пути, а у Аткаль-ан-Мардука была масса времени подумать о самом насущном.Неделей позже. Ниневия
Великий царь четырех сторон света выслушивал неутешительные вести, поступающие со всех сторон. Этот персидский проходимец самым наглым образом заявился в Вавилон, где подкупил стражника и выкрал из заточения свою жену. После этого его люди устроили бойню у Сиппарских ворот, где вдвоем положили полтора десятка стражников и столько же ранили. Убить их смогли только лучники, которых пришлось отозвать со стен. Но за это время сам Демон и его жена ушли за Тигр в одежде ассирийских кавалеристов. Боги, что за безумные времена наступили?
Повелитель сверлил суровым взглядом старшего сына, Ашшур-надин-шуми, который как-никак отвечал за Вавилонское царство, и сейчас имел весьма бледный вид.
— Что там у тебя творится, сын? Абаракку докладывает совершенно безумные вещи. Рассказывай, я хочу услышать все от тебя. Где жрец? Что он говорит по этому поводу?
— Повелитель, — голос Вавилонского царя дрогнул. — Великий жрец Аткаль-ан-Мардук похищен. Без сомнения, это сделали люди, которых нанял Аншанский демон.
— Как похищен? — Синаххериб даже подался немного вперед, хотя обычно был недвижим, как статуя.
— Его загородный дворец разгромлен, охрану перебили, а рабов заперли в винном погребе. Мы, к сожалению, смогли допросить их только на следующий день, они были мертвецки пьяны. С их слов, это была шайка арамеев, повелитель.
— Продолжай, — повелитель напоминал грозовую тучу.
— Смею заметить, повелитель, нам это даже на руку, — сказал вавилонский царь.
— Вот как? И как мне может быть на руку наглое похищение верховного жреца бога Мардука? — Синаххериб был явно поражен.
— Государь, Аткаль-ан-Мардук был персоной очень влиятельной и независимой. Если его казнят, а в этом нет сомнений, то мы можем на его место провести более покладистого человека. Остальные жрецы сплотятся вокруг нас, потому что персов они боятся куда больше.
— Продолжай, — великий царь явно обдумывал услышанное, и не отрицал.
— Есть и плохие новости, повелитель. Мы потеряли довольно много купцов, они уехали к персам вместе со своими деньгами. Поступления от налогов на торговлю снизились. Все понимают, что будет война, и они не верят, что Вавилон устоит.
— Хм… — Синаххериб нахмурился. Его никогда не интересовало мнение каких-то торговцев. С высоты его величия даже разница между самым богатым купцом и рабом была несущественной. Но то, что эти ничтожества не верили в его силы, задело великого царя не на шутку. — Нужно запретить выезд купцов и их семей.
— Уже сделано, повелитель. Я взял на себя такую смелость, — склонился Ашшур-надин-шуми.
— Теперь ты! — взор повелителя уткнулся в командующего войсками.
— Государь, мы готовимся к войне. Колесницы почти восстановлены. Мастерские работают круглые сутки. Запас стрел и копий достаточен. Городские укрепления подправили. Сделали новые осадные башни и тараны. Теперь о плохом. Людей маловато, повелитель. Особенно конницы. Пришлось нанять арамеев и урартов. Все-таки за последние годы много воинов потеряли. Я думаю, персы нанесут удар южнее Вавилона, чтобы отсечь весь Шумер и лишить нас зерна. С севера пойдут мидяне и киммерийцы, да и Уллусуну маннейский, эта крыса, тоже из своих гор высунется. Вот тут нам придется тяжело, повелитель. Сердце империи под ударом будет. Ниневия, Дур-Шаруккин, Арбела, нельзя их без защиты оставлять. Одна надежда, что под Вавилоном завязнут. Он осаду может годами держать. Я предлагаю, величайший, как только персы Тигр перейдут, из всех крупных городов чернь выгнать, все зерно туда свезти и гарнизоны посадить. Персы под крепостями застрянут, а мы пока на севере кочевников разобьем. Я так вижу, повелитель.
Синаххериб, подумав, медленно качнул головой.
В то же самое время. Сузы
— Государь, — докладывал Умножающий доходы Харраш, — в Иудее все идет так, как задумано. Езекия захватил земли бывшего Израильского царства и хочет выйти к морю. Ассирийцы держат Ашдод и Дор, он их взять пока не может. Наследник Ассархаддон — настоящий сын своего отца. Умен, жесток и отважен. Нам будет тяжело с ним. Он привел отряд вавилонян, нанял отряды арамеев и сирийцев, и вполне успешно сдерживает Иудеев. Сейчас они почти на равных. Иудеи не могут взять Ашдод, а ассирийцы — Иерусалим. Так и бьются друг с другом в поле. Пока победителя нет. Я думаю, что Езекия оставит себе земли Израиля, а Ассархаддон удержит остальное. А нам того и нужно. Если Езекия приморские города захватит, то возгордится без меры. С ним потом сложно будет дела вести.
— Великий царь, — подключился Хумбан-Ундаш. Мы готовы выступить в течение двух недель. Войско готово, но, людей, конечно, не хватает. В войне с саками много потеряли. Я думаю, надо бить между Уруком и Вавилоном. Тогда лишим их подвоза зерна с юга. С севера пустим конницу киммерийцев, маннейцев и мидян. Им придется отбиваться на юге и на севере одновременно.
— Ты думаешь, они этого не понимают? — спросил царь. — Ассирийцы — вояки отменные. Если мы под Вавилоном застрянем, то нам туго придется. Осаду такого города вести и с ассирийцами биться мы не сможем. Мысли есть?
— Мысли есть, брат, — сказал Пророк.
— Опять? — поморщился Ахемен. — Что на этот раз? Отравим кого или золото в дерьмо закопаем?
Что ж такое, а? Ты вроде дельные вещи предлагаешь, а мне так гадостно на душе от них. Не знаешь, почему?
— Знаю, конечно, но это к делу не относится. И в войне не поможет.
— Не поможет, — вздохнул Ахемен. — А хитрости твои тысячи воинов мне спасли, и землю нашу от разорения. Ну почему нельзя просто жить?
— Потому что ты царь, брат, — просто сказал Пророк. — Цари не могут просто жить. И людьми хорошими тоже быть не могут. Роскошь это непозволительная.
Глава 17,
где началась война, и один жрец вошел в историю
Правобережье Тигра. Месяц айяру. Год 691 до Р.Х.
Ахемен, Макс и Хумбан-Ундаш стояли на пригорке и смотрели, как с нуля созданные саперные части собирают понтонный мост из отдельных секций. Немыслимое по местным меркам сооружение сколачивали на берегу в квадратные плоты из калиброванных бревен, которые привезли сюда с гор Загроса, а потом спихивали в реку. Стук