— Им стыдно, — объяснил Тилл.
— Ага, — сказала Лира с выражением удовлетворения на лице. Судя по всему, она продолжала мыслить прежними категориями. — Потому что они вынуждены были сражаться?
— О нет. — Тилл стукнул шестипалой рукой по котелку. — Им стыдно, потому что им не было позволено выполнить их намерения.
— Но они сделали все, — возразил Этьен. — Мы в безопасности и вернули свой корабль.
— Да, но не благодаря нашей помощи.
— Вы отключили патрульных в гавани.
— Мы намеревались помогать тебе во время всего путешествия, Этьен. А вместо этого вынуждены были только беспомощно стоять и смотреть, как это замечательное судно, — он топнул по металлическому полу, — делает гораздо больше, чем мы, чтобы освободить себя.
— Но вы и не смогли бы сделать больше, чем сделали, — сказала Лира. — Нам едва хватило времени, чтобы голосом привести судно в действие.
— Дело не в этом. Мы понимаем, что не смогли бы нести судно к реке на плечах, но ведь мы даже не попытались. Поэтому у нас нет заслуг за победу над врагом.
Лира почувствовала себя неловко.
— Насколько я понимаю, ваше общество очень миролюбиво.
— Конечно, это так.
— Тогда как вы можете говорить об обретении заслуг в бою?
— Подобно каменной лавине, объявленный враг считается природным явлением. Став врагом, он лишил себя права считаться цивилизованным.
Этьену было приятно видеть неловкость, которую испытывала жена:
— Но ведь и враг считает, что поступает по правилам цивилизованного общества.
— Судить о его поступках можно в соответствии со стандартами действительно цивилизованного общества.
— Ты имеешь в виду стандарты общества тела?
— Конечно. Уж не хочешь ли ты сказать, что им нужно считаться со стандартами общества маев? — Тилл казался слегка возмущенным. — Подлинные цивилизованные индивидуумы инстинктивно чувствуют, из чего складывается цивилизованное поведение.
— Это весьма удобно, я думаю.
— Вовсе нет. Наши моральные стандарты не так гибки, как кажется.
— А вы чувствуете жалость, когда убиваете врага?
— Естественно. Враг — это тот, кто добровольно отказался от своей души. Что же нам еще чувствовать к нему, как не жалость.
— Но это не помешало бы вам убивать каждого мая, который встал бы у вас на пути в Хочаке?
— Нет, конечно. Препятствуя нам в возвращении нашего имущества, они демонстрировали свое несогласие с правилами поведения в цивилизованном обществе и таким образом исключали себя из числа цивилизованных существ. Я не вижу тут никаких противоречий.
— Никаких противоречий, действительно. — Этьен взглянул на жену. Лира уронила свой блокнот. Она не могла смотреть в глаза Тиллу. — Мы просто хотели кое-что уяснить.
— Я думала, — заметила Лира мягко, — что тела считают убийство грехом.
— Убить цивилизованное существо действительно ужасный грех. Но нет моральных ограничений для защиты себя от нецивилизованного существа, точно так же, как нет ничего плохого в строительстве крыши от дождя.
— Все ясно, — кивнул Этьен. Он все понял. Совсем не нужно беспокоиться о безопасности таких миролюбивых существ, как тела. При всем своем пацифизме они вполне способны постоять за себя, если возникнет необходимость. Убить цивилизованное существо — грех. Значит, любой, кто напал на меня, — нецивилизованный. — Очень удобная философия, — усмехнулся Этьен.
Услышанное нанесло ощутимый удар по самолюбию Лиры, начавшей романтизировать общество тела. Возлюбленные ее мистики были не менее кровожадным народцем, чем любые другие примитивные племена. Конечно, это не так красиво. Но зато ясно, что они могут сознательно драться с любым, кто не будет соответствовать их стандартам цивилизованного существа. Когда ты сам устанавливаешь эти стандарты, это дает тебе возможности гибко подходить к понятию необходимой самообороны.
Лира продолжала вытягивать информацию из Тилла, надеясь найти все-таки подтверждение своим прежним представлениям о благородстве тела. Этьен ушел проверить автопилот и заодно посмотреть, как себя чувствуют другие тела и Хомат. Он также хотел сказать носильщикам, что, на его взгляд, они получили большие заслуги за то, что сделали в Хочаке.
Экспедиция теперь была на расстоянии более трех тысяч километров к северо-северо-западу от станции и отдаленной дельты Скатанды. Облака, появившиеся днем на небе, принесли некоторое облегчение, слегка снизив жару и влажность. Баршаягад стал резко сужаться. Отвесные скалы ограничивали поступление дневного света к реке. Теперь можно было разглядеть обе стороны каньона, хотя край плато Гунтали с расстоянием отдалялся. Первое время путешественникам казалось, будто они плыли по каньону.
Впереди их ждал еще один большой приток Скара — река Гаджа, за ней, если верить Тиллу, скалы Баршаягада неожиданно сближались, а так уже совсем близко до места, где рождались лесные черти, называемого Топапасирут. За Топапасирутом простирались земли, неизвестные даже мудрецам Турпута.
Одно не беспокоило больше Этьена — это мысль об увлечении Лиры обычаями тела. После того как Тилл за завтраком объяснил философию своего народа, легко позволяющую принимать участие в боевых действиях, Этьен больше не видел свою жену в национальной одежде тела.
Они достигли места, где Гаджа потоком вливалась в чистый Скар. Тела все объяснили точно. Это действительно широкая река, вода которой имела оттенок ржавчины. Гаджа — новая Амазонка, а при этом всего лишь простой приток. Этьен уже не удивлялся. Тсламайна уже достаточно поразила его своими феноменами.
За Гаджей Скар быстро сужался. Течение убыстрилось. С гор потекла белая вода — впервые за все их долгое путешествие вверх по реке. Облака сгущались. И Этьен понял, почему эта часть реки не была точно нанесена на карту единственным спутником, находившимся на орбите планеты. На высоте восемь тысяч метров над головой край Гунтали сверкал льдом и снегом.
В тот день они плыли медленнее обычного, чтобы Этьен мог взять пробы воды. Пока Этьен находился в лаборатории, Лира наблюдала за приборами. Несколько тела следили за работой Этьена. Хомат дремал на палубе. Вдруг что-то резко толкнуло судно, чуть не сбив Этьена с ног. Удар пришелся по правой стороне корпуса.
— Что случилось? — закричал Этьен.
— Не знаю, что-то ударило нас снизу, — отозвалась Лира.
— А что на сканере?
— Ничего. Это не из реки.
Этьен начал быстро соображать. То, что толкнуло их, не появилось на сканере, значит оно находится не впереди них, не по ходу судна. Значит, это нечто пришло откуда-то сзади. Следовательно, это не скала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});