солнца и песка. Такого же белоснежного, как там, за синей завесой, но другого — влажного и соленого. Проклятье, что же было после того, как я убралась из того дворца?!
Скрипнула и открылась дверь, расчертив пол в комнате ярким лучом. Мне нужно было подумать, а не болтать, поэтому я закрыла глаза, притворяясь спящей. Послышались шаги, и стук о тумбочку. Кто-то сел на край кровати, и я почувствовала прикосновение прохладной руки ко лбу, с трудом сдержавшись, чтобы не вздрогнуть.
— Я знаю, что ты не спишь, — сказала Ави. — И я рада, что с тобой все в порядке.
— Я бы с этим сильно поспорила, — пробормотала я, силясь приподняться на локте. Боли я никакой не почувствовала, скорее, мешали тугие бинты. Она помогла мне сесть, подсунула под спину подушку и подала дымящуюся кружку.
— Что это? — Я с большим сомнением принюхалась. Пахло травами.
— Нашла на кухне справочник по зельеварению, красненький такой, с листиком на обложке, и баночки с готовыми травяными эссенциями. Приготовить напиток для восстановления сил по инструкции было несложно. Пей, не помешает. — Видя, что я не тороплюсь с дегустацией, Ави потянулась за кружкой. — Думаешь, я сварила что-то опасное?! А ну отдай!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да нет, все в порядке. Сборник ядов черный, с черепом и костями. — Я увернулась от ее пальцев, расплескав немного обжигающей жидкости на простыню, которой была укрыта, и едва отхлебнула из чашки. — Так, медуница, снегоягодник, гномий ружильник, женьшень и жальник. Это моя любимая “Веселушку". Молодец, неплохо вышло. Переборщи ты с жальником, я бы отлеживалась в туалете. Он дает устойчивый мочегонный эффект. — Я откинулась на подушку, наслаждаясь разливающимся по горлу теплом. Скоро станет полегче.
Космолетчица пожала плечами, но было видно, что ей приятно.
— Я уж думала, что этот упырь тебя намертво загрыз. Ты была такая бледная, лежала, как эта… как ее… в хрустальном гробу… очень долго.
— Он что сделал?! — Я поперхнулась новым глотком отвара.
— Он укусил тебя и зализал раны, а потом перевязал.
Я выругалась. Раны! Оттянула край простыни. Повязка была наложена на голое тело.
— Так он меня что, еще и голой видел?! — прошипела я.
— Ну-у, — смутилась Ави. — Нужно было что-то решать, как-то спасать тебя. Никто не подумал, что нужно как-то прикрыть твои сис… твою грудь. По-моему, он не смотрел.
— А ты не могла все сама сделать?! — не унималась я.
— Этот полоумный мне не позволил. Не в драку же было лезть против вампира?
— Подумаешь, вампир, — буркнула я. — С чего бы тебе бояться?
— Ну, знаешь, пока ты где-то там болталась, я тут кое-что почитала. И вообще…
Что там “вообще” узнать не удалось. В соседней комнате началась какая-то возня. На мой вопросительный взгляд, она досадливо вздохнула.
— Этот проснулся…
— Вампир? — с надеждой на скандал просила я.
— Нет, с ушами такой. Притащился следом за вами. Весь в крови, еле живой. Думала, мне бинтов не хватит, чтобы все его раны перевязать. А тот ушел часа три назад, пока ты спала. После того как где-то что-то грохнуло. Пол под ногами словно взбесился, с потолка штукатурка посыпалась. Я к тебе, а ты даже не проснулась.
Шум за дверью сменился грохотом и руганью. Мы переглянулись. Я сбросила ноги с кровати, встала, отвергнув помощь, и завернулась в простыню за неимением рядом чистой футболки.
Посреди гостиной развернулась интересная картина. Огромный, голый по пояс дроу, тот самый, из подворотни, забинтованный, аки мумия, свирепо душил блондинку в красном пуховом комбинезоне. Блондинка шипела дикой кошкой и пыталась одной рукой выцарапать душителю глаза, а другой упорно цеплялась за ручку ярко-розового чемодана, который, словно якорь, перевешивал ее на одну сторону. С ним моя разлюбезная подруга и отправилась в отпуск.
— Ты, остроухий, отпусти ее немедленно! — заорала я. — Она своя!
Остроухий, как ни странно, послушался и отпустил блондинку. Та, не желая оставаться в долгу, пнула его в голень, обложила сиплым матом и без сил рухнула на диван. Она растирала горло, а дроу прыгал на одной ноге.
— Насчет своих я бы поспорил! Эта дура бродила вокруг и вынюхивала! — Он схватил стул и, морщась при каждом движении, поставил его напротив дивана, оседлав задом наперед. Ави поступила так же, только поставила стул чуть поодаль, молча наблюдая за происходящим.
— Я не вынюхивала, а искала подругу! — прошипела Ксюня, стягивая с себя верх комбинезона. — Ну, Вирка, ну, зараза! Какого лешего ты забыла в этой дыре?!
— А ты? — Я села рядом и осмотрела ее шею. Синяки, конечно, будут, но вроде бы ничего страшнее не случилось. — Рада тебя снова увидеть, подруга.
Она одарила меня "добрым" взглядом.
— Меня бы здесь не было, если бы кое-кто не лишил меня любимой квартиры.
Сказать на это было нечего. Наша квартира сгорела по моей вине, пусть косвенной, но моей.
— А Ратмир где?
— Уехал к семье, до того, как я попала домой. Мы попрощались на вокзале.
— Он бросил тебя там одну?! — округлила я глаза. — В этом хаосе?!
— Никто меня не бросал. Я вполне способна позаботиться о себе сама, — поморщилась Ксюня. — Его семья живет в Белоречье. Там еще хуже, чем здесь. Гибнут или исчезают ведьмы и маги. Вчера мы узнали, что пропала его мать, а потом и отец, который отправился на ее поиски. Сестра развела панику, а братья поддержали. Вот я и отправила его домой, а сама осталась здесь, пока все не прояснится, чтобы не мешать. Потом я уеду к нему и больше не вернусь. Ратмир сделала мне предложение, и я согласилась.