16
– Я, возможно, начинаю двигаться рассудком из-за всех этих суматошных приключений и переживаний, но взгляни на рыльце нашего воздухоплавающего пленника! – Красавчик взял пилота за подбородок и повернул его лицо к свету.
Скованный по рукам и ногам офицер попытался сопротивляться и даже предпринял попытку укусить напарника за пальцы, но из рук Красавчика вырваться было не так-то просто. Я взглянул на пилота сначала мельком, но поразительное сходство с нашим стажером заставило меня присмотреться к его внешности повнимательнее. Обилие двойников Василия научило меня не удивляться подобным вещам, а история с дублершей Лены и вовсе заставила взглянуть на мир по-новому, но Кузьменко был мне несколько ближе незнакомых еще вчера людей, и потому я не поленился поднять пленника с пола и усадить в пассажирское кресло.
Наш вертолет стоял под прикрытием высоких деревьев, которые окружали тесноватую, но уже очистившуюся от сугробов поляну. От злополучной Севостьяновки мы приземлились примерно в двадцати километрах и потому за свою безопасность пока не волновались. Если диверсанты и пустились в погоню, без второго вертолета им было не преуспеть. Пешком по снегу они имели шанс добраться до места нашей стоянки лишь к вечеру.
– Ваше имя? – строго посмотрев пилоту в глаза, спросил я.
Пленник упрямо сжал губы и снова попытался отвернуться. Красавчик отпустил его подбородок, но лишь для того, чтобы почти без замаха ударить пилота ладонью по щеке. Удар получился звучным и не столько болезненным, сколько обидным. Взгляд пилота потемнел от гнева, парень довольно точно плюнул в моего напарника. Красавчик не стал долго размышлять и отвесил ему еще одну пощечину. На этот раз удар получился более сильным, и из лопнувшей губы пленника потекла кровь.
– Я ничего вам не скажу, – наконец процедил пилот и сжал зубы.
– Куда ты денешься? – зловещим шепотом поинтересовался напарник и нанес ему новый удар, на этот раз в район солнечного сплетения.
Пленник судорожно вдохнул и побагровел. И мне, и Красавчику было понятно, что таким способом из воина ничего не выжать, но на психологические игры у нас просто не оставалось времени. К тому же мы оба были чрезвычайно расстроены из-за потери планера. Экзотический вертолет был весьма условной компенсацией за взорванную машину. Я похлопал по многочисленным карманам своего походного костюма и в результате нашел заветную коробочку с набором заполненных различными снадобьями шприцев. Увидев мои приготовления, пленник заволновался, но так и не сказал ни единого слова.
– Не очень очищенный препарат, – мстительно улыбаясь, пояснил Красавчик, указывая на один из шприц-тюбиков с «сывороткой правды». – У половины клиентов развивается такая жуткая аллергия, что без реанимации не обойтись… Не передумал еще молчать, как партизан?
– От «правдосказа» я привит, – уверенно ответил пилот и гордо взглянул на Красавчика.
– А от синильной кислоты? – Напарник вынул из моей «аптечки» другой шприц. – Говорят, что перед смертью люди тоже не врут. Нам, в принципе, без разницы, выживешь ты или нет, главное – результат…
В глазах пилота промелькнула тень неуверенности. Пока он терзал себя сомнениями, я закатал его рукав и сжал плечо так, чтобы под кожей проступили вены. Когда игла вонзилась в его руку, он вздрогнул, но так и не заговорил. Даже для подготовленного солдата он был очень стоек. Это мне понравилось. Правда, его мужество вряд ли могло повлиять на результаты допроса. Ход химических реакций в человеческом организме очень редко зависит от силы воли испытуемого. Впрочем, однажды я на собственном опыте убедился в обратном, но тогда мне был введен совсем не такой совершенный препарат. Насчет того, что наш «правдосказ» не очищен, Красавчик, конечно же, приврал. Равно, как это сделал и пленник, когда попытался убедить нас в существовании некой прививки. От нашей новой «сыворотки» пока не существовало даже антидота, что же говорить о профилактических средствах?
Я только закончил вводить снадобье, а пилот уже «поплыл». Его голова безвольно опустилась на грудь, а дыхание стало хриплым и частым.
– Ваше имя? – повторил я свой недавний вопрос.
– Алексей, – нехотя произнес пленник.
– Валерьевич? – уточнил отчество Красавчик.
– Вахобович, – ответил пилот.
– Фамилия? – продолжил спрашивать я.
– Кузьменко, – ответил он.
Мы с напарником многозначительно переглянулись и синхронно покачали головами. Странности продолжали наслаиваться друг на друга практически без промежутков. Этот до неправдоподобия похожий на нашего стажера Алексей Вахобович был не меньшей загадкой, нежели надписи на незнакомом языке или пресловутая нестандартная гильза. Душок какого-то жаркого Востока, странно подмешанного в русские имена и души, присутствовал в самых неуловимых, но в то же время существенных деталях фактов и словах свидетелей.
– Как называется твое подразделение? – по-военному сформулировал вопрос Красавчик.
– Группа быстрого реагирования «Алиф» седьмого разведуправления, – отрапортовал пилот.
– «Алиф» – это по-нашему «Альфа», – перевел мне Красавчик. – Только почему они решили назваться первой буквой именно арабского алфавита, вот чего я не пойму?
– Потому, что его отчество Вахобович? – предположил я. – Я допускаю, что это какое-то особое подразделение для борьбы, например, конкретно с арабскими террористами…
– А чем занимается седьмое управление разведки, ты в курсе? – резонно спросил напарник.
– Я даже не знал, что такое управление существует, – признался я.
– Неудивительно, – заметил Красавчик, – потому что это полный бред…
– Под «химией» обычно не бредят, – возразил я. – Сейчас все так быстро меняется. Может быть, за то время, что ты отсутствуешь в рядах родной организации, там сменили всю структуру?
– А при чем здесь я? Этот парень из спецназа ГРУ, я уверен, но в структуре моей бывшей конторы никаких седьмых управлений с группами «Алиф» не было и нет!
Это я понимал и без пояснений напарника. Неужели наш пленник был действительно «привит»? Нет, такого быть не могло, и я принялся искать более рациональное объяснение. Если пилот не врал, то все наши выводы могли оказаться ненадежными, как утренний туман. С другой стороны, мы не имели никакого права просто отбросить в сторону такие ощутимые улики, как гильза или табличка из-под капота. Я немного поразмыслил и решил поменять местами очередность задач. Так ли принципиально было узнать, кто нас преследует? Не лучше ли было выяснить, почему это происходит? Нам казалось, что, получив ответ на первый вопрос, мы автоматически ответим и на второй, но вот мы имели «языка», который охотно выдает все тайны, а пользы от этого было ноль целых и одна десятая…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});