– Саша?
Он вздрогнул и поднял голову:
– Да?
– Я спрашиваю, лимон порезать? Ты будешь?
– Нет, не буду.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
И голос такой участливый, искренний, и глаза… Ах, Лара, какие у тебя глаза… сведут с ума любого мужика.
Зачем ты сегодня ездила в «Максимум»? Неужели я прав? И если я прав, то как нам дальше жить?
– Саша?
– Да?
– Ты мне не ответил.
– Все в порядке, день просто выдался сложный. Чай уже заварился?
* * *
Ему хотелось спросить прямо: что ты делала сегодня в отеле? Зачем приходила?
Но он почему-то не мог. Молча пил чай. Наблюдал за женой.
Свиридов частно слышал о том, что женщины – существа двуличные. Слышал в основном от знакомых, которым изменяли жены и любовницы, но всегда полагал, что его измена не коснется. Потому что Лара – не все. Лара – его сердце и душа – другая. Таких больше нет. Она была создана специально для него, как и он – для нее.
И вот… Немыслимо… Она сидит напротив, спокойно пьет чай, о чем-то рассказывает Кате – Свиридов не понимал слов, он слышал только гул и смех дочери. Он старался вслушиваться в разговор, но ничего не получалось.
А перед глазами запись: коридор, и Лара, выходящая из крыла с номером люкс.
– Как встреча? Успешная?
– Пока не знаю.
Ночью он практически не спал, забылся под утро. Она лежала рядом и вот чудо – спала крепко. Женщина, склонная к бессонницам. Ее в этот вечер не мучили ни совесть, ни мысли.
Он не мог заставить себя ее коснуться. Ему казалось, что если он только дотронется, то потом уже не остановится, будет трясти, трясти, трясти до тех пор, пока не вытрясет из нее все живое.
Хотелось кричать: «За что?»
Утром, собираясь на работу, Лара повязала шелковый шарф, желто-охровый с орнаментом из изумрудных листьев. Ее необыкновенные глаза тоже стали изумрудными, как эти шелковые листья.
– Твое предложение насчет обеда в силе? – спросила она.
А Свиридов подумал, что, если потянуть за кончик этого шарфа, ей перестанет хватать воздуха. Так же как и ему.
12
Костя с упоением ползал по полу. Ему все было интересно в новой незнакомой квартире.
– У-у-у! – показывал он на яркий постер на стене.
– Да, красиво, – соглашалась Юля, глядя на черно-белую фотографию с Римом.
Сегодня они с сыном наведались в гости к Алене, которую наконец выписали из больницы. Для прогулок все равно день не очень – дождливо и пасмурно, а подругу проведать самое оно.
– Ему у вас нравится, – сказала Юля.
– Какой он у тебя любознательный, – Алена сидела на диване и наблюдала за малышом.
– Глаз да глаз, не успеешь отвернуться, что-нибудь сразу же стянет. Между прочим, выглядишь ты сейчас гораздо лучше.
– Спасибо. Если честно, я бы и на работу уже вышла, но Петя против.
– Правильно против. Игорь вчера с Денисом по телефону разговаривал, сказал, что новая девочка вроде бы прижилась. Как ее зовут, забыла?
– Женя, – подсказала Алена.
– Да, Женя.
– Вот так и теряют работу, – вздох удержать не получилось.
– Да перестань, какой из тебя сейчас работник, только выписали. Ничего страшного. Главное что? Главное, Петя вернулся.
На лице Алены появилась улыбка.
– Да, Петя вернулся. Ты представляешь, я вчера шашлыков захотела вот просто до… умру, если не съем. Заказал в ресторане и привез. С каким удовольствием я ела, не передать. И потом даже плохо не было.
– Ой, а я когда беременная была, налегала на сало, у меня даже руки дрожали, когда видела кусочек. И чтобы с черным хлебушком и кружочком лука… ммм… Потом, правда, комбинировала с вареньем… Никогда не любила сало, но в те месяцы уминала за обе щеки.
Костя добрался до тумбочки и открыл дверки.
– Нельзя, – Юля погрозила пальцем. – Туда нельзя!
Однако сын мамино предостережение к сведенью не принял и запустил ладонь внутрь. Пришлось брать Костю на руки и относить подальше от тумбочки. В кулачке сына была зажата яркая футболка.
– Вот какой у нас любопытный мальчик. Отдай тете Алене, это ее.
Костя послушно протянул футболку Алене, та в ответ широко улыбнулась и сказала:
– Спасибо.
– Мы же взяли с собой твои игрушки. Вот, смотри, какие кубики. Ну-ка, покажи тете Алене, как ты умеешь строить башню.
Перед Костей оказались разноцветные кубики, и он, сам с собой разговаривая, начал их перебирать.
Юля хотела спросить Алену про Петю, но не решалась. Раз живут вместе, значит, все хорошо, значит, они ждут ребенка вдвоем.
– Мне уже первое УЗИ сделали, – сказала Алена, наблюдая за Костей. – Я лежала на кушетке, и было очень страшно. Все время боялась услышать что-нибудь плохое.
– Да, – согласилась Юля. – У меня тоже так было. Десять минут кажутся вечностью. А я, представляешь, новый маршрут начала придумывать, только вот когда смогу его воплотить в жизнь, не знаю. Если только с Костей. Прогулка для мамочек, а что?
– О! Классно! Я к вам присоединюсь.
– На самом деле с маленькими детьми это все очень сложно. Думаю, вот еще чуть-чуть Костя подрастет, пойдет в садик, и тогда я вернусь к работе, а новые маршруты уже будут готовы.
– Скучаешь?
– По работе?
– Да.
Юля не стала врать:
– Очень. Но ничего, – закончила она оптимистичным голосом, – будет и на нашей улице праздник.
Два последних дня Юля действительно размышляла над идеей новой пешей прогулки по центру Москвы. Она уже знала, где можно найти интересные факты, как выстроить маршрут, и во время дневного сна Кости вместо того, чтобы заняться стиркой или глажкой, Юля делала записи в рабочем блокноте. У нее будут новые экскурсии, надо только поговорить об этом с Игорем, как-нибудь аккуратненько. Игорь вообще в последнее время стал другим, прежним. Юля знала, что у него большой, важный проект, и она тоже старалась проявить большее понимание и терпение. Раньше с терпением не получалось, его забивали усталость и обида, сейчас же дела обстояли гораздо лучше. Может, это оттого, что сама жизнь стала казаться лучше? Книгу и мантры Юля забросила, а вот банка творила чудеса. Она действительно помогала. Теперь в каждом своем дне Юля замечала что-то хорошее, чаще улыбалась, и Игорь, видя ее улыбку, улыбался в ответ. А когда улыбался муж, Юля чувствовала себя любимой.
Наверное, у них с Игорем был тот самый кризис, о котором все время пишут психологи, и настало время потихоньку из этого кризиса выбираться. Юля чувствовала, что многое в жизни начинает меняться.
Летом она очень боялась, что