Глава одиннадцатая
Через два дня их скорость опасно снизилась. Лира вошла в кабину, протирая глаза, посмотрела внимательно на мужа и сказала:
— Этьен, мы больше не выдержим. Мы оба измучены и даже не знаем, сколько нам еще придется плыть.
Он покашлял в кулак:
— Я думал, что этот ужасный поток вот-вот начнет расширяться. Все непонятно, бессмысленно. Когда такое течение, то совершенно ясно, что впереди большой каньон, то есть огромное, широкое водное пространство. Но этого нет.
— Ну и какое у тебя там течение? — Лира полуулыбалась, полузевала, направляясь к приборам и желая выпить чашку настоящего эфиопского кофе. К сожалению, ближайшая чаш ка реального горячего стимулятора находилась за много световых лет от них.
— Сама посмотри. — Этьен нажал кнопку, не отводя глаз от реки.
Лира, моргнув, посмотрела на экран.
— Это невозможно, — сказала она тихо.
— Да, невозможно. Но тем не менее нам приходится преодолевать именно такое течение.
— А что, если включить реактивную тягу?
— Не искушай меня. Очень мило с твоей стороны предложить подобное, но это так рискованно. Реактивные двигатели предназначены для преодоления водопадов и для применения в других экстренных ситуациях, а не для обычного плавания. Мы посадим батареи, а кто знает, что ждет нас дальше вверх по реке. У нас нет никаких шансов, — пробормотал он. — Но мы не можем закончить все здесь. Мы зашли слишком далеко.
Лира оперлась на консоль:
— Я знаю, как много эта экспедиция значит для тебя, Этьен. Но она все равно не стоит наших жизней.
Он посмотрел на нее:
— Ты полагаешь, у нас есть жизнь?
Новый голос перебил их:
— Я слышал. Есть еще один путь. Я долго думал об этом и не считал это возможным, пока не увидел, на что способна ваша лодка духов.
Этьен, не оборачиваясь, спросил:
— Какой путь, Тилл?
— Ты видел трещину, прорезавшую восточную стену, мимо которой мы проследовали вчера?
— Нет, я был слишком занят, управляя лодкой, чтобы обращать внимание на окружающие нас красоты.
— А я любовался Баршаягадом, длинным, но все равно стоящим того, чтобы им любоваться. Так вот, там есть проход через восточную стену. Однажды я был там. Я подумал, что нет смысла говорить об этом проходе и отвлекать тебя от работы. Вы путешествовали на судне, а не пешком. Но сейчас я вижу, что должен сказать о другой возможности, или все кончится.
— Проход? Я не… Нет, подожди минутку, — пробормотала Лира. — Я видела, я думала, что это старое русло реки, стекавшей сверху.
— Это проход, Ученая Лира. Торговый путь.
— Куда же он ведет?
— Наверх. На верхнее плато. Не на Гунтали, ниже, хотя и выше, чем Турпут. Достаточно высоко, на пределе жизненной приспособленности тела. Выше, чем Топапасирут. Дорога пешая и более опасная, чем та, по которой поднимаются в наш Турпут.
— Насколько она опасней?
— Достаточно, чтобы помешать путешествию. Но она поднимается за Топапасирут.
Этьен махнул рукой в сторону узкого, невероятно глубокого каньона:
— А я думал, это и есть Топапасирут.
Тилл сделал удивленно-отрицательный жест.
— Нет. Если ты хочешь увидеть это, то оно дальше. Нам придется вернуться, чтобы этого достичь. Если, конечно, ты считаешь, что твоя лодка духов не способна идти дальше.
— Надо возвращаться, Этьен, — сказала Лира. — С каждым часом мы расходуем все больше сил для того, чтобы покрыть все меньшее расстояние. Можешь ли ты подсчитать, сколько нам еще проплыть, чтобы убедиться, что у нас нет больше сил?
— Скоро. Так ты говоришь, что есть путь вокруг Топапасирута, Тилл?
— Сверху, да. За ним — не знаю. Я не был там. Но я смотрел на Топапасирут. Если ты хочешь посмотреть на него, тебе нужно оставить судно.
— Оставить? Где?
— Вернись к трещине. Не думаю, что там есть бухта, но твоя лодка может подняться, как птица, из воды.
Этьен посмотрел на Лиру.
— Тебе принимать решение, Этьен. Ты же геолог.
— Однако не гидролог.
— Но продолжая плыть дальше и дальше, мы придем к гибели. Такая уж река.
Этьен взглянул на Тилла:
— Восточная стена, ты сказал?
Тела кивнул. Этьен повернулся к приборам. Не желая рисковать и разворачивать судно при таком течении, он поднял его над водой и повернул, плавно опустив на воду. Быстрое течение подхватило корабль. Он тратил энергию только на повороты.
— Это — наш лучший шанс, Этьен. Мы должны посмотреть, что наверху.
— Я знаю, каньон должен расшириться где-то дальше. Мне не нравится этот путь к арктическим широтам. Слишком много эрозии. Где-то там над нами геологическая аномалия.
— И у нее есть название. Не может ли это быть другой большой водопад, вроде Купайрагай над Турпутом?
— Нет, и в этом я уверен. Вода здесь не ведет себя так. Нет никаких признаков быстрого подъема. Фотограмметрические исследования были достаточно надежны. Вот что я не могу понять, так это усиливающееся течение. Но если Топапасирут — самая узкая часть каньона, надо посмотреть, как река выглядит дальше. Быть может, мы сможем пройти это место на реактивной тяге.
В середине дня они вернулись к тому месту, которое указал Тилл. Этьен с помощью воздушных крыльев снова поднял судно над водой и посадил его на берег подальше от воды.
Трещина, о которой говорил Тилл, оказалась проломом в Баршаягадской стене, по которому дорога уходила далеко вверх.
— Теперь мы будем подниматься, — сказал Тилл.
— И долго?
— Несколько дней, по крайней мере.
— Хомату это не понравится, — пробормотал Этьен, посмотрев вверх.
— А почему бы нам не оставить его следить за кораблем? — предложила Лира.
— Разумно. Мы оставим с ним одного из носильщиков. Не думаю, что Хомат будет сожалеть об упущенном шансе посмотреть на место рождения всех речных дьяволов.
— Я пойду с вами, а всех остальных оставлю здесь, поскольку не разделяю вашего доверия к маю, — сказал Тилл.
— Помощь Хомата неоценима, — ответил Этьен. — Без него нас бы вообще здесь не было.
— Я не доверяю его расе.
— На этот раз я думаю, что ты не прав, Тилл, — сказала Лира.
Этьен впервые услышал, как его жена оспаривает мнение тела. Тилл ответил жестом безразличия.
— Тогда я прикажу, чтобы Сувд остался с ним. Его рана почти зажила, и он последит за твоим имуществом… а заодно и за другим сторожем.
Они поднимались наверх, и по мере их подъема температура падала. Редоулы вынуждены были надеть одежду потеплее. Тилл и носильщики нацепили тоги с капюшонами. Поскольку встреч с деревенскими жителями, у которых можно было бы что-то купить, не было, весь запас продовольствия они несли на себе. На высоте пяти тысяч метров Лире стало трудновато дышать. При сгущенной атмосфере Тсламайны пять тысяч метров соответствовали трем с половиной тысячам метров на Терре или около того.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});